Однако организация славилась своей принципиальностью. Молли Макнамара стойко отвергала все предложения об объединении с обществом «Одюбон», с «Сьерра-клуб» или с «Друзьями Эверглейда». Она не хотела идти на союз, так как союз подразумевает компромиссы. Ей нравилось сражаться в одиночку, за это ее уважали и побаивались. Слабость организации никак не отражалась на энтузиазме Молли Макнамара, хотя и уязвляла ее самолюбие.

Свои собрания она проводила четко, удерживая инициативу в руках. Среди членов общества преобладали пожилые и состоятельные люди. Организация хорошо финансировалась, на это и рассчитывали те, кто хотел с ней объединиться. У «Любительниц» доллары водились.

Они наняли дорогого адвоката из Майами, который специализировался на операциях с земельными участками. Он должен был представлять интересы «Любительниц» в борьбе за отмену проекта, который получил название «След Сокола». Адвокат информировал членов организации о состоянии дел, а именно о том, что их протест был фактически отклонен судом. Слушания проводились в округе Монро, а точнее — в Ки Уэсте, а тамошние судьи были издавна связаны круговой порукой с местными политиками-мошенниками. Адвокат также сообщил, что он долго пытался выяснить, кто же является настоящим хозяином участка, но ему удалось лишь узнать, что это никому не известная компания в Далласе.

Молли Макнамара поблагодарила Спаччи (так звали адвоката) за сообщение и предложила резолюцию о выделении еще двадцати тысяч долларов на продолжение расследования. Резолюция была принята единогласно.

После собрания Молли отвела адвоката в сторону и сказала:

— К следующему собранию мне нужны результаты. Я хочу знать фамилии этих негодяев.

— Но это означает подготовку еще одного судебного процесса.

— Начинайте новый, — сказала Молли. — Почему бы вам не обратиться в федеральный суд?

— Но каким образом? — спросил Спаччи. — На каких основаниях?

Молли подтолкнула адвоката в угол, где на мольберте была укреплена карта Северного Ки Ларго. Она показала на нее.

— Видите? Вот здесь они хотят построить площадки для гольфа. А вот здесь находится национальный заповедник дикой природы. Это уже федеральные дела, советник.

Адвокат достал из кармана ручку с золотым пером и что-то записал в свой блокнот.

— А вот здесь, — сказал он, — находится парк развлечений, который ежегодно привлекает три миллиона туристов. Нам будет очень трудно убедить суд, что жалкие площадки для гольфа принесут больше вреда, чем этот парк развлечений.

— Вы же адвокат, вы и ищите аргументы, — отрезала Молли.

Она с горечью вспомнила те годы, когда безуспешно боролась против проекта Кингсбери. «Любительницы» были единственной организацией, которая не сдавалась до конца, все остальные отказались от борьбы. Дело в том, что первоначально предполагалось построить огромный парк, не уступающий по размаху Диснейленду. Но местные власти прикинули, что выгодней разместить небольшой по масштабу парк, придя в который, люди не тратили бы все свои деньги, а имели бы возможность приходить сюда снова и снова. Такой проект и выдвинул Кингсбери. Идея вызвала всеобщий восторг, одинокий голос «Любительниц дикой природы» не был услышан.

— Никаких площадок для гольфа, — сказала Молли адвокату, — и больше никаких оправданий с вашей стороны. — После этого она попрощалась с ним.

После того как собрание закончилось, Молли попросила остаться совет директоров. Они уединились в заднем помещении библиотеки. Присутствовали пять женщин и двое мужчин, все они были такие же седовласые, как Молли. Они сидели в пластиковых креслах и потягивали из чашек травяной настой, пока Молли рассказывала им о случившемся.

Рассказ звучал весьма странно, но никто не спросил Молли, почему она решилась на такой шаг. Все знали — почему.

— В этот раз вы зашли слишком далеко, — изрекла все же одна из «Любительниц дикой природы».

— Ситуация полностью находится под моим контролем, — убежденно проговорила Молли.

— За исключением полевок. Они-то вне вашего контроля.

— Есть надежда на то, что они найдутся? — спросила другая «Любительница».

— Кто же знает? — пожала плечами Молли.

— Черт возьми! — воскликнула «Любительница». — Главное, что нам удалось вырвать их из рук мучителей. А живы они или мертвы — какая разница, если мы все равно не сможем их найти.

— Говорите тише, пожалуйста, — попросила Молли.

— Что с этими двумя? Где они теперь? — поинтересовалась одна из женщин.

— Они живут в моей квартире, — ответила Молли, — в Игл Ридже.

— Господи помилуй!

— Хватит об этом, — отрезала Молли. — Я сказала, что все под контролем, значит, так оно и есть.

Все замолчали. Никто не хотел критиковать начальство, но на этот раз дело пахло керосином. У них у всех был шанс попасть за решетку.

— Налейте мне еще настоя, — произнесла наконец одна из «Любительниц». — А затем я хотела бы услышать о вашем новом плане. У вас ведь он есть?

— Конечно, есть, — откликнулась Молли Макнамара. — Еще бы у меня его не было!

Когда Джо Уиндер появился на работе, Чарлз Челси уже ждал его. Он сидел на краю письменного стола Уиндера и всем своим видом выражал превосходство. Под мышкой у него была скрученная в трубку свежая газета.

— Пресс-релиз получился отличный, — сказал Челси. — Я изменил всего одно-два слова, остальное получилось так, как ты написал.

— Какие одно-два слова ты изменил? — спокойно спросил Уиндер.

— Я просто кое-что поправил в высказывании Кингсбери. Речь идет о парочке наречий.

— Хорошо, — Уиндер не удивился. Всем было известно, что Челси лично изобретает комментарии Кингсбери. Сам Кингсбери редко говорил законченными фразами. Ему это было не нужно. Так что для рекламы его высказывания не годились.

— Я также подправил информацию о Еноте Робби. Оказалось, что у него легкое сотрясение мозга, — сказал Челси.

— У нее, а не у него, Чарли. — Уиндер изобразил на своем лице улыбку. — И она чувствовала себя нормально, когда я вчера говорил с ней. У нее даже синяка не было.

— Джо, ты же знаешь общее правило, — Челси заговорил снисходительным тоном. — Если персонаж относится к мужскому полу, мы употребляем местоимение мужского рода, независимо от того, кто находится в костюме. Я объяснил это тебе еще в тот день, когда ты в первый раз пришел на работу. Это приказ самого мистера Икс. Кстати, кажется, вчера тебе велено было постричься?

— Не будь Дорком, Чарли.

— Что такое Дорк?

— Слушай, это несерьезно.

— Нет, ты мне ответь! Ты назвал меня Дорком, изволь объяснить, что это такое.

— Это диснеевский персонаж, — сказал Джо Уиндер. — Глупыш Дорк. — Уиндер открыл свой «дипломат» и достал лекарство от головной боли. — Так вот, Чарли, дама-енот обошлась без сотрясения головного мозга. Это ложь, и ложь весьма глупая, так как ее легко проверить. Репортерам стоит только позвонить, после этого мы будем выглядеть лгунами и несерьезными людьми. И все из-за того, что тебе захотелось преувеличить.

— Никаких преувеличений, — возразил Чарлз Челси. — Я сам сегодня утром разговаривал с Енотом Робби. Он сказал, что ночью у него болела голова и его тошнило. Доктор утверждает, что это, скорее всего, признаки легкого сотрясения мозга.

— Ты неподражаем, — сказал Уиндер, заглатывая сразу две таблетки.

— К полудню у нас будет справка от врача-невропатолога, если кому-то понадобится проверить факты. Причем справка заверенная. — Челси был очень собой доволен. — Легкое сотрясение мозга, Джо. Если не веришь мне, спроси у Робби.

— Для этого что, пришлось пригрозить ей увольнением? Или пришлось сказать, что иначе ее отдадут на растерзание патруля?

Челси встал и бросил на Уиндера испепеляющий взгляд:

— Я пришел сюда, чтобы поблагодарить тебя за хорошую работу, а что я получил взамен? Еще одну порцию твоего цинизма. Если у тебя была неудачная ночь, Джо, совсем необязательно на всех бросаться.