Мери беспомощно забегала по комнате. Разъяренный таксист несколькими ударами отправил оборванцев в нокдаун и, под звон разбитых бутылок и всевозможных банок, швырнул их, как лягушат, за дверь. Затем набросился на «аппаратуру» и банки с разноцветными жидкостями, которые в изобилии стояли на полках.

Хозяйка винокурни, перепуганная и возмущенная, гневно сверкая неотразимыми синими глазами, набросилась с кулаками на таксиста, но он легким движением руки уложил ее на диван, к ее счастью, стоявший поблизости. Но Мери, как молодая пантера, тут же вскочила и, схватив обидчика за шею, предприняла тщетную попытку задушить его. Едва не рассмеявшись, Говинд легко отстранил ее, словно это была гибкая лоза.

— Ты мне всю винокурню разрушишь! — кричала девушка, доведенная до бешенства. Казалось, что она могла бы разорвать пришельца на куски, если бы это было возможно. — Негодяй! — вновь набросилась она на возмутителя спокойствия и «трудов».

— Ну, дрянь, я тебе покажу! — оттолкнул ее Говинд и еще усерднее принялся громить все, что попадалось ему под руку.

В «цехе» винокурни раздавались шум, грохот, крики. Пыль и смрад столбом поднимались к потолку. Когда ломать было уже нечего, таксист остановился.

— Ну что, «супруга полицейского комиссара»? — ехидно сказал он. — Теперь я понял, почему у тебя живот то пропадает, то появляется беременность! — Говинд с презрением и упреком смотрел на девушку, широко расставив ноги на полу, усеянном осколками и обломками винокуренных снастей, словно матрос на палубе корабля, потерпевшего крушение. В его больших глазах, округлившихся от негодования, отражались огоньки люстры, которая, покачиваясь, тускло светилась под низким потолком.

— Убирайся отсюда! — завопила Мери и попыталась вытолкнуть из разрушенного «цеха» врага, который, как молодой бог, все еще размахивал «карающей десницей».

— Нет! Отсюда уйдешь ты! — угрожающе возразил ей Говинд, напускаясь на хозяйку.

— А если я все оставлю здесь по-прежнему, ты что, убьешь меня? — настороженно спросила та.

— Я не только тебя, но всю шайку твою сживу со света! — пригрозил ей в ответ молодой человек.

Еще совсем недавно он испытывал к этой девушке нежность, которая теперь сменилась в его сердце ненавистью и полным отчаянием!

«Почему же такая красавица, которую я, кажется, полюбил, оказалась нечестной, связавшейся с грязным бизнесом, что равносильно падшей!» — с досадой подумал Говинд и, не в силах сдержать свое возмущение и негодование, в сердцах ударил девушку по щеке.

Мери всхлипнула и схватилась за лицо.

— Ты посмел меня ударить?! — вспыхнула она. Мавританская и маратхская кровь вскипели в ней с неудержимой силой, она оглушительно завизжала и бросилась на обидчика. Но тот ловко уклонился от нападения и, схватив ее за талию, вновь отбросил на спасительный для хозяйки дома диван.

— Мало? Хочешь еще получить? — дрожа от негодования и каких-то сложных, непонятных для него чувств, закричал молодой человек.

Шумная баталия, происходившая в доме Мери, не осталась не замеченной соседями, которые не замедлили явиться, шумной толпой ввалившись в дверь винокурни. Впереди всех был Рахим.

— Что случилось? В чем дело?! — растерянно воскликнул он, обращаясь к пылающему гневом приемному сыну. Зная его нрав и крутой характер, дядя потребовал оставить девушку в покое и идти домой.

— Дядя Рахим! Это… это гнусная обманщица! — с обидой поведал тот.

— Не надо так, не надо! Иди домой! — настойчиво повторят Рахим.

— Это мерзавка! — не унимался Говинд.

— Не ругайся! — успокаивал его дядя.

— Как я могу не ругаться?! Она же мне морочила голову! То есть живот, то нет живота! — снова закричал таксист, невольно выдавая свое неравнодушие к девушке и недавние изводившие его душу сомнения по поводу этих метаморфоз. — А сама переносила самогон!..

— Дурак! А какое твое дело? — презрительно сверкнув глазами, бросила ему Мери, уперев руки в изящные бедра.

— Ты у меня сейчас… — бросился было на нее с кулаками оскорбленный, но был остановлен доблестным Рахимом, который стал грудью на защиту Мери, расставив руки в стороны.

— Нет, нет, сынок! Опомнись! Нельзя бить девушку!

— Какая она девушка?! Она преступница!

— А ты, борец за правду, всем осточертел! — грубо заметила ему в ответ Мери, отвернувшись и наконец-то отвязывая бутыль, которая все еще была при ней.

Утром следующего дня Мери привела себя в порядок, надела прекрасно скроенную широкую пеструю юбку, желтую шелковую блузку, украшения и отправилась выполнять план мести, продуманный ею во всех деталях, довольно коварный и жестокий.

Она подъехала к низкому легкому одноэтажному строению — «офису» одного из местных мелких мафиози, некоего Кисы, который контролировал несколько десятков торговых точек. В его «могущественной» руке находилась группа «промысловиков», с десяток мелких рэкетиров, несколько мелких воришек и прочих подонков. За определенную мзду Киса предоставлял желающим всевозможные преступные услуги. Он мог угнать чью-то машину, ограбить квартиру, припугнуть назойливого истца, избить до полусмерти неугодного кому-либо человека и многое другое, но только в пределах контролируемой им территории.

Мери вошла к «повелителю», который на манер раджи или могольского наваба, сидел, развалясь, в мягком кресле с высокой спинкой и жевал бетель.

Вожделенная позолота идола власти на протяжении веков сгубила не одного смертного на пути к себе… Обладать и владеть — два неистребимых чувства, царствующие в умах и душах многих людей на земле, но лишь немногие из них понимают, что в них кроется источник и попустительство злу.

Киса окинул ленивым взглядом ослепительную и недоступную для него красавицу и сразу же спросил:

— Кого надо прикончить?

— Одного подлеца! — коротко ответила та, поставила на стол свою сумочку и села в указанное уголовником кресло напротив.

— Он погубил все мое дело! А Мери ничего не прощает. Его надо уничтожить! — твердо сказала гостья, поглядев в глаза мелкого властителя.

Киса обратил свой взор на двух прислонившихся к стене бездельников и лениво бросил им:

— Двое!

Те, почуяв «работу», резко отделились от стены и предстали пред далеко не ясные очи повелителя.

— Найдите человека, — Киса сплюнул бетелевую жвачку в латунную плевательницу и оглядел своих подопечных взглядом, полным безнаказанной вседозволенности, — о котором говорит Мери, и приведите его ко мне! — приказал он, явно стараясь угодить девушке, к которой он вот уже несколько лет испытывал безответную страсть. — Помните! — грозно добавил «наваб» бандитам. — Чтобы ровно в семь часов вечера он был здесь! — и ударил ладонью по столу.

«Двое», сутулясь, безмолвно удалились.

— Ровно в семь я буду здесь, — прощебетала Мери.

— Конечно! Само собой разумеется, — ответил лысеющий Киса и, скабрезно улыбаясь, окинул взглядом ее соблазнительную фигуру, — ведь я бесплатно ничего не делаю…

Тень широколиственной кроны платана, прохладная, как вода в колодце, осеняла «форд». Мастер Чхоту восседал на его капоте и в ожидании клиента читал, широко развернув, газету «Навбхарат таймс», которая остро пахла свежей типографской краской. Левой босой ногой водитель упирался в крышку капота, а правая — расслабленно свисала до земли. Периферийным зрением он заметил, что к нему лениво приближается группа людей, чей социальный статус он определил без труда, продолжая находиться все в той же непринужденной позе, но, между тем, уже намечал первую жертву и решал, кого бить правой ногой, а кого левой…

Башмаки участников шайки угрожающе стучали по мостовой. В центре шел стриженый тип с головой в форме удлиненной тыквы в клетчатой рубашке, которая была завязана узлом на животе. От локтя до кисти на его правой руке синела татуированная змея.

Группа «боевиков» подошла к таксисту, безмятежно читавшему газету.

— Скажи, такси свободно? — спросил стриженый.