Я не сразу замечаю его, стоящего в дверях, а когда вижу, как он улыбается, как горят его глаза, как они облизывают мои руки и ноги, как похотливо смотрят на мои губы, как влюблено заглядывают в мои глаза, я смеюсь:

– Ты видел, что со мной сделали? – я восторженно хохочу. – Я даже не догадывалась, что могу быть ТАКОЙ!

Максим смеется. Максим знал, что я могу быть такой. Знал уже тогда, когда увидел меня в джинсах, старом свитере и с волосами, стянутыми в хвост.

– Ребята, спасибо. Оставьте нас.

Мужчина и обе женщины неторопливо выходят из комнаты, а смотрю на его руки, в которых он держит какие-то бумаги – все-таки круглолицый его добил. Он заходит в комнату и закрывает за собой дверь на замок. Подходит ко мне и берет меня за руку:

– Присядь.

– Ладно, – улыбаюсь я, сажусь на край кровати. Он ждет, пока я усядусь, а затем опускается на колени и садится на пол передо мной. Он откладывает бумаги в сторону, он смотрит на меня, нежно осматривая с ног до головы, и глаза его, такие спокойные и хладнокровные, взволнованно бегают по мне. Он нежно проводит ладонями по моим бедрам и опускает глаза, глядя на то, как скользят его руки по ткани моего платья. Он снова поднимает на меня ресницы – он облизывает губы и прерывисто выдыхает. Он нервничает. Бог ты мой, я впервые вижу, как нервничает моя дворняга. Внутри холодеет и расправляет иголки колючая нервная дрожь.

– Что-то случилось?

Несколько секунд он молчит, а затем на выдохе:

– Сколько времени ты в разводе? – спрашивает он. Его ладони на моих бедрах такие горячие.

Я открываю рот и несколько минут не нахожу, что сказать.

– Я точно не помню, – вырывается из меня – А что случилось? Господи, что-то случилось с моим бывшим мужем? – с моего лица сходит краска.

Максим мотает головой:

– Нет, нет. С ним все нормально. Скажи мне, сколько?

– Максим, я не считаю. Это, знаешь ли, не то событие, которое…

– Давай вместе посчитаем? – перебивает он.

– Сейчас? Это что, так важно?

Максим кивает.

– Пождать не может?

Он отрицательно мотает головой.

– Ладно… – я хмурюсь и пытаюсь воскресить в голове даты, но это очень трудно, потому что мои ладони вспотели, и сердце ведет себя неподобающе здоровому органу. – Мы развелись в конце января, а значит уже… – я считаю, но цифры разбегаются. – За полгода до того, как… как мы с тобой… познакомились. Господи, слово-то какое…

– Какое? – спрашивает он и пристально смотрит мне в глаза.

– Неподходящее.

– Согласен, – кивает он, – Итак, за полгода до этого, значит…?

– Значит, – продолжаю я, – наверное, уже чуть больше, чем полтора года. Год и шесть, нет, год и семь… Максим, к чему это? – психую я.

И тут моя дворняга, мой король бездомных псов, сумасшедший крот, повелитель всех отвергнутых и нелюбимых, тянется в карман и достает кольцо – широкая, блестящая полированными боками полоса металла, с гравировкой – единственным украшением. Точно такое, как на нем, но меньше размером и надпись другая. Здесь она начинается с витой, тонкой заглавной «С». Я смотрю на кольцо, на Максима, снова на кольцо, я пока я судорожно хватаю ртом воздух, он берет мою правую руку:

– Ты была в разводе семь месяцев и две недели. Знаешь, ты все это время так зацикливалась на этом, так много значения придавала этому…

Он подцепляет пальцами безымянный палец, и я вижу, как трясутся его руки:

– …а нужно было всего лишь посмотреть, что написано на моем кольце, и ты сразу бы все поняла.

Он показывает мне свое кольцо – там красивыми тонкими, витыми линями написана моя фамилия – фамилия моего первого мужа.

– Нет, – шепчу я, и тяну руку на себя.

– Тс… тихо, Кукла, подожди. Не дергайся, – говорит он, крепче сжимая мою руку, и улыбка смущения зажигает легкий румянец на его щеках. – Я и так волнуюсь.

Кольцо скользит по моему безымянному пальцу, и чувствую холод металла.

– Максим, нет! – я тяну руку на себя, но он быстро заканчивает начатое, и кольцо, как влитое, садится на палец.

Я мотаю головой, я шепчу «нет», я смотрю на свою руку и не верю.

– Максим, я не хочу! Я не буду…

– Уже поздно, Марина – дело сделано.

– Без меня? Без моего согласия…

Тут у меня перед глазами все плывет, я начинаю задыхаться.

Максим видит, как мутнеет мой взгляд и быстро лезет в другой карман – крохотный пакетик с белыми таблетками. А дальше все происходит очень быстро – таблетка зажата в его пальцах, он открывает мой рот и запихивает её под язык:

– Не глотай, – тихо командует он.

Я киваю. Он обхватывает ладонями мое лицо и смотрит на меня своими серыми глазами – внимательно и ласково:

– Один, два, три, четыре… – его голос, спокойный, собранный, окутывает мой разум. Я смотрю ему в глаза и чувствую разряды сердечного ритма, что взрывают мое тело.

– Пять, шесть, семь… – его руки нежно гладят меня большими пальцами, а я изучаю рисунок радужки его глаз под бешеное дыхание собственного тела.

– Восемь, девять, десять.

Он приподнимается, притягивает мое лицо и касается губами моих губ – его язык скользит в мой рот и забирает таблетку – ловко, быстро и очень сладко… Я думаю о том, как он быстро научился командовать моим телом. Еще один короткий поцелуй, и он отстраняется от меня, чтобы посмотреть мне в глаза:

– Легче?

Я киваю. Я думаю, как же быстро приходит умиротворение. Сердце сбавляет темп, дыхание восстанавливается, руки теплеют. Это плацебо. Вкус, не похожий ни на что, совершенно уникальный и узнаваемый. Я смотрю, как Максим глотает таблетку, как смотрит на меня, и его губы превращаются в полумесяц.

– Ты с ума сошел? – еле слышно говорю я. – Меня же сейчас…

– Нет, нет, Кукла. Если быстро, если не проглотить, то ничего страшного не случиться.

Его руки гладят мою шею. Плацебо начинает работать – приходит ровное, ритмичное дыхание, мышцы расслабляются, превращаясь из камня обратно в плоть и кровь, голова становиться ясной. Я абсолютно спокойна. Плацебо действует очень быстро.

– Мелкий ублюдок…

Он смеется. Я смотрю на кольцо. Там вьется линия, вырисовывающая шесть букв – Сказка.

– Так это твоя фамилия? – спрашиваю я.

Он кивает, и мы вместе смеемся. Два обдолбанных идиота.

– Дурацкая… – говорю я.

Он снова хохочет, я следом за ним. Плацебо действует очень быстро.

– Я не хочу такую фамилию! – картинно возмущаюсь я.

– Ну, что есть, то есть, – говорит Максим.

– То есть, у тебя на кольце моя старая фамилия, а у меня моя новая?

– Да, – улыбка обнажает жемчужные зубы.

– Да ты романтик… И давно мы женаты?

– Скоро будет год. Шестого сентября.

– О! На следующий день, после твоего дня рождения?

Он кивает и смотрит на меня счастливыми глазами.

– И куда мы так торопились?

– У нас была любовь.

– А… Слушай, а надо было пятого свадьбу играть! Представляешь в один день – день рождения, свадьба и похороны! Весело, а?

Он смеется. Он расслаблен и счастлив. И он любит. Я, по-моему, тоже. Хотя не уверена. Я вздыхаю:

– И как же ты, щенок, без меня меня замуж выдал?

Он невинно пожимает плечами:

– Пятеро из десяти начальников районных отделов ЗАГСа регулярно посещают «Сказку». Один из них любит подпольные бои, – глаза Максима сверкают, он рассматривает меня с нежностью и гладит мою шею. – Так что мне оставалось только выбрать день.

– Прекрасно. Так что же ты, сволочь, помоложе не нашел?

– А вот это самое интересное, – он растянул губы в довольной улыбке, отпустил меня и сел на ковер прямо у моих ног, нежно поглаживая их ладонями. – Представь, что никогда не видела человека. Ни разу. Ты слышала о нем, но не знаешь, как он выглядит. И вдруг тебе представляют его супругу – ей тридцать семь, она красива, образована, с кристально-чистым прошлым и сногсшибательной улыбкой, она притягательна (его ладони поднимаются к моим коленям), умна (поднимаются выше и забираются под юбку, делают небольшой круг и возвращаются вниз) и трудолюбива. В свое время она дослужилась до начальника отдела по работе с юридическими лицами в филиале крупного банка. Итак, вопрос – как выглядит её муж?