— Ветерков, отставить мышь! — приказал Сенцов для того, чтобы казаться начальником, и чтобы Харлампиев перестал верещать, как ненормальный.

— Ну, напарник, почему? — заныл стажёр, носясь с мышью, словно с собственной дочкой. — Это же следственный эксперимент!

В ответ на это Константин протиснулся мимо Харлампиева, надвинулся на стажёра, схватил его за воротник и сурово зарычал ему в ухо:

— Слушай сюда, Кашпировский! Мне уже стыдно за твою магию чёртову! Кидай эту хиромантию! Ты не цыганка, а оперуполномоченный!

— Та, ладно, ладно, напарник… — скис стажёр, потихоньку высвобождая из скрюченных злобой пальцев Константина свой измятый воротник. — Не кипи так… Чёрт, испортил мне рубашку… Ладно, пойду мышь вынесу… — угрюмо протарахтел он, ускользнул от Сенцова и потопал через комнату к прихожей.

Константин незаметно испустил облегчённый вздох: с одним справился… теперь остаётся только поймать «Туристов» и «Репейников». Овсянкин копался на кухне, Сердюк глупо переминался в своей смешной коснынке и таращился то на Сенцова, то на Харлампиева…

— Сдохла! — этот ужасный взвизг просто взорвал тишину, заставив Константина вздрогнуть, а Сердюка — подскочить. Издал этот взвизг Ветерков. Повернувшись к нему, Константин увидел, что стажёр застрял около габаритного книжного шкафа и держит на вытянутых руках мышиное тельце. Мышь была явно дохлой: она лежала на боку и не шевелилась.

— Чего??? — первым к Ветеркову ринулся Харлампиев — отпихнув Сенцова переевшим пузцом, он покрыл метра три и тоже застрял около шкафа. Повернув своё лицо, вмиг из багрового ставшее мертвенно бледным, Харлампиев выдал устрашённым шёпотом:

— Сюда он телик затащил…

— Что? — Сенцов грузно приблизился и осведомился у Харлампиева:

— Вы чего?

— Эй, скажите, а у вас есть ещё одна мышь? — дрожащим голосом спросил Харлампиев, выкатив на Константина свои глаза, которые вмиг стали влажными, затравленными.

— Понимаешь, напарник, — затараторил стажёр, во всю размахивая дурацкой своей мышью. — Эта мышь сдохла напротив шкафа, а наш «таинственный грабитель» появлялся как раз тут! Она сдохла как раз на месте его появления!

Ну, всё, очередное дурацкое совпадение сыграло на руку стажёру, и теперь он никогда не отвяжется со своей глупой эзотерикой. Сенцов не удивится, если Ветерков сам придушил свою несчастную мышь — чтобы не признавать себя глупцом.

— Ну, вот, мыши помогают! — пробурчал из кухни Овсянкин.

— У меня есть ещё одна мышь! — бодро заявил Ветерков, полностью захватив инициативу в свои руки, а Сенцова оставив тупо торчать в сторонке. — Напомните мне, где грабитель появился во второй раз?

— Вышел из холодильника! — заявил Харлампиев, на всякий случай отодвинувшись от «мистического» шкафа подальше.

— Из холодильника! — подтвердил из-за сенцовской спины Сердюк, который до сих пор не избавился от поварских «доспехов» и был так же напуган, как и его сводный брат.

— Значит, вторую мышь я понесу к холодильнику! — выкрикнул Ветерков, не теряя бодрости. — Эй, напарник, — сказал он Сенцову. — Ты, хоть, на мобилу снимай, что ли? К делу же надо подшить!

Сенцов внутри кипел так, словно бы его по-настоящему запихнули в котёл и поставили на огромный костёр… Он, скорее, выбил бы себе мозги, чем подшил бы к делу такую дикую чушь. Крольчихин животик надорвёт, когда будет смеяться над ним… Однако сейчас инициатива принадлежит Ветеркову: оба брата искренне поверили в «суперсилу мышей», и теперь наперебой требуют их от Ветеркова. Да, хорошо стажёр умеет дурить простой народ — далеко пойдёт, главное, чтобы штаны не порвал!

Стажёр Ветерков хранил своих мышей в карманах куртки: Сенцов увидел, как стажёр, выбежав в прихожую, достал из одного кармана разрезанную пополам, а потом соединённую воедино пластиковую бутылку, в которой крутились четыре одинаковые белые мыши.

— По десять гривен каждая! — заявил стажёр, вынимая из бутылки одну мышь.

— Компенсируем! — с готовностью заявил Харлампиев.

— Ага! — кивнул Сердюк, а Сенцов уныло признал: да, стажёр «съел» их мозги.

— Ты на мобилку снимай! — распорядился Харлампиев Сенцовым, а Ветеркову предписал:

— Тащи на кухню!

Константин оказался в позорном тупике: ему пришлось достать мобильный телефон, включить режим видеокамеры и снимать идиотскую мышь Ветеркова.

— Ты, умник, её на раскрытых ладонях неси! — суровым голосом приказал стажёру Сенцов, дабы Ветерков не сжульничал опять и не придушил мышь около холодильника.

— Ладно, — пожал плечами стажёр, сложил ладони лодочкой, позволив мыши свободно крутиться в них, и быстрым шагом настоящего следователя потопал на кухню, к следующему «клиенту», холодильнику.

— Ну, что, мне можно идти домой? — фыркнул Овсянкин, увидав, как движется «мышиная процессия». — Я вижу, мыши полностью заменили криминалистов?

— Нет, это только для стажёра! — стальным голосом парировал Сенцов, готовый расхохотаться, когда эта мышь легко переживёт «крестовый поход» к холодильнику. — Учебная работа!

— Ну, давайте, учитесь… — пожал плечами Овсянкин, отодвинувшись от холодильника, чтобы пропустить мышь.

— И ничего не учебная! — огрызнулся стажёр, сделал ещё один шаг к холодильнику… Мышь активно бегала по его ладоням, вертя хвостом, а когда стажёр сделал второй шаг — внезапно легла на бок и испустила дух!

— Ай! — испугался Харлампиев и проворно отскочил назад, подозревая, что сам около холодильника испустит дух.

— Ой! — Сердюк тоже завизжал и тоже отскочил, едва не пихнув Константина.

— Чертовщина! — само собой вырвалось у Сенцова, который собственными глазами видел, что Ветерков к мыши и пальцем не прикасался: она умерла сама собой, у всех на глазах!

— И у холодильника сдохла! — торжественно объявил стажёр, а внутри Сенцова зародился липкий страх: а вдруг Харлампиева и впрямь посетил «серый человечек», или «зелёный чёртик»… Как они там правильно зовутся, эти исчадья ада?

— Слушай, напарник, может, засаду устроим? — предложил стажёр Сенцову так, словно бы не случилось ничего страшного, жуткого, паранормального, а предстоит поймать обыкновенного бандита.

— На кого ты будешь тут засаду устраивать? — огрызнулся Константин, боясь признаться самому себе в том, что испугался… неизвестно чего.

— На него! — таинственным шёпотом объявил Ветерков, протягивая всему миру руку со своей дурацкой сдохшей мышью.

Сенцов застыл: его воображение страшно шептало, что глупый стажёр собирается охотиться на самого дьявола…

— Ну, как, напарник? — не отставал стажёр, монкуя мышью. — Устроим?

— Я же сказал, что мыши умнее криминалистов! — ворчливо сказал Овсянкин и засобирался прочь из «дурдома». — Пойду-ка я: в обществе мышей мне делать нечего!

— Вы устройте, устройте засаду! — затараторил под руку Харлампиев. — А то я тут уже спать боюсь!

— И я боюсь… — вздохнул Сердюк. — А кроме того — братуха лопает по вечерам, как не в себя, а к холодильнику меня гоняет, потому что сам боится к нему подходить! А я, между прочим, тоже боюсь!

— Ну, напарник, давай устроим! — начал проситься Ветерков.

— Нет, мне сегодня домой надо! Срочно! — отказался Сенцов. — Хочешь, стажёр, сам устраивай — Кирпичева только вызови, а то гляди: защекочет барабашка-то! Скажите, Харлампиев, у вас ещё есть, что красть? — осведомился он у хозяина в нажеде на то, что Харлампиев скажет, что «турист» уже всё украл и… ему не придётся его ловить.

— Да у меня ещё полно всего! — запищал Харлампиев, прыгая на месте. — Второй телик, DVD-проигрыватель, посудомоечная машина, сам холодильник, в конце-то концов! Устаривайте, устраивайте свою засаду!

— Давай, напарник! — ныл стажёр. — Видишь, мы можем накрыть его!

— Ладно, — сдулся Сенцов, чувствуя, что этой ночью ему придёт конец — «турист» убьёт его, и Константин, всё-таки, простится с жизнью, как и хотел… — Только будем по очереди дежурить, потому что вдвоём заснём и пропустим!

— Окей! — согласился стажёр, ликуя, что отхватил шанс «упаковать» опасного преступника и даже получить повышение. — Кирпичев будет ждать на улице…