Нарендер и не заметил, как заснул тихим, легким сном без сновидений — он не спал так уже давно, с того самого дня, как уехал из Ганготы. Поезд пришел на станцию и остановился на несколько минут. В вагон первого класса сразу вскарабкались трое полицейских. Они медленно двигались от купе к купе, вглядываясь в каждого пассажира.

— Ищете кого-нибудь? — спросил толстый мужчина, облаченный в шелковый халат. — Я сам полковник полиции, так что можете отвечать.

— Так точно, господин полковник, — молодцевато выпрямился сержант. — Дано указание снять с поезда молодого человека двадцати пяти лет, светлокожего, рост шесть с половиной футов, в руках может быть большая черная сумка с двумя молниями сбоку.

— Вот как? — полковник задумчиво поскреб щеку. — Как будто здесь такого нет. Может, в другом классе?

— Во второй послано еще два человека, а мы сейчас посмотрим здесь и займемся вагонами третьего класса. Хотя…

— Что «хотя»? — переспросил полковник. — Думаете, он поедет в третьем? Что, богатый мальчишка? Натворил что-нибудь?

— Из дома удрал, а больше, как будто, ничего за ним нет, — объяснил сержант, улыбаясь. — Наверное, папаша большая шишка, что нас всех на ноги подняли. Я бы от такого папочки не сбежал!

Полковник фыркнул, недовольный расфамильярничавшимся сержантом.

— Ладно, выполняйте, а то еще поезд задержите, а я спешу.

Полицейские проверили вагоны первого и второго класса, но Нарендера Сахаи там не оказалось. В третьем классе народу было столько, что вообще отыскать кого-нибудь не удалось бы даже взводу полисменов, не то что пятерке служащих дорожной инспекции. Приходилось торопиться, и они почти бегом бежали по узкому коридорчику, то и дело спотыкаясь о выставленные в проход узлы и деревенские чемоданы с обитыми железом углами.

— Может, и есть здесь этот парень, но пусть его сам господин инспектор ищет, — сплюнув, сказал сержант, выбравшись на свежий воздух из очередного вагона для бедных. — Народу столько набилось, что уж не знаю, как паровоз всех их тащит — их там, наверное, раз в пять больше, чем положено. И куда только смотрят контролеры!

— Точно! — поддакнул другой полицейский. — Да и что за работа — мальчишку этого искать? От отца убежал, видите ли! Да ему двадцать пять — у меня в этом возрасте уже трое детей было, а они его чуть ли не с собаками ищут!

Патрульные закурили и, дождавшись остальных, пошли в здание вокзала, ругая на ходу начальство, отдававшее такие идиотские приказы.

Нарендер открыл глаза, почувствовав сквозь сои, что поезд трогается с места. Он увидел, как перрону бредут, переговариваясь, полисмены и, кивнув на них, спросил у соседей по полкам:

— Чего ищут? Случилось, что-нибудь?

— Какой-то парень, говорят, откуда-то сбежал. Из тюрьмы, что ли… — ответила мать семейства, следующая с больным мужем к родственникам.

— Да не из тюрьмы, — поправили ее. — От отца удрал с какой-то девушкой.

— Что? — вздрогнул Нарендер. — От отца?

— Да, — кивнула старушка, всю дорогу просидевшая в обнимку со своим узелком, чтобы воры не стянули ее последнее сари и пару пластмассовых браслетов. — Сумка, говорят, у него большущая, черная — небось украл у кого-нибудь.

Нарендер поневоле оглянулся на свою сумку и сразу же отвел глаза, чтобы не привлекать к ней внимания попутчиков. Нарендер еще не был уверен, что ищут именно его, но не исключал этого. От отца всего можно было ожидать, даже того, что он обратится в полицию. Правда, они не имеют права мешать свободному передвижению совершеннолетнего гражданина, если нет ордера на его арест, но что такое закон, когда в ход идут связи и деньги!

И все-таки если это отец, то он быстро спохватился. Неужели Ратха рассказала? На нее не похоже, да и откуда ей было знать, куда именно он направляется. Может все-таки, ищут кого-нибудь другого?

Однако Нарендер изрядно нервничал, когда поезд стал тормозить у следующей станции. Он взял свою сумку и, провожаемый удивленными взглядами попутчиков, пошел к тамбуру. Колеса еще продолжали движение, медленно, но упорно протаскивая состав мимо покосившегося здания вокзала. Нарендер приоткрыл дверь вагона и осторожно выглянул. Так и есть: по перрону уже бежал десяток полицейских, распределяя между собой вагоны. Оставаться в поезде было слишком опасно, и юноша, не дожидаясь, пока поезд окончательно остановится, рванул ручку задней двери, выходившей не на перрон, а на пути. К счастью, она оказалась незаперта. Он спрыгнул на посыпанную гравием землю и быстро побежал к вагонеткам грузового состава, стоявшего на соседнем пути. Нарендер прошмыгнул под днищем контейнера и вылез с другой стороны, укрывшись за ним. Отсюда было удобно наблюдать за тем, что происходит с пассажирским поездом.

Полиция на этой станции проверяла вагоны куда тщательней, чем на предыдущей. Поезд задержали, пока все вагоны не были проверены, и только тогда, уводя с собой двоих упирающихся парней, патруль махнул машинисту: езжай!

— Эй, а как же я! — кричал один из подозреваемых, горластый молодой человек с изрытым оспой лицом. — Мне что теперь, за поездом бежать?

— А ты посидишь денек-другой в участке, пока за тобой твой высокопоставленный папаша не примчится! — рассмеялся крепко вцепившийся в его руку полицейский.

— Если он — тот, кого вы ищете, так при чем тут я? — возмутился второй задержанный. — Или у вас двое сбежали?

— Молчи! Слишком разговорился! — прикрикнул на него патрульный. — Мы вас обоих доставим в управление, а там уж пусть начальство разбирается, кто из вас этот Сахаи!

Сахаи! Нарендер прикусил губу, услышав свое имя. Значит, ошибки нет, ищут его. Ну, отец, такого он от него не ожидал — чтобы поднять на ноги всю индийскую полицию. «Что он им сказал: что я задумал покушение на премьер-министра или что ограбил семейную сокровищницу? — усмехнулся юноша про себя. — Теперь все воры и убийцы могут спать спокойно — стражам закона все равно не до них, они ловят самого опасного преступника — меня!»

Надо было решать, что делать дальше. До Ганготы оставалось всего несколько часов езды. Но как и на чем туда добираться? Ведь не исключено, что двоих снятых с этого поезда полиции покажется мало, особенно если у бедняг найдутся с собой документы, которые в управлении сочтут достойными доверия. Тогда то же самое произойдет со следующим поездом, и со вторым, и с третьим… Идти пешком? Но без карты он сможет двигаться только по шоссе, а там наверняка полиции хоть пруд пруди.

Пока он раздумывал над тем, что делать дальше, товарный поезд выказал намерение начать движение: дернулся, загремел сцепками, завизжал тормозами. Нарендер решился сразу и, ухватившись за поручни, подтянулся наверх, на узкую площадку между контейнерами. Здесь можно было только стоять или полувисеть-полусидеть, ни на минуту не отрывая рук от единственной опоры — ржавого железного прута, соединяющего платформы. Однако выбирать не приходилось — все-таки этот поезд куда-то ехал, хоть и не обязательно, что в Ганготы или мимо них.

Очень скоро руки онемели и пришлось время от времени менять их, доверяя каждой в одиночку справляться с очевидным желанием поезда поскорее избавиться от непрошеного гостя, свалив его под откос или, того хуже, раздавив колесами. Но зато состав не останавливался на каждой станции и не привлекал к себе никакого внимания полиции. К тому же, судя по названиям пунктов, которые он миновал, его направление совпадало с желаниями Нарендера.

Чем ближе он был к Ганготы, тем веселее становилось у него на душе. Здесь уже чувствовалась близость гор — стало холоднее, свежее и ветренее, и сам воздух, изрядно, впрочем, испорченный железной дорогой с ее чудовищными запахами, все-таки был не таким тяжелым и пыльным, как отравленная атмосфера цивилизованных равнин. Еще немного — и на горизонте показались синие угрюмые громады. «Вот оно, мое освобождение, — глубоко вздохнув, подумал Нарендер. — Мне бы только успеть к Ганге до того, как туда пожалуют люди отца. А там уж она найдет возможность скрыться — горы помогут ей, ведь она их дочь».