- Ты, - Иннокентий обернулся к Яну, - выходи!

- Фома, удачи! - Ян ободряюще хлопнул Фому по плечу и вылез из автомобиля, с тоской глядя вслед горящим в темноте фарам.

Возле самых ворот к машине подошел высокий мужчина в спортивном костюме, вопросительно глядя на водителя. Доктор достал из бардачка две игральных карты, пиковую и крестовую четверки, и продемонстрировал их охраннику. Мужчина удовлетворенно кивнул и дал команду паре каких-то шкетов открыть ворота.

- Зацени чувство юмора организаторов, - одной рукой доктор рулил, второй помахивал картами в воздухе, чтобы Фоме было лучше их видно. - Сегодня день ВДВ, так они «погоны» решили сделать условным знаком, приколисты хреновы, - он бросил картонки на соседнее сиденье.

- Огонек, - одобрил Фома, поворачивая головой то вправо, то влево, тем самым разминая шею. Несколько месяцев без упражнений - он плохо чувствовал мышцы. Не было в теле необходимой легкости, почти исчезло ощущение пружинистого чувства, когда ты бодр после тренировки, и весь организм благодарен тебе за тяжелые нагрузки, чувства, когда ты не устал, нет, напротив, приободрен, полон энергии и внутренней гармонии.

Но была жажда жить, жажда проявить силу, безумное, жгучее желание доказать самому себе, что он не опустился, не сдался, что он может практически все - Фома сжал кулаки до легкого хруста. Он готов, он непременно справится.

Возле здания школы было тихо, несмотря на припаркованные тут же автомобили: машина скорой помощи, полиция, несколько «Геликов» и «Лексусов». Далеко не все приезжали на машинах, большинство оставляло свой транспорт в соседнем квартале и уже пешком доходило до места назначения - так было более скрытно.

Полицейские стояли и курили, пристально всматриваясь в новые лица. Работники скорой сидели в салоне и ковырялись в своих мобильниках - их звездный час еще не настал, и можно было расслабиться перед ночной сменой.

В холле людей было много, все в темном, большинство - мужчины, толстые, тонкие, суровые, улыбающиеся, с золотыми печатками или короткими четками в руках - кого здесь только не было. Встречались и женщины, сопровождающие свою вторую половину, одетые скромно, без ненужных в данном случае аксессуаров. Это было не дефиле алмазов, все пришли смотреть бой.

Пройдя мимо умывальников, Иннокентий и Фома оказались возле подсобки спортзала.

- Погоди секунду, я сейчас, - доктор нырнул в саму подсобку, очевидно, чтобы договориться с организатором, а Фома остался в коридоре.

Здесь же, подпирая стену, находилось несколько человек - Фома насчитал пятерых, очевидно, бойцов. И если зрители имели вид праздный и просто заинтересованный, то эти смотрели с бесстрашием и какой-то готовностью ко всему.

Один из них был, по всей видимости, таджиком, низенький, но, судя по всему, верткий и шустрый. На кистях его рук виднелись следы от белой краски. Очевидно, парень днем работал маляром, а ночью вкалывал за уже совсем другие деньги. Потом был очень конкретный мужик в тельняшке, накачанный и крепкий с широким низким лбом и кривыми оттопыренными ушами, по всей видимости, поломанными не один и даже не два раза - вот уж с кем, с кем, а с этим чуваком Фома точно не хотел сойтись на ринге.

Там же отирал стену, сидя на корточках, какой-то тощий студентик, судя по внешнему виду, закаленный в подзаборных потасовках. Возле самой двери в подсобку ошивался мосластый блондин в белой рубашке, дико смотрящейся на фоне общей черно-серой массы, с презрением поглядывающий на всех остальных, а еще очень веселый тип с густыми бакенбардами, в профиль похожий то ли на Пушкина, то ли на обезьяну. Мужчина то и дело отпускал сальные шуточки про то, что как бы им тут всем между ног не прилетело, и пытался воодушевить своих конкурентов на выигрыш.

Распознав в незнакомце нового борца, «бывалые» начали с интересом его разглядывать.

- Ну вот, еще один чурка появился, - заметил блондин, слегонца ударяя кулаком в стену. - В ваших рядах пополнение, - его последние слова относились к таджику.

Тот что-то проворчал «на своем» и продемонстрировал блондину средний палец.

- Ты, главное, не переживай, - сразу подкатил «Пушкин», красочно потягивая то один, то другой трицепс, - все быстро начнется и быстро закончится.

Мужик в тельняшке звучно заржал, зачем-то запрокидывая при этом голову.

Фома им не успел ничего ответить, потому что из дверного проема показалась голова Иннокентия:

- Фома! - пришлось сделать шаг в абсолютную неизвестность.

За учительским столом, по-деловому, сидел представительского вида детина с ноутбуком. Осмотрев Фому с ног до головы, он удовлетворенно цыкнул зубом и заметил:

- Ну, наконец-то не фрик. Хорошо, - он клацнул пальцем по одной из кнопок, - кличка?

- Чего? - Фома не понял, - погоняло, что ли?

- Творческий псевдоним, - хохотнул детина и закашлялся, подавившись жвачкой. - Имя, под которым ты будешь выступать.

- Фома Гудвинский я, - Фома пожал плечами - эта странная регистрация его удивляла. Он переступил с ноги на ногу, глядя на толстые мясистые пальцы «секретаря», ему было непонятно, как тот такими корявками еще по клавишам безошибочно попадает.

Детина тяжело вздохнул:

- Гудвин. Гудвин - нормально будет?

- Привычно будет, - кивнул головой Фома, - меня так и в армии звали, и в школе.

- Ну, все, - детина закончил заполнение необходимых реквизитов и что-то пустил на принтер. - Кеша, скажи, чтобы все заходили, - обратился он к доктору.

- Ребята! - Иннокентий снова высунулся в коридор, - давайте сюда!

Неторопливо, один за другим, словно нужно было разгружать фуру с никому не нужным товаром, мужчины начали заходить в комнату. Очень скоро перед ними на столе оказалось шесть небольших прямоугольников, лежащих «рубашками» кверху.

- Для тех, кто не знает, вытягиваем имя соперника, - дежурным голосом произнес детина, - трое добровольцев есть?

- Я! - Фома поднял руку.

- Я, как всегда, - отозвался «Пушкин».

- Джаляб-жизнь, давай, я тоже, - таджик выступил вперед.

Подсмотрев, детина оставил на столе три бумажки. Молодые люди быстро разобрали свои «билеты» и, прочитав имена, уставились на выбранных судьбою соперников.

Фоме достался Ариец. И без труда становилось ясно, что им был тот самый блондин.

- Эй, Гитлер, - Фома направил в его сторону палец-пистолет, - Хенде хох!

Ариец скривил губы и поправил свои чем-то напомаженные волосы, явно напомаженные, - ну не могли белокурые пряди быть так идеально откинуты назад, и промолчал. «Пушкину» достался студент, а таджику, соответственно, мужик в тельняшке.

- Десять первого, - детина посмотрел на солидные наручные часы. - Через двадцать минут начинаем. Первыми выходят Кинг-Конг и Мангуст!

Фома не удержался и прыснул со смеху, стараясь поскорее отвернуться от соперников: «Кинг-Конг, блин! Пушкин - Кинг-Конг»! Тихо посмеиваясь, он направился к окошку, чтобы дожидаться там начала поединка. Студент-Мангуст расположился на соседнем подоконнике, занимая себя выковыриванием грязи из-под ногтей. Фома обратил внимание на его руки: даже при плохом освещении были видны следы уколов и небольшие синяки. «Ну, этот точно анестезировался», - решил он про себя:

- Что, доктор, сделали свою ставку? Я надеюсь, что на меня? - обратился он к подошедшему к нему Иннокентию.

- Я ставок не делаю, мне платят за медпомощь. А еще за тебя немного перепало, - ответил доктор. - Тебе еще повезло. Ариец - не самый сильный соперник, вот если бы тот, в тельняшке, попался, то пиши пропало. Ариец малость того, - он крутанул у виска пальцем.

- Кстати, должность какую-то занимает нехилую, а видишь, где отрывается. Твоя выгода - процент от ставок, и ты должен победить. Победишь - получишь деньги, немного для начала, тебя еще никто не знает. Заставь публику полюбить себя. Запомни: бей куда хочешь, сегодня тебе можно все. Судья остановит бой только в том случае, если твой соперник сдастся, вырубится или сдохнет, - услышав последнее слово, Фома вздрогнул. - Все, полпервого, пошли смотреть первый бой.