— Асталисия! Ты жива! — на меня налетает женщина, что-то несвязно бормоча и проверяя на наличие травм, отчего я морщусь. Погорячилась я, когда сказала, что можно отправляться. — Где болит? Что случилось? Почему так долго? И как вы смогли вернуться? Мы вас уже и похоронить успели! — признаётся Рартирия, виновато опуская голову. У неё даже ушки появились от неконтролируемых эмоций.

— Ничего, мы и сами себя в том ущелье похоронили, — усмехаюсь, отходя на пару шагов в сторону, бросая взгляд на парня. — Пойдёмте, расскажу, что нас так задержало.

В дом старосты мы пришли довольно быстро. Рартирия тут же стала причитать о том, что в доме почти нечего есть, я только головой качаю и вздыхаю, представляя себя на её месте. Нет, такая жизнь точно не для меня. Веду плечами, словно сбрасываю марок. Мужчины же рассаживаются на своих места, даже батька Шуша тут, а вот его жёнушки нет. Видимо, понял мужик, что попадись та в моей досягаемости — убью, как пить дать. Расставив перед нами тарелки со всем вкусным, Рирти тоже садится и смотрит с самым заинтересованным видом, показывая свою готовность слушать наш рассказ. Бросив взгляд на парня, киваю на тарелку с едой и немного хмурюсь, замечая, как он мнётся и не знает, стоит ли вообще такое делать. Нахмурившись, фыркаю, двигая еду ближе. Уж мой аппетит и танковый снаряд не испортит!

Быстро съев свою порцию, отвлекаю от парня внимание на себя, давая ему нормально поесть и начинаю рассказ. Без особых украс, как есть, со всем недовольством и руганью. Под конец чуть ли драться к батьке Шуша не лезу, насилу удержали. Кажется, ему и этого хватает, чтобы осознать, что за жену он себе нашёл. Во время разговора мужики потихоньку закипали. Пусть и так было понятно, что женщина специально всё подстроила, чтобы меня со свету сжить, но тут уже другой становится вопрос, ведь она и от сына избавиться хотела! А это вообще переходит все рамки дозволенного. Муженёк её всем видом показывает, что так просто она не уйдёт от наказания, ведь парнишка единственный его сын и наследник. Да, не такой сильный, как он сам, но всё же сын, которого он растил долгие годы сам.

— Я возмещу причинённый моей недалёкой женой ущерб, — совершенно серьёзно обещает мужик, и мне не остаётся ничего другого, как согласно кивнуть. Тут дело чести, долг мне вернуть, а как — пусть сам решает. — Сын, пошли, больше нам нечего тут делать, — двое покидают наше общество, а вот я продолжаю сидеть и хмуро смотреть на хозяев дома и Тиша, что тоже хмурится посматривая на меня.

— Мне надо вам кое-что рассказать, — сообщаю абсолютно серьёзно хозяевам дома и кузнецу, отставляя в сторону еду и кружку горячего чая.

Её история…

После моих слов о том, что я хочу им рассказать что-то, все сразу напрягаются, но не я. Возможно, надо было открыть этим людям правду сразу, но что-то меня останавливало, а сейчас… Наверное, я просто хотела понять их отношение ко мне. Слишком уж я взрастила в себе паранойю, отчего она всегда выглядывает из-за угла при любом удобном случае. И всё же жизнь научила доверять лишь тем, кого три раза проверишь. Они помогли мне, когда я прибыла сюда. Помогли, когда мне надо было привыкнуть к новому месту жительства и даже неделю назад. Конечно же это всё не бесплатно, у них есть на меня какие-то планы, но я не отказываюсь им в этом потакать. Слишком многим они мне помогли, без них я бы прожила, но не смогла бы быстро адаптироваться.

— И что же ты хочешь нам рассказать? — интересуется Вириам складывая руки на груди, сверлит меня взглядом так, словно я собираюсь признаться, что я его внебрачная дочь! Вот в самом деле! У него такое забавное лицо!

— Я хочу рассказать вам о том, кто я такая, — все трое слушателей переглядываются между собой, после чего согласно кивают и бросают на меня решительный взгляд, давая понять, что слушать они готовы. Вздохнув поглубже, ставлю перед собой руки, сжимая их так, что белеют костяшки пальцев. Я не люблю свою историю, не хочу о ней вспоминать, но они должны понимать, с кем связались и кого приютили… И если после этого они захотят меня выставить из дома или деревни, я их пойму. — Моё имя Асталисия Астал… — с этого я решаю начать свой рассказ.

Родилась я в Мире под названием Земля, в стране Россия в 2463 году в малоизвестном городе на юго-востоке страны, благодаря чему его название вам ничего не скажет. С самого детства я была обделена общением с родителями, покинувшими мою жизнь ещё в раннем отрочестве. Отец у меня чистокровный британец, приехавший в Россию учиться в каком-то университете, связанным с техникой и оружием для военного снаряжения. Там и повстречал маму — чистокровную русскую даму, учившуюся на программиста. Уже в то время в стране было объявлено военное положение, и во всех вузах ввели обязательные предметы, так или иначе, готовящие людей к борьбе. Оба выбрали несколько схожих предметов: тактика, военная подготовка и что-то там ещё, не припомню. В результате, они стали неплохой командой, а позже и вовсе парой.

Окончив институт отправились служить в одну армию, но пошли не по своей специальности, а для начала простыми рядовыми. Служба была ни тяжелой, ни лёгкой, были свои нюансы в каждом задании, но они делали их если не на «отлично», то по крайней мере на «хорошо». Оба дослужились до солидных званий, и до «почётного» им оставалось выполнить одно задание. В этот же момент началась война с соседним государством… Турцией? Кажется то ли политикой не поладили, то ли кто-то из двух сторон не выполнил условия перемирия. Это было двадцать пять лет назад.

Няня говорила, что её вызвали посреди ночи мои обеспокоенные родители, не хотевшие никуда уходить, оставляя меня одну. Папа — Арчибальд Астал — хмурился более обычного, обнимая свою любимую за плечи. Мама — София Астал — практически плакала, осторожно отдавая меня в её руки и целуя на прощание, склонившись надо мной. Тогда она также чувствовала тревогу за нас, не представляя, как же я буду расти без родительской заботы, а ещё молилась, чтобы я не начала плакать, что и не произошло. Для меня это был практически самый обычный вечер, самая обычная ночь и утро. Словно я чувствовала, как тяжело сейчас женщине, а потому не капризничала.

Задаваться вопросом о том, где же мои родители я начала в три года, когда на игровой площадке меня окрестили сиротой и ненужной. Конечно же, это было не так, но из-за обиды и боевого нрава мальчишки получили по синяку от меня. Няня тогда долго просила прощение, но с моей стороны не было ни малейшего раскаяния в содеянном, лишь сильнее дулась и злилась, а потом на это перестали обращать внимание. Настя лишь головой качала, но не журила и не ругала, только гладила по голове и умоляла быть терпимей к детям, которые не понимают ещё ничего.

Я росла тихой, спокойной девочкой, которая обожала наблюдать за тем, что происходит вокруг меня, читать книжки и играть в стратегические игры. Как-то раз просто увидела, что, ведя себя вот так — очень взросло для своих лет — меня начинают сторониться практически все, и я могла спокойно играться, пока няня ходила по собственным делам. Но так было лишь на людях. Дома я становилась настоящим живчиком, желающим играться со своей няней в подвижные игры. Для многих это казалось странным, но причина была самой обычной: я завидовала детям у которых были родители, что приходили за ними в садик. Я ничего не могла рассказать о маме с отцом, и это всегда удручало, вот и закрылась от очень любопытных, лезших с неуместными вопросами. К тому же, глядя на беременную нянюшку и её супруга, перебравшегося в мой, по сути, дом, ощущала себя ненужной и потерянной. Правда, этот странный мужчина, имя которого даже не сразу запомнила, чаще всего находился на работе, так что редкие встречи были не в тягость. Родители изредка присылали письма с той стороны стены, заставляя переживать за них посильнее обычного. Но за пару месяцев до дня рождения я решила покончить с этим одиночеством.