А после дежурств разогнать отдыхать подчинённых, посидеть с такими же командирами, как он сам и не выносить за пределы Дома Стражи ничего из того, что узнал. И ждать, ждать вестей от друзей, ждать окончания собственной опалы и возвращения в армию. Третье его прошение отклонили в конце лета.
И вот, осень перевалила уже за половину, когда его вызвали старший из командиров.
— Эль-Саморен, — перешел он к делу после приветствий. — Через два дня возьмёте десяток стражников и составите почетный эскорт. Королевский двор к соседям отправляет посла. Выбирайте, кого возьмёте с собой, и на оставшееся время вы все будете освобождены от караулов. Список мне напишите до обеда. А теперь идите готовиться.
— Слушаюсь. На какой срок собираться? Конными, пешими или отряд смешанный?
— Конными. Свободны.
Назначенного срока едва хватило подготовить бойцов, провести хотя бы начальные учения, узнать слабые стороны друг друга, но во двор королевского дворца они прибыли вовремя. Конюшие слуги придерживали нетерпеливо бьющих землю коней, другие работники спешили по своим делам, по краю обходя грозных всадников. Из эльфов, кроме стражи, ещё никто не подошел, а люди старались не попадаться им на глаза. Как будто боялись попасть под горячую руку. Эль-Саморен, пока ждал, почти пожалел, что не может перекинуться парой слов со стоящими в карауле, чувствуя, что пропустил нечто важное для предстоящей поездки.
Размышления прервал шум спора появившихся из дворца эльфов. Умело поливая друг друга ядом, двое роскошно одетых эльфов задержались на разных ступенях крыльца, пока их более скромные спутники уже шли к эскорту. Но вот и стоящий чуть ниже махнул рукой, сердито развернулся и резкими шагами направился к своему коню. Он, не глядя на сопровождение, вскочил в седло и обратился к стражникам охраны:
— Можем выезжать, путь предстоит неблизкий.
— Да, Альси-Алирин, — откликнулся из-под своей полумаски Эль-Саморен. — Дорога предстоит дальняя.
Посол обернулся, вгляделся в глаза за прорезями маски и кивнул. Холодно и невесело ухмыльнулся и поторопил своего коня. Эскорт выстроился вокруг охраняемых и молча поехал вперёд.
***
Катя куталась в шаль рядом с привычным костерком и прислушивалась к звукам ночи. Шелест медленно падающих листьев, веток, качаемых холодным ветром. Долгое лето осталось позади, наступила осень. А девушка уже давно ушла с оживлённых трактов, где легко можно было попроситься на ночь в гостевой дом, и теперь жильё встречалось всё реже и реже, и порой продукты заканчивались, и день или два приходилось идти голодной. А холодный ветер уже пах зимой, но девушка всё же надеялась на длинную осень, уж больно не хотелось мёрзнуть. И опасения полностью оправдались — утро выбелило инеем и деревья, и траву, и оставшиеся на ветвях листья.
Идти приходилось быстро, иначе ноги замерзали, и только когда день перевалил за середину, удалось хоть немного согреться. Людей на дороге не встречалось с позапрошлого утра, что всё больше удивляло девушку — ведь даже если не удавалось найти деревеньку или гостевой дом подолгу, путники всё равно порой встречались, хотя бы идущие навстречу, хотя бы раз в день. А в этот раз тихо и пусто, только колеи на земле и вытоптанная трава подсказывали, что этот тракт не заброшен. В голову начинали стучаться предположения одно другого страшнее. Вдруг в этих землях сейчас сильный мор, как местные называют чуть ли не все болезни подряд. Или вдруг она слишком близко подошла к орочьим землям, а по приграничью только что прокатился набег? Или... да много других "или", каждое всё невероятнее и страшнее.
Поэтому, когда после поворота уже наметившее садиться солнышко высветило группу из пяти всадников, Катя обрадовалась. Она прибавила шагу, надеясь подойти поближе, пока они стоят, и поправила на плече полупустую сумку. Подойдя ближе, девушка почувствовала, что перед ней люди, и смогла рассмотреть привязанные к седлам тушки зайцев и птиц с одной стороны, и короткие луки с другой. Это были охотники, богатые охотники.
— Здравствуйте, — окликнула она всадников, заметив, что те собрались ехать дальше. — Не подскажите, далеко ли до ближайшей деревни или села?
— Кто посмел! — широкоплечий мужчина, меховая накидка на плечах которого делала его ещё внушительней, развернулся и пристально посмотрел на кутающуюся в шаль девушку в белом. — Кто я спрашиваю!
— Меня зовут Катя, — девушка выдержала его взгляд и, усилием воли подавив желание отступить, поплотней закутаться в шаль. — Многие называют меня Катей Чистые Руки. Так как далеко до ближайшей деревни?
К рассерженному мужчине вплотную подъехала так же богато одетая в меха женщина и, положив свою руку на его, что-то тихо сказала. Дурное настроение богатея слетело от этих слов в одно мгновение, на лице появилась плотная улыбка, а взгляд стал цепким и колючим.
— Ты та самая юродивая, о которой на всех углах слухи пересказывают? Та, что чудеса творит?
— Про чудеса несколько преувеличивают. Это было просто совпадение, которое зачем-то связали с моим именем.
— Тогда не соизволит ли блаженная Катя погостить в нашем доме? И если ты не торопишься, то и перезимовать.
— Не откажусь погостить, пока не найдется попутный караван, — Катя всё же подтянула шаль и украдкой бросила взгляд на так и не растаявший полностью иней, белыми пятнами притаившийся под деревьями.
Всадники по распоряжению женщины окружили юродивую и таким эскортом повели вперёд по дороге. Но шагов через десять богато одетым людям надоело ехать в темпе усталого пешехода, и Катю взяли на седло. Лошади, оставшиеся только с привычными всадниками, быстро обогнали несчастную, идущую под двойным грузом. И поэтому Катя смогла сначала полюбоваться удаляющими спинами, а потом и видом их дома.
В неярком свете можно было рассмотреть обнесенный высоким крепким забором огромный бревенчатый дом, из крыши которого торчало несколько труб, источавших дым. Темнеющий двор освещался факелами, а за угадывающимися окнами мелькали свечные огоньки, всюду суетились люди. Но от воспоминаний о колючем оценивающем взгляде местного богатея по телу пролетел холодок и стало очень неуютно. Оставалось просто смириться, ведь иначе ей предстоит очень холодная ночевка.
Девушку ввезли во двор, сняли с седла и коротко объяснили дорогу на кухню, мол, там её и покормят и направят дальше. Человек, рассказавший всё это, хмуро повёл устраивать на отдых после утомительной скачки коня, а Катя, стараясь быть как можно неприметней, побрела в сторону кухни.
Первое, что бросалось в глаза — это множество вооруженных людей, под чьими куртками позвякивали спрятанные брони. Немногие невооруженные были одеты либо в яркую одежу, явно не из самой дешевой ткани, или наоборот прятали глаза, прошмыгивая мимо в серой одежде с прописанными сажей лицами и руками. Дом казался странным, но не настолько, чтобы сразу уходить. А на кухне было тепло и очень вкусно пахло. Уставшие худые женщины приветливо поделились и тёплой водой — умыться, и ароматным чаем — согреться, и щедрым куском хлеба с сыром — подкрепиться.
Размякшую в тепле Катю нашел один из одетых в яркое аляповатое платье и с плохо скрываемой снисходительностью объяснил, в какой комнате ей выделили место, а так же, что девушку приглашают на завтрашний торжественный обед в честь дня рождения хозяина дома. И девушка, поблагодарив за гостеприимство, зевая, побрела по узкому темному коридору в указанном направлении. Ей навстречу шел один из позвякивающих то ли воинов, то ли охранников.
— Пшла прочь! С дороги, гниль! — рыкнул громила, наотмашь опрокидывая девушку. — Распустились, ик, на дороге мешаются!
— Мамочка, — тихо пискнула Катя, пытаясь отползти к стенке и с ужасом глядя на едва угадывающуюся в темноте пьяную гору. — Не бейте, не бейте...
— Что здесь происходит! — ледяной оклик заставил драчуна замереть, а вслед за голосом в ореоле свечного света появилась и давешняя богато одетая женщина, правда уже не в мехах. — Что здесь происходит, я спрашиваю! Почему моя гостья всхлипывает на полу!