— Но как? — не удержалась я. — Раньше ведь ничего подозрительного не происходило.
— Разумеется. Раньше все их проделки списывали на обыденные ситуации вроде аварий или самоубийств. Ведь людям и в голову не пришло бы, что какого-нибудь несчастного подростка, просто хотевшего изящно поманипулировать суицидом, столкнул с крыши голубь. Впрочем, перейдём к делу. Итак, голуби восстали. Начали они с медленных и слаженных действий, не бросающихся в глаза обыкновенным людям. Например, внезапный подъем тех же самоубийств. Свой истинный облик голуби старались не показывать, но, если кому и случалось его увидеть и он с уверенностью заявлял об этом, двери психлечебниц в очередной раз открывались, приветствуя новых пациентов. Меня, кстати, тоже хотели туда отправить, но не вышло, — путешественник самодовольно усмехнулся. — Так вот, с момента их первого грандиозного восстания прошло десять лет, за время которых мир уже, на самом деле, успел порядком встряхнуться. Теперь голуби явно перешли к более активным мерам, уже даже не скрываясь от людей, которые все равно не смогут им помешать, как ни будут стараться.
— А какой смысл был в убийствах людей до восстания?
— А вот это уже скорее философский вопрос, относящийся не только к демонам… Хотя для стражей убийства — это развлечения, после которых они пополняют ад новыми мучениками, отправляя туда души и следя, чтобы те вдруг не взбунтовались. Кстати, предупреждая лишние вопросы, замечу, что сами голуби бессмертны. Размазанные по асфальту трупы с вывернутыми кишками и вытекшими мозгами — лишь оболочка, которую демоны тут же покидают, чтобы воскреснуть в новой, более сильной и выносливой. Хотя за мертвые оболочки: как свои, так и родственников — они обычно жёстко мстят.
И тут перед моими глазами чётко предстал окровавленный мужчина, раскинувшийся на безмолвном асфальте. Перед тем, как неизвестная сила вышвырнула его на обочину, человек задавил голубя, вальяжно разгуливавшего по проезжей части. Наверное, демон, у которого испортилась земная оболочка, совершил свою кровавую месть, предварительно «очистив» дорогу от жалких остатков раздавленного птичьего тела.
От этого воспоминания меня невольно передернуло. Нервно сглотнув, я поднялась с дивана и, решив больше не пользоваться услужливостью хозяйки, угрюмо поплелась на кухню, чтобы налить ещё один стакан освежающей воды. Ступая по идеально вычищенному полу, покрытому блестящим линолеумом, я старалась ни о чем не думать. Голова гудела от большого количества шокирующей информации.
Добравшись до кухни, я тут же ринулась к небольшому столику, стоявшему около окна, на котором в аккуратный ряд были расставлены заветные бутылки воды. Взгляд невольно скользнул по сверкающему стеклу, и я тут же в ужасе замерла на месте, не в силах пошевелиться. В окно со стороны улицы, окутанной мягким вечерним сумраком, бил шершавым клювом небольшой голубь, распушивший невзрачные перья. Непонятно, что эта тварь хотела, но спокойно наблюдать за её ужимками я, конечно, уже не могла.
Вопль ужаса вырвался из горла, разорвав царившую в квартире тишину.
Глава 15. Камни
Аня и путешественник прибежали на вопль. Они взволнованно глянули на меня, пытаясь понять, чего я так испугалась, но, уловив указывающий жест, сразу же обо всём догадались.
Тварь, стучавшая клювом по прочному стеклу, продолжала своё дело, даже не думая улетать. Наверное, намеревалась забраться в наше, как выяснилось, не слишком-то надёжное укрытие, чтобы уже в квартире совершить очередное кровавое дело, взбудоражив ни о чем не подозревавших жителей города.
Аня стремительно подлетела к окну и, вызволив из кармана джинсов тот же загадочный камень, приготовилась раскрыть дверцу. Но не тут-то было: таинственный гость резко остановил её, отдёрнув руку хозяйки от подоконника.
Не ожидавшая от путешественника такого выпада, Анна сделала неловкое движение и, взмахнув рукой, случайно коснулась его лица камнем, отчего гость издал странный сдавленный восклик, напоминающий болезненный стон.
Не понимая, в чём дело, я глянула на путешественника и, обнаружив, что с ним произошло, оторопела от очередного изумления. На его худой гладкой щеке появился большой багровый ожог, налитый какой-то неприятной жидкостью, словно гость совершенно случайно ударился о раскалённый предмет. Скривившись от боли, он закрыл поврёждённый участок напрягшейся ладонью.
— Прости, — виновато прошептала Аня, пряча камень, излучавший чуть заметное сияние.
— Всё хорошо, — с трудом выдавил из себя путешественник, продолжая наблюдать за голубем.
В моей голове же сразу стали мелькать не слишком радостные мысли, связанные с гостем и Аней. Что-то странное было в каждом из них, определённо, и, похоже, они упорно скрывали какую-то мистическую тайну, недоступную пониманию простых смертных вроде меня.
Я попятилась, опасливо глядя на хозяйку и гостя, закрывавшего рукой обожжённую кожу.
— Что это было? — подозрительный взгляд застыл на щеке путешественника, скрытой его жилистой ладонью.
Аня сделала странный жест, словно спрашивая таким образом разрешения у таинственного гостя, на что тот чуть заметно кивнул. В его глазах снова промелькнула странная искорка, заставившая меня невольно поёжиться.
— Это — осколок священного камня, очень ценный и редкий артефакт, — произнесла Аня, вновь вызволяя камень и стараясь отвести его как можно дальше от страдающего путешественника. — Путеше… — она запнулась, окинув гостя мимолётным взглядом, но, не став долго раздумывать, продолжила: — Путешественник приобрёл его на особом аукционе, чтобы с помощью него защищать невинных людей от голубей, отгоняя их священным светом. Но после одного несчастного случая он отдал его мне. Теперь этот камень, можно сказать, — моя вторая жизнь. Ну и защита от голубей, конечно же.
Аня шумно вздохнула, крепко прижав к своей груди осколок священного камня, словно собственного ребёнка.
Я удивлённо покосилась на хозяйку, только что озвучившую абсурдные вещи. Какой-то камень, купленный на аукционе, по сути, являющийся чуть ли не чем-то сродни стекляшки, поддерживал ей жизнь и, похоже, ненадолго отгонял голубей, заставляя их невольно уходить с захватываемых земель. Последнее радовало, но представить себе, как этот камушек мог обеспечивать жизнеспособность человека, я, привыкшая скорее к логическим объяснениям, решительно не могла.
Снова недоумевающе покосилась в сторону чудаков. Происходящее всё больше напоминало безумие, однако я, случайно ставшая частью оного, уже не так волновалась, желая лишь выяснить, как неприметная стекляшка дарила жизнь: помпезное название «священный» говорило не так много, как хотелось знать.
— Ну и что это за камень? — поинтересовалась я, пытаясь оторвать взгляд от щеки гостя. Его ожог, похоже, всё больше напитывался багровой жидкостью.
— Осколок священного камня. Одного из тех, что раскололись шестьсот десять лет тому назад, став первым штришком к началу голубиного апокалипсиса, — повторила Анна.
— А где другие? — Я тут же смутилась, осознав, какую детскую глупость ляпнула. Но уже было поздно, так как и Аня, и путешественник, решившие наконец посвятить меня во все подробности, услышали эти слова.
— Неизвестно. Несколько лет мы пытались их искать. Макс… — Аня замялась, однако, поняв, что проговорилась, продолжила: — Максим путешествовал, я в свободное время сопровождала его. Мы хотели отыскать хоть некоторые осколки священного камня, полагая, что это может стать неплохим шагом к созданию особенного оружия. Оружия, способного причинять вред демонам. Но к сожалению, так ничего и не отыскали, а со мной ещё и несчастный случай произошёл, — объяснила Анна, начав вертеть в руках заветный осколок.
Теперь я примерно поняла, в чём заключалось дело, но в моей голове по-прежнему не совсем укладывалось, как осколок камня, может, и вправду наделённого каким-то особыми свойствами, мог обеспечивать жизнь. Впрочем, теперь гораздо больше интересовало другое, а именно раздувавшийся ожог на щеке путешественника Максима, явно причинявший ему жуткую боль. Насколько мне было известно, осколки священного камня негативно действовали только на демонов, близко с ними соприкасавшихся. От этих мыслей в голову тут же лезли смутные догадки, звучавшие абсурдно, но в то же время имевшие вполне логичное доказательство.