— А кто это тебе сказал… — с прежним подозрением спросил Сергей.
— Конечно, можете не верить, но меня там четыре недели ждал один человек из будущего…
Сергей хмыкнул. Я посмотрел на остальных. И Петя и Дима смотрели на меня внимательно.
— Это тот, с кем мы сегодня прыгали в август две тысячи сто пятнадцатого года. Арсен Родионович Пушкарёв. Родной дед Анжелики.
— И кто он такой? — не мог успокоиться Сергей.
— Он заведовал кафедрой релятивистской механики университета Санкт-Петербурга.
— Механики?.. И что, разве есть такая кафедра?.. — снова ехидно спросил Сергей.
— Пока ещё нет! — вздохнул я. — Но через двадцать пять лет будет создана! Это будет в две тысячи сорок третьем…
Я понимал, что это не очень надёжное объяснение. Но другого не было. И нам приходилось, как всегда, верить Пушкарёву на слово. Я замолк. Молчали все, а я старался вспомнить, о чём собирался рассказывать.
Петя Фокин, братан, видя мои затруднения, спросил:
— Так что, я смотрю, теперь Марию Владимировну ты ликвидировал?
— Да. Был взрыв… Машина времени стала высокотемпературной плазмой!
При упоминании МВ Димка дёрнулся, а у Сергея и братана брови поползли на лоб. Они ещё не привыкли, что уже можно всё называть своими именами.
— Теперь там двадцатиметровая воронка и лес повален! Сейчас там будет вестись дезактивация. Свалят деревья и вывезут с грунтом в могильник…
Они все встрепенулись одновременно.
— Не может быть! — выдохнул Петька.
— Что же так рвануло? — спросил Сергей.
— Дезактивация… это что ли атомный взрыв был? — негромко включился в наш разговор Профессор.
Я кивнул.
— А кровь у тебя, смотри, брали, чтобы проверить на дозу? — спросил Петя.
Я снова кивнул.
— Слабенький взрыв получился. Никого даже, гляди-ка, не убило. — явно не к месту пошутил Фокин.
— До двенадцати тонн в тротиловом эквиваленте. — припомнил я слова Богданова.
Оживший наконец Димка попытался свиснуть. Но у него только пошли изо рта пузыри. Все захохотали. Но я тут же добавил:
— Водитель грузовика дозу получил… Я хочу его в понедельник навестить.
— А ты сам-то, глянь, сколько тогда получил? — отсмеявшись, сочувственно спросил братан.
— Примерно, раз в десять поменьше. Надо было дальше отбежать. — сказал я.
— Что, хотел увидеть как рванёт?.. — снова съехидничал Сергей.
— Нет, не видел я ничего. — парировал я. — Спиной ко взрыву стоял… К тому месту автобус приближался.
Остатки отзвучавшего смеха погасли, и все уставились на меня.
— Так это ты, гляди-ка, ангел-хранитель что ли? — спросил Петька каким-то странным голосом.
— Как ты сказал? — удивился я.
— Ты что, у нас все это обсуждают. И ищут этого ангела…
— Фотка в блоге появилась. — сказал Сергей. — Мужик на дороге стоит с поднятыми руками, а за его спиной яркая вспышка. Все думали, что это постава какая-то…
Парни, как видно, больше не шутили. Я не представлял, что меня кто-то тогда успел бы снять из того автобуса. Слишком всё быстро произошло. Впрочем, всё могло быть! Себя-то я в любом случае узнаю. Надо взглянуть. Я подключил комп. Просто не верилось…
Да, действительно фото было. Только от человека перед автобусом осталась тень с поднятыми вверх руками и опущенной головой. А вспышка действительно была ослепительной! Всё остальное тонуло в ярком зареве. И тени кустов и тёмные небеса. Отдельные чёрные точки на ослепительно белом фоне можно было соотнести с оптическим эффектом от капелек воды на стекле, оставленных тонкой чёрной линией дворников. На чёрной фигуре такие точки казались белыми…
— Узнаёшь? — поинтересовался Фокин.
— С трудом… — ответил я.
— Эта дама пишет, что действительно видела ангела. Он якобы спустился с небес, чтобы спасти её…
— Ну, и весь автобус в придачу… Эх, знала бы она от чего этот ангел спасает… — я огорчённо поморщился.
— Какая разница?.. — сказал Профессор. — Я бы не сообразил, что надо ещё кого-то спасать. Так и драл бы до самого города…
— Прям… — не согласился с Димкой Фокин. — Я бы так стоял…
— Только не надо всем геройствовать! — тут же язвительно подключился Сергей.
— Я не геройствую, смотри-ка! Просто сказал, что тоже стал бы останавливать автобус. — оправдывался Фокин.
— Да, ну?..
Затевалась нешуточная ссора, но в это время прозвучал звонок в передней. Вернулся Олег и спор сразу был забыт. Пришлось мне опять пересказывать историю со взрывом. Правда теперь больше рассказывали Петька и Сергей. Приплетая порой подробности, о которых я сам даже не догадывался.
— …и, когда он выбежал на дорогу, тут же увидел автобус, и, глянь-ка, кинулся его останавливать… — вдохновенно фантазировал Петька.
— А в это время сзади как бахнет! — перебивал Сергей. — Больше двенадцати килотонн!..
Про килотонны, мне казалось, я не мог говорить. При таком взрыве наверняка бы от нас и пепла не осталось. Димка-Профессор помалкивал и не лез дополнять повествование. И, когда исключительно подробный рассказ был окончен, он, вместе с Олегом, спросил:
— И что теперь? — у них это получилось, как в один голос.
Действительно, а что же теперь? Это волновало и меня самого.
— Мне завтра на работу. — тусклым голосом сообщил я. — Сегодня последний день отпуска. Но вообще-то ФСБ меня так не отпустит. Я виновен в гибели Вяземского…
— Виновность в гибели, которую ещё нужно доказать. — Профессор смотрел на меня серьёзно.
Думать, что это сможет остановить федералов, было, по-моему, глупо.
— Даже если и так, то, поскольку, доказать это невозможно, меня будут подозревать до конца жизни. И встречаться со знавшими жертву людьми и с его родственниками, не знакомыми с обстоятельствами дела, будет худшей из пыток.
Все, кроме Фокина заметно притухли. А Петька почти выкрикнул:
— Ты глянь, Олег, а мы нашли фотку этого взрыва!
Когда уже поздно вечером все ушли, и я наконец принялся «заряжать» свою стиральную машину, мне позвонил Богданов:
— Валерий Евгеньевич! Как дела с вашей рукописью?
А я совсем забыл, что дал повод считать, что согласился заниматься этим делом.
— Да никак! Я, вообще-то, и не собирался писать.
В ответ мне было длительное молчание. Наконец, не дождавшись моего продолжения, Юрий Маркелович сказал:
— Может быть, раз не желаете писать, стоит раза два-три в неделю нам встречаться для устных бесед… На протяжении, ну, например, ближайшего полугодия. К середине осени вы тогда будете совершенно свободны. Я не хотел бы давить, но у меня под рукой всегда есть ещё один вариант… Жёсткий! По подозрению в похищении сотрудника ФСБ, я всегда могу вас задержать. Для этого у меня есть свидетель. Вы же помните!
Богданов в этот раз упорно называл меня на «вы». Это был совсем плохой признак. И накладка с исчезновением майора Вяземского поворачивалась ко мне всё более неприятной стороной. Полгода визитов в тот четырёхэтажный особняк на окраине, недалеко от реки, никого не смогут вдохновить.
Ещё сегодня утром, после визита в следующий век, я надеялся, что произошли определённые изменения к лучшему. Да, теперь изменилось, вероятно, всё. И наверняка в будущем, у тех людей всё изменилось. На время, та область человеческой деятельности, связанная с путешествиями во времени, была спасена от бессмысленной эксплуатации и полупромышленного доения… Для меня только мало что изменилось. Приходилось снова начинать вертеться.
— Хорошо, Юрий Маркелович, пусть будет по-вашему! Завтра, в девять утра я буду у вас…
В девять утра, как и обещал, я появился на проходной ФСБ. У входа опять с большой неохотой освободившись от китайского смартфона, я дождался пока младший лейтенант Кузьмин спустится за мной, и через рамку проведёт к кабинету Богданова. Кабинет на втором этаже был оформлен с официальным шиком. Был даже маленький начальственный «предбанник», в котором за компьютером вместо секретарши уселся сам младший лейтенант Кузьмин. Он, не заглядывая к начальнику в кабинет, сел на секретарское место и велел мне подождать. И я сел на одиноко стоящий стул у стены.