— Придётся! — радостно воскликнул Теплицкий. — Ты же знаешь, что я пробросил тебя к нам только затем, чтобы ты включил мне «брахмаширас»! Потом я на время тебя потерял, но сейчас нашёл, и ты обязан включить мне «брахмаширас»!

— Теплицкий, ты хоть знаешь, зачем нужен «брахмаширас»? — осведомился Траурихлиген, размышляя лишь о том, как ему избавиться от чипа, заполучить трансхрон и вернуться домой.

— Ты мне скажешь! — уверенно заявил Теплицкий, поднялся на нарядное крыльцо, обрамлённое перилами художественной ковки и вытащил ключ, чтобы отпереть пластиковую дверь с зеркальными стёклами и вступить под сень нового убежища «брахмашираса». — И для чего же, турист? — ему так не терпелось узнать, что он никак не мог попасть ключом в замочную скважину.

— Груши околачивать! — буркнул Траурихлиген, уныло пялясь в пол, облицованный гранитной плиткой.

— Чёрт, наглость вперёд тебя родилась! — в который раз обиделся Теплицкий, случайно попал ключом в замочную скважину и отпер «волшебную» дверь. — О, супер! — обрадовался он тому, что дверь открылась. — Ну, что, Турист, прошу тебя в твой новый дом!

— И что ты меня всё «Туристом» обзываешь?? У меня есть имя! — огрызнулся Траурихлиген, потянувшись вслед за Теплицким в просторный холл, посреди которого сделали декоративный бассейн с живыми лилиями. И зачем слепым вся эта красота? Они всё равно ничего не видят…

— Пока твоё имя скажешь — язык переломается! — фыркнул Теплицкий, следуя куда-то мимо бассейна. — А «Турист» — это лаконично и просто, к тому же — отражает твою сущность!

— В таком случае я буду называть тебя «Ослом»! — отпарировал Траурихлиген. — Тоже лаконично и просто, и сущность твою отражает в полной мере!

Фантастическая машина-паук оставалась на месте — такая же тихая и тёмная, как тогда, когда Теплицкий впервые увидал её среди невероятной роскоши подземного жилища Эриха Траурихлигена. Она гордо возвышалась, грозя такой козявке, как Теплицкий, своими когтями, и молчаливо говоря: ты меня не достоин, ты меня никогда включить не сможешь!

Профессор Миркин посторонился, пропуская мимо своей скоромной персоны угрюмо марширующего Траурихлигена, кторый не стал веселее даже тогда, когда увидал свой «брахмаширас» в целости и сохранности. Настроение его было мерзким по двум веским причинам: во-первых, он потерял свой медальон, а во-вторых, он стал у Теплицкого чипированным рабом… как проклятая какая-то собачка… Он же граф, и генерал, а должен слушаться этого дундука, у которого в худой головёнке мозгов не больше, чем у тупого барана, а он ещё командует им и обзывает «туристом»…

— Ну, скажи, скажи, как его завести? — не отставал Теплицкий, вертясь под ногами Траурихлигена, словно голодная, надоедливая кошка.

— С первого взгляда не скажешь, что в нём сломалось… — пробормотал в ответ Траурихлиген, бросив на фантастическую машину оценивающий взгляд. — Но я могу сказать только одно: все механизмы очень устарели, и в первую очередь необходимо на каждую ногу установить контроллер, и оснастить машину бортовым компьютером и системой электронной навигации. Теплицкий, если ты хочешь, чтобы он сдвинулся с места — придётся потратиться!

— Ужас, как дорого! — фыркнул Теплицкий, который порядочно поиздержался, финансируя утопические трансхроны с воскресителями… Да и бункера стоят тоже недёшево… ещё гад какой-то купил в фирменном магазине Теплицкого рыбную консерву, в банке с которой содержалась мышь, увидал на этикетке фирму-производителя и в суд на него подал.

— Миркин! — крикнул он профессору, который топтался около пыльного стола и не знал, куда себя деть. — Скажи, всё это нужно, или он водит нас за нос??

— Я… не знаю… — правдиво ответил профессор Миркин, который так и не смог разобраться в устройстве «брахмашираса», как бы ни пытался. — Возможно, он прав…

— Дундук! — плюнул Теплицкий. — У меня бюджет не резиновый, чтобы выполнять все его капризы!

— Ну, Теплицкий, я вижу, ты — держиморда… — небрежно бросил Траурихлиген, глядя не на Теплицкого, а на свой поломанный «брахмаширас». — Зажилил, да, денежки? Ну, тогда не поедешь — заказывай самосвал и сдавай в металлолом…

Теплицкий шаркал ногами по полу и молчал: желание выехать в свет на «брахмаширасе» горело в нём сильнее желания жить… Да, он потратит на «брахмаширас» столько денег, сколько понадобится для того, чтобы вновь оживить машину!.. А того «мышиного» клиента можно и пристрелить, чтобы не отравлял существование!

— Ладно, турист, ты победил! — выплюнул Теплицкий, потирая алчные ручки так, чтобы этого никто не заметил. — Ты составляешь список всего, что тебе нужно, а я беру все расходы на себя!

— Прекрасно! — хохотнул Траурихлиген. — Теплицкий, готовься: список будет длинным!

Место действия: особняк Теплицкого, Дата: через месяц, Время: не важно.

Теплицкий отдыхал в своём коттедже — сидел в шезлонге, около бассейна у себя во дворе, пил коктейль через соломинку и слушал тяжёлую музыку, которая раскатами неслась из динамиков бумбокса. С неба на него светило солнышко, заставляя кожу загорать, пригревало, Теплицкий разомлел было, задремал, но внезапно встрепенулся, вспомнив, что сегодня — исторический день… И как он мог забыть, что сегодня турист должен был включить «брахмаширас».

— Вот, чёрт! — Теплицкий ругнулся, потому что встрепенувшись, пролил коктейль на шорты.

Выскочив из шезлонга с таким проворством, будто бы последний горел, Теплицкий скачками помчался в дом, чтобы связаться с профессором Миркиным и выяснить, как продвигается ремонт таинственного паука.

Геккон и Третий вытянулись в струночку, как солдаты, увидав, как шеф мчится по коридору, поскальзываясь в своих тапках.

— Осторожнее, шеф, — негромко заметил Геккон, когда Теплицкий, мчась, зацепил боком витиеватый декоративный столик, отчего несчастный предмет мебели опасно накренился и сбросил со своей столешницы авангардную рогатую вазу. Ваза треснулась о твёрдый паркет, превратившись в невысокую груду осколков, а Теплицкий только фыркнул:

— Хлам! — и ухватил Геккона за рукав пиджака.

— Идём, Геккон! — приказал он, таща. — Сейчас, будем на выходить на видеосвязь!

В доме Теплицкого видеосвязь недавно повилась — Миркин установил видеофон, работающий через Интернет, в одной из больших комнат, и Теплицкий, буквально, прилип к обширному монитору, вызывая профессора на «исторический» разговор. Геккон и Третий механически встали по обеим сторонам от двери, которую заведомо никто посторонний никогда не откроет, а Теплицкий, как только увидел на большом экране профессора Миркина — тут же принялся громогласно изрыгать:

— Миркин! Турист включил мой «брахмаширас», или нет?? Почему ты мне не звонишь и не сообщаешь??

— Во-перывых, добрый день… — проскрежетал Миркин, унылый какой-то… странно, неужели турист не включил «брахмаширас»??

— Так что, турист не включил «брахмаширас»?? — рявкнул Теплицкий, подпрыгнув, а Геккон на всякий случай отодвинул низкую глянцевитую тумбочку, на которой пылилась ваза китайского фарфора. Ваза стоила больше, чем две зарплаты Геккона и Третьего вместе взятые, а Теплицкий, скинув её, или не заметит, или снова фыркнет: «Хлам!»…

— Извини, Теплицкий, тут заминочка вышла… — пробухтел Миркин, чьё лицо исходило нервирущими клеточками из-за медленной работы сети Интернет.

— Ты что?? Какая такая заминочка?? — перепугался Теплицкий, размахивая шальными руками так, что задевал вокруг себя решительно всё, что только можно было задеть. — Вы что, сломали «брахмаширас»?? Позови-ка мне туриста!

— Боюсь, что это невозможно… — отказался унылый Миркин, покачав невыспавшейся своей головой. — Во-первых, «брахмаширас» он не включил, и я подозреваю, что он это специально делает. А во-вторых, ты обалдеешь, когда увидишь счета…

— Не, ну тут не наглость! — психически возмутился Теплицкий, и принялся расхаживать взад-вперёд по комнате, шаркая своими тапками по персидскому ковру, а на экране видеофона перед ним вздыхал несчастный профессор Миркин, стоя где-то, где и не должен стоять, около окна. — Он не включает мне «брахмаширас», а только доит меня! Геккон!