Но почти сразу Эль-Саморен договорился о чем-то с магом, кивнул и скомандовал выходить. Эль-Элитин не обманул — конь грустно фыркнул и пошел за держащим повод эльфом, а Катю начало размерено покачивать. А вот вьючная лошадка показала своё возмущение тяжёлой поклажей, но с ней быстро справились. И вскоре они покинули притихший двор под сочувственные и настороженные взгляды собравшихся людей и эльфов.

Отступление первое

Хлёсткий обидный удар полотенцем угодил точно между лопаток мужчины. Не больно, но весьма ощутимо.

— Алли, за что! — он развернулся и посмотрел на женщину снизу вверх.

— Ты почему за девочку не заступился! — няня сердито подбоченилась. — Я же вижу, что что-то не ладное затеяли. Ну, куда её в таком состоянии потащили!

— Ничего себе девочка. Да она старше нас с тобой и твоей мамы вместе взятых, — мужчина покачал головой и вновь принялся смотреть в окно на уже опустевший двор. — Но мне тоже многое не нравится. И я ничего не могу больше сделать, племяшка ты моя...

— Не хочу я тебя оставлять здесь одного, дядя Сорень. Так хоть какая-то поддержка...

— Не переживай, Алли. Лучше спокойно поезжайте вместе с Оль-Амилари, а лет через пять вновь приезжайте погостить. Всё же здесь не место для маленького ребёнка.

— Да уж вижу. Но если ледяную Яль-Марисен так пробрало, то что же с тобой сделают?

— Ну, я же не столь самоуверен, да и не нужен никому и потому незаметен. Всё, Алли, Оль-Амилари вот-вот уже проснётся, тебе пора. Я к вам зайду попрощаться перед вашим отъездом.

Женщина осуждающе покачала головой, но Сорень даже не обернулся. И ей пришлось уйти, оставив своё недовольство при себе. Ей действительно было пора к воспитаннице, а она ещё до сих пор не придумала, как объяснит девочке, куда девалась её новая «подружка» и что вряд ли кто-то ещё так увлечённо будет играть с ней в куклы.

Глава 2

Разогретый воздух нехотя ласкает стены, выгоняя из камня накопившийся холод. Но даже ему не под силу прогреть меня, укрытого временем, до самых глубин.

***

Пытаясь приноровиться к новому средству передвижения, Катя пропустила начало пути. Когда она обернулась, то дом уже было не узнать среди других домов и стен. А мощёные булыжником улицы, по которым пока шел отряд, были зажаты между высокими оградами, к которым жались редкие встреченные прохожие. Их короткую процессию, пропускали и вскоре они выехали за пределы города, а Катя получила возможность рассмотреть своих спутников.

Пятеро мужчин, все очень худые, светловолосые, одетые в похожие тканые штаны, рубахи, выбивающиеся из-под курток, и обвешанные оружием. И вся одежда и ножны клинков казались совсем новыми и разве что немного запылёнными. А как они, не переговариваясь, легко понимали друг друга, наводило на мысли об их долгом знакомстве. Но километры утоптанной дороги оставались позади, поводья постоянно меняли руки, а эльфы шли всё тем же быстрым шагом, без остановок и даже без минутных задержек.

Легкий свежий ветерок ласкал лицо, но воздух Кате казался вязким и густым, им было трудно дышать. А Солнце всё выше поднималось ввысь над пустыми лугами, становилось жарко. Мужчины порой посматривали в сторону далёкого леса и делали пару глотков из походных фляг. Но они не отвлекались больше ни на что, а Кате было не до любования пестрым ковром цветов, море которых выплескивалось на обочины дороги. Но лето кипело жизнью: над травой жужжала мошкара, над отрядом порой пролетали птицы, а где-то одна из них запела песню и ей начали вторить товарки.

А девушка продолжала мерно покачиваться в седле. Рассматривать однообразный пейзаж и наблюдать за цвета белого мёда затылками наскучило за считанные минуты, в голове сами собой всплыли отдельные фразы со вчерашнего совета: «Стоит им соприкоснуться, как Артефакт сам выпьет нужное ему. Даже если он не сможет опустошить тело, забранного ему хватит», «Я довезу её». И то, что на неё почти и не смотрели, с ней почти не заговаривали, перестало успокаивать. Особенно ей не нравилось, что её собираются опустошать. А молчание спутников представлялось совсем в другом свете.

— Мама, — тихо всхлипнула Катя, когда её из задумчивости выбил резко остановившийся конь.

— Привал! — распорядился Эль-Саморена. — Вон там родник, напоите коней и... эту. И сразу дальше, мы спешим.

Эльф пристально посмотрел в испуганные глаза девушки и резко отвернулся. А спутники уже тянули вьючную с дороги, и один из них подошел снять с седла Катю. Присмотревшись, девушка поняла, что это был не улыбчивый Эль-Элитин, а другой, не представившийся эльф. Он был таким же мрачным, как и большинство в отряде, и так же пугал девушку. Она попыталась отстраниться, но не удержалась и упала бы, если бы её не поймали и не поставили на дрожащие ноги.

— Эль-Торис, поспешите, — раздался крик от спрятавшегося в высокой траве родника.

— Иду! — эльф показал Кате направление и повёл коня на водопой. Девушка, помедлив, пошла следом.

Стоило пройти несколько шагов, как показался маленький ручеёк, уже изрядно замутнённый прошедшими минуту назад эльфами и конями. Катя прошла вверх по течению и застала своих спутников наполняющими фляги вытекающей из расщелины в большом камне водой. Животные рядом утоляли жажду из собравшейся недалеко большой лужи.

—... до Великого Артефакта шесть дней пешего пути, — расслышала обрывок разговора девушка.

— Поэтому мы и пойдем без привалов. Может, получится дойти за пять, раз идём налегке, — пожал плечами их командир.

— Но лучше бы нам всем выделили коней, — продолжал тихо возражать собеседник, — тогда бы смогли добраться за три дня.

— Не добрались бы. Тогда бы пришлось это брать на седло и время бы не выиграли. Так мы дойдём быстрее.

Разговор заглох и мрачные мужчины отошли в сторону, а Катя смогла добраться до ледяной чистой воды. Она подставила под бодрую струйку ладони, потёрла их одну о другую, сложила ковшиком, дождалась, пока они наполнятся водой, умылась. Капли бодрой дробью стекали с подбородка и растекались мокрым пятном посреди груди. И только потом эльфийка напилась. Девушка уже примеривалась снова ополоснуть лицо, когда на её плечо легла чья-то рука. Катя взвизгнула, поскользнулась и неуклюже шлёпнулась на сырую глинистую землю.

— Простите, — присел рядом на корточки Эль-Элитин. — Вот, — он протянул ей большой кусок хлеба и почти такой же сыра, — Поешьте, до ночи больше привалов не будет.

— Спасибо, — растеряно проговорила девушка, с сожалением глядя на перепачканные руки.

— Умывайтесь, я подожду, — понимающе улыбнулся эльф и, встав, отошел на шаг.

Катя поспешила вновь отмыть ладони и забрать свой обед. Тёплая улыбка Эль-Элитина успокаивала, согревала, но даже она не могла утишить страхи девушки, от которых тряслись пальцы и путались мысли. Но всё же она нашла в себе силы попытаться улыбнуться в ответ. Получилось плохо, но Эль-Элитин сочувственно кивнул и вернулся к остальным, оставив Катю в одиночестве.

Оставшегося времени короткого привала хватило только чтобы сжевать выделенный бутерброд, почти не замечая вкуса, и запить его из родника. Но ни еда, ни ледяная вода не успокоили тревогу, а спутники, подсадив девушку на иноходца, вновь как будто забыли о её существовании. Отряд отправился дальше по дороге.

Вскоре едва виднеющийся на горизонте лес начал приближаться и к вечеру дорога затекла под кроны деревьев. Густая листва неумолкаемо шелестела, ласкаемая лёгким ветерком, накрывала тенью и сухую пыльную дорогу, и подлесок. Эльфы прошли мимо нескольких старых стоянок, легко опознаваемых по чёрным, обложенным камнями пятнам костровищ, и, обмениваясь редкими фразами, не останавливались, пока не начало стремительно темнеть. Но и тогда они ещё долго выбирали подходящее место.

Привал на ночь устроили у корней трёх огромных деревьев, которые, наверное, росли здесь ещё до того, как вокруг возник лес. Земля под их вольно раскинувшимися ветвями была густо усыпана листвой, сквозь которую не могли пробиться ни трава, ни кустарник. Зато это место, казалось, обещало защиту усталому путнику и от внезапного дождя, и от случайных взглядов, и от ветра. Но зато в тени могучих деревьев так громко звенели комары, что по коже начинали бегать мурашки.