— Устраивал их в свое время именно ты, грех мне было пропустить дела своего подопечного… — Гаррис со всхлипом втянул воздух и кое-как унял смех. — Ладно, ладно, Темсин. Я понял, чего ты от меня хочешь. Следующий вопрос: что ты готов мне за это предложить?

— То, чего вы хотите больше всего, — проговорил Лин. — Мир. Вы, Гаррис, старый грязный интриган, но я-то знаю. Вы всегда были против войн. Поэтому вы помогли мне с Гериатом. Поэтому вы поможете мне сейчас. Я вам на блюдечке предлагаю достойный венец всей вашей жизненной работы, мир на всех границах. От такого не отказываются.

Гаррис выпрямился, посмотрел на Лина с хитрецой.

— Вот не думал, что меня, Гарриса-Вояку, кто-нибудь обвинит в миролюбии.

— Вы затеяли пять войн на своем веку, да, — Лин пожал плечами, — но мне ли говорить вам, что все эти войны были назревшими, неизбежными и разразились ли рано или поздно без вашего участия? Сейчас я ваш естественный союзник, а вы мой.

Гаррис фыркнул.

— А еще, — продолжил Лин, — усиление тервириенских магов вам поперек горла. Вам всегда не нравилось, что даже слабаки оттуда сильнее, чем вся магическая гвардия Роны, но поделать с этим ничего не могли. И вот у вас шанс утереть им нос…. - он помолчал. — Ну же, мастер, не ломайтесь. Признайте, что я пришел и протянул вам на серебряном блюде все ваши чаяния.

— И перевесил на меня две трети своих проблем! Если я поставлю на тебя, а ты…

— Да бросьте, — Лин пожал плечами. — Я всегда выигрываю. Так или иначе.

— Один раз ты проиграл, — Гаррис бросил на Лина короткий кинжальный взгляд. — Леди Арииса тебя уела.

Лин был готов к этому уколу: он, кажется, чуть ли не пропустил его мимо ушей.

— Я не совершаю одной и той же ошибки дважды. Поддержите меня — и все ваши противники в Ронельге и за ее пределами заткнутся раз и навсегда.

Быстрота его ответа дала понять Зуре: на самом деле фраза про леди Ариису его задела. Несмотря на всю готовность. Что за притча?

— Что ж… — Гаррис начал с кряхтением, опираясь на трость, подниматься с кресла. Лин без спешки приблизился к нему, чтобы помочь, и какое-то время учитель и ученик сверлили друг друга взглядами. — Язык у тебя всегда был хорошо подвешен, Темсин. Этому даже учить не пришлось. А может, тебя твоя магичка натаскала, чтоб ей ни штиля, ни ряби… Я готов попробовать. До тех пор, пока мне самому не придется разгребать твои горячие угли. Ты знаешь, я стар. У меня еле хватит сил добрести до могилы.

Лин поклонился ему, провожая за дверь. Зура собралась было встать и пойти за ними следом — вообще-то в нынешнем состоянии толку от нее было мало, но так просто бросить Лина без охраны она тоже не могла. Однако волшебник только махнул ей рукой: сиди, мол.

Минут через десять, проводив гостя до выхода, он вернулся в кабинет и упал в то самое кресло, где только что сидел Гаррис. Его трясло и, кажется, ноги не держали. Он закрыл лицо руками и с силой потер, будто пытаясь стереть с лица усталость.

— Дело плохо, да? — спросила Зура. — Старик тебя обманывал. Я чувствовала, ты знаешь, что он тебя обманывает…

— Да нет, — качнул головой Лин, — на самом деле поддержит. Войны он действительно не хочет, тут я попал в точку. Другое дело, Зура, что на нас лежит гораздо больше, чем прекращение этой самой ссоры из-за рыбы. Мы, дорогая моя, теперь призваны не допустить взаимного уничтожения двух наших рас. Мастер Гаррис мне любезно про это напомнил.

— М-да, — только и сказала Зура в ответ.

Ночью Зуре приснилась леди Арииса Торан, та самая, которая якобы обвела Лина вокруг пальца.

Никакими интригами эта леди не занималась, магию не изучала и вообще трудно было представить, что она способна хоть в чем-то Лина одолеть.

Это оказалось изящнейшее создание лет шестнадцати, окутанное облаком золотистых кудрей. Золотистыми казались и ее смуглая кожа, и даже светло-карие глаза — может быть, от того, что леди одевалась во все оттенки пчелиного меда. Это солнечное видение пило вместе с Лином цветочный чай в пронизанной солнцем гостиной какого-то богатого дома.

— Вы понимаете, леди, что иногда вопрос карьеры — это вопрос верности нужному человеку, — говорил Лин. — А кто, как не хорошая жена, способна поднять мужа до недосягаемых высот!

Леди лукаво кивала, щурилась и прикрывала рот рукой, когда изящно откусывала от бисквита, поданного вместе с чаем.

«Он же ее просто сватает, — поняла Зура. — Ну надо же!»

Тут же она ощутила смутную, но тяжелую тревогу.

С этой тревогой и проснулась.

Больше всего Зура боялась, что ее выздоровление задержит их партию Ронельги. Она знала, что им нужно спешить; неизвестно, когда маги Тервириена попытаются уничтожить весь морской народ на шельфе. А еще боялась, что ей придется остаться в Ронельге, дабы не задерживать Лина.

Было бы обидно ухлопать столько сил и крови на это заведомо безнадежное предприятие и не довести его до конца. У нее зубы сжимались при одной мысли.

Лин ей потом рассказал, что сам он больше всего боялся не уложиться в месяц. А это было вполне вероятно, даже более чем. Дела в Ронельге традиционно делаются неспешно, особенно серьезные. Даже занимай он по-прежнему официальный дворцовый пост, и то было бы сложно провернуть все с наскоку. Теперь же ему предстояло полагаться на Гарриса, еще нескольких старых приятелей да на компрометирующие материалы о нескольких сановниках, что не успели устареть за последние семь лет.

— А ты не представляешь, с какой скоростью стареет некоторый компромат, — жаловался он Зуре, забредя вечером в ее комнату с млеющей Дени на руках. — Кажется, засек ты некоего господина с танцовщицей, узнал, что он ей и дом купил, и от супруги прячет… а прошло пять лет — и семейство супруги попало в опалу, так что теперь неверный муж в своем доме полный хозяин, что бы ни творил. И как в таких условиях работать? Впрочем, — оборвал он себя, — я сам виноват, но не скажу, что жалею о перемене образа жизни.

И все же каким-то образом Лину удалось справиться всего за три недели. Узнав кое-что о столичных нравах, Зура начала считать это чудом похлеще его магии.

Посольство для отправки к «рыбам» было готово. Во главе его поставили секретаря министерства мира, одного из протеже Гарриса. Зура сама до отъезда его не видела, но Лин ей сказал, что человек это толковый, хоть и безынициативный. Надежный, в общем.

Разумеется, по дорогам двигаться до Тервириена было дольше, чем через пустыню: путь должен был занять минимум неделю. Зура рассчитывала, что за это время ее раны заживут окончательно.

Впрочем, кое-что оставалось ей непонятно.

— Но ведь тервириенские маги узнают, что тебе удалось, — уточнила она у Лина. — Что помешает им нанести упреждающий удар? А потом, мол, победителей не судят?

— О, это сложная политическая проблема, — Лин улыбнулся. — Видишь, с одной стороны, раз Голос голосов согласился оказать поддержку мирным переговорам, те, кто противодействует им, автоматически совершат государственную измену. Потому-то магам Тервириена так важно было перехватить нас до того, как мы прибудем в столицу. С другой, многие тервириенские маги сами выходцы из Ронельги, у них тоже есть здесь связи. Поэтому они знают, что полного единодушия среди сильных мира сего нет. И если они ударят сейчас и одержат победу, то могут рассчитывать на снисхождение… С третьей стороны…

— А бывает третья сторона?

— Бывает сколько угодно. Так вот, с третьей стороны мы убили Руишу Салем, а она была сердцем тех, кто стоял за нападение. Я надеюсь, что с ее гибелью споры между магами затянутся, и это выиграет нам время. В любом случае, отступать уже поздно. Единственный выход — добиться ареста их всех, а это практически невозможно. Да и не за что их пока арестовывать.

— Или убить, — Зура приподняла брови.

Лин поглядел на нее с укоризной.

— Тервириен и Галат притягивают к себе всех мало-мальски сильных магов Роны. Даже прелести столицы, даже высокая плата за поддержание каналов и орошение садов ничто по сравнению с силой открытой воды. Но будь ты, дочь Зейлар, лучшей убийцей на континенте и будь ты способна перебить всех этих магов в одиночку, я бы и то не стал тебя об этом просить. Такой опрометчивый поступок оставил бы Рону без сильных магов.