Изменить стиль страницы

Она помогла мне выбраться из ванны, завернула в полотенце и позвала одеваться.

— Яруси, а кто все-таки нашел меня?

— Миледи, не спрашивайте… Я не знаю ответа на ваш вопрос. И… Пожалуйста, не говорите Милорду, что я вам тут наболтала… Он не велел об этом разговаривать, мне попадет за мою болтовню…

— Почему же тогда ты мне все рассказала?

— Просто после возвращения вы такая потерянная ходите. И на Милорда иногда так странно смотрите, как будто чего-то нехорошего от него ожидаете… А он никогда вам зла не причинит — он так любит вас… Он даже в Черные земли за вами ходил. Ой, опять я лишнее болтаю… Не выдавайте меня, пожалуйста!

— Хорошо. Про “Черные земли” ты мне расскажешь в другой раз. Я обещаю никому не говорить про то, что я узнала или узнаю. Но и ты пообещай честно отвечать на мои вопросы!

— Да, Миледи! — Яруси присела в реверансе, потом подколола еще одну прядку, — Все готово, — она поднесла зеркало сзади, давая мне рассмотреть прическу.

— Спасибо, у тебя просто золотые руки!

Яруси благодарно улыбнулась.

Лион встречал меня у лифта на втором этаже. Он протянул мне руку, потом резко крутанул вокруг оси, восхищенно разглядывая меня:

— Чудесно выглядишь! — поцеловал и галантно предложил руку.

— Скажи спасибо Яруси. Если бы не она, трудами твоего Рока был бы сейчас хладный труп!

— Не сердись, он с тобой еще очень бережно обращается, — подмигнул муж и, обвив моей рукой свою, повел меня в столовую, — Тс, дочку напугаешь, — остановил он мое возмущение по поводу “бережного” отношения и чуть сильнее прижал мой локоть.

Холь и леди Феа уже находились в столовой, они, присев в реверансе, поприветствовали нас. Причем Холь внимательно следила за своей наставницей, тщательно повторяя все движения за ней. Мы с Лионом поклонились в ответ. Потом Холь взглянула на леди Феа и тихонько спросила: “Можно?”. Та улыбнулась и кивнула головой. Холь сорвалась с места, подбежала сначала ко мне, я присела, позволяя обнять и поцеловать себя и целуя ее в ответ, потом чертенок унесся дальше, вскарабкался на руки к отцу и крепко обнял его за шею.

— Ненадолго же вас хватило, юная леди! — пожурил ее Лион, крепко прижимая к себе и поднося к ее стульчику.

— Тебе не нравится, что я тебя так люблю? — огорченно спросил враз погрустневший чертенок.

— Нравится, — рассмеялся Лион и, поцеловав, усадил Холь на ее место.

Едва мы расселись, слуги поставили перед нами тарелки с нашим завтраком. Холь скривилась на свою кашу, но безропотно начала ее есть. Я посмотрела в свою тарелку. Что? Овсянка! Гадость какая! “Это что за гадость?” — ментально спросила я у Лиона. “Овсянка. Самая полезная для тебя сейчас еда — силы восстанавливает и желудок не отягощает.” — ответил муж, уминая кусок хорошо прожаренного мяса. “Можешь добавить туда фрукты” — подвинул он ко мне мисочку с разноцветными кубиками в сиропе. Я положила себе в тарелку большую ложку — может хоть фрукты окажутся съедобными. ” Кашу маслом не испортишь, потому что нельзя испортить то, что уже несъедобно…” Лион хмыкнул. “Съешь кашу, разрешу кофе налить”. Еще и без кофе решил оставить! Вредина! Лениво пережевывая фрукты с кашей, я мстительно транслировала ему: “Допрыгаешься, муж! доступ к телу будешь получать только за еду!”. Лион поперхнулся и обиженно посмотрел на меня: “Это не честно! Это шантаж!” “Сам первый начал!” Муж вздохнул и пододвинул ко мне тарелку с вареными яйцами. Я радостно отодвинула кашу.

Леди Феа все время внимательно наблюдала за нами, одновременно всячески отвлекая Холь, что бы та не смотрела в нашу сторону. Потом до нас донесся ее недовольный голос: “Вас самих еще воспитывать надо! Какой пример вы подаете ребенку!” Лион взглянул на меня и, не в силах сдержать смех, уронил салфетку и спрятался за скатерть, якобы доставая ее. Мой маневр использовал! Мне пришлось уже взятую салфетку прижать ко рту, скрывая за ней плотно сжатые губы, помимо воли расплывающиеся в улыбке. Леди Феа бросила на нас еще один неодобрительный взгляд и отодвинула тарелку Холь, показывая, что та закончила завтрак. Лион уже справился с приступом смеха и разрешил Холь выйти из-за стола. Когда она в сопровождении наставницы покинула столовую, муж повернулся ко мне и, сделав нарочито серьезное лицо, сказал:

— Миледи, если вы будете позволять себе подобное поведение за столом, я буду вынужден запретить присутствовать нашей дочери во время совместных трапез! — в его серых глазах плясали смешинки.

— А что я? Я даже кашу отказывалась есть молча!

— А ваша выходка с шантажом вообще возмутительна!

— Так вот, что вас больше всего возмутило, Милорд! А я-то уже подумала, что вы о манерах нашей дочери переживаете…

Но нашим шутливым разборкам не суждено было продолжиться, потому что вошедший слуга доложил, что меня в библиотеке ожидает лорд Вонтиселлиан. Лион тут же стал серьезным, велел слугам налить нам кофе, пододвинул мне блюдо с выпечкой:

— Допивай быстро кофе, вот твое расписание на сегодня и завтра, — он вынул из кармана и протянул мне сложенный вдвое листок бумаги, — Я постараюсь вернуться к ужину, — поцеловал меня в щеку и, уже на ходу допивая кофе, продолжил: — Распорядись насчет ужина, я не успел. Пойду с Тисом поздороваюсь, не задерживайся здесь.

Я сделала маленький глоток кофе — хорошо-то как! Потом развернула поданный Лионом листок и присвистнула с, трудом сдержав вырывавшиеся слова. Мой день был расписан с трех и до половины двенадцатого, когда мне, наконец, дозволялось лечь спать. Больше всего мне понравились полкруга после ужина, которые отводились на приготовление “домашних заданий”. А жить-то когда?! Я подняла глаза и увидела изумленные взгляды слуг.

— На ужин зажарьте поросенка. Большого, — отдала я распоряжение по поводу ужина. Без мяса я точно не выживу… — Или лучше сразу чашечку яда дайте, — добавила я про себя. Быстро допила кофе и отправилась на первый урок.

Глава 7

Последующие дни, за редким исключением, были похожи друг на друга как однояйцовые близнецы. Поднималась я в три, иногда в половину четвертого. Обучив меня седлать и расседлывать лошадь, чистить и расчесывать ее, Рок смиловался и оставил только разминку примерно на один круг. Начиналась она всегда с пробежки вокруг дворцового парка. Обычно на пробежке к нам присоединялся Лион, а потом бросал меня на растерзание Року, а сам уходил в зал тренироваться с мечами. Потом несколько блаженных минут в ванной и разговоры с Яруси, завтрак, два урока до обеда и один после, часовая тренировка на мечах и верховая прогулка. Потом ужин и “приготовление домашних заданий”. Полутрупом я доползала до кровати. Иногда Лиону удавалось меня ненадолго реанимировать… К концу второй недели он понял, что я так долго не протяну, да и его супружеские интересы начинали уже явно страдать, и тогда муж принял решение объявить лаундан выходным днем. Сказал он это при Яруси, которая заканчивала причесывать меня перед завтраком. Яруси хмыкнула и пробормотала, что даже у крестьян по три выходных на неделе… Я возмущенно посмотрела на мужа.

— Со следующей недели у тебя тоже будет еще два почти выходных. Каждый семинант и тере ты поступаешь в полное распоряжение достопочтенного Брайса. Он сказал, что пора тебе продолжить обучение и у него.

Теперь дважды в неделю мы с машинкой мчались в Госпиталь, нарушая все мыслимые скоростные ограничения. Обратно обычно приходилось возвращаться степенно, как истинным леди — Лион перемещался к Брайсу, а дальше мы уже ехали вместе. Правда руль я ему не отдала, предпочитая слушать его ворчание по поводу моей манеры вождения, но, не доверяя ему мою малышку.

Брайс взялся за меня всерьез. Учил оказывать первую помощь, заживлять раны, ожоги, сращивать переломы. Утверждал, что во время летней полевой практики мне все это может понадобиться… Когда я попыталась выяснить, что же это за “полевая практика”, он неопределенно хмыкнул и ответил, что у всех по-разному. Все зависит от результатов, показанных на экзаменах. Я немного успокоилась — из “опасных” предметов мне предстояло сдавать только нежитеведенье. Вряд ли без достаточной боевой подготовки меня отправят на практику к Северным горам.