Дядя Ангус устроился в большом кресле с мягкими подушками, и степенно попивал лучше фесское вино, уже второй кувшин.

Последний раз Адель видела его почти десять лет назад, с тех пор он окончательно поседел, в свои сорок восемь, располнел, но выглядел очень крепким и бодрым. Тонкие губы, которые так и норовили сложиться в презрительную ухмылку, льдисто-голубые глаза, совсем светлые, доставшиеся ему от матери. У большинства Тандри глаза черные, как бездна Безымянного.

Она снова чувствовала себя маленькой девочкой, виноватой в чем-то неуловимом.

— Нет, дядя, все хорошо.

Ужасно неуютно.

И еще более неуютно от того, что рядом сидел король.

— С тобой хорошо обращались здесь?

— Да, дядя, конечно.

— И я надеюсь, ты рада, что однажды станешь королевой? Как тебе твой будущий муж?

«Я не хочу за него замуж!»

— Рада, — вышло совсем тихо.

Король хмурился. Адель понимала, что он совершенно точно видит ее чувства и, может быть, даже ее мысли, но прятать не было сил. Неожиданно поняла, что доверяет ему куда больше, чем родному дяде.

— Помолвка состоялась, — сказал Уллем. — Как ты смотришь, Ангус, чтобы назначить свадьбу на конец следующей зимы?

— Следующей? Через полтора года? Я правильно понял?

Вот только дядя был не удивлен.

— Да, правильно. Подготовка такого события требует времени.

Что-то было за всем этим, Адель не могла понять.

— Можно успеть и за полгода. Даже к концу осени можно успеть. Или у тебя, Уллем, совсем плохо с деньгами? Так я могу помочь. И Тавиш, не сомневаюсь. Уинк разжирел в последние годы и ломится от золота, Тавиш не пожалеет денег на свадьбу сестры.

— Дело не в деньгах.

— А в чем? Дай я угадаю? Дело в твоем щенке? Он положил на нее глаз? Ты думаешь, у него есть хоть какие-то шансы дотянуть до двадцати пяти лет? И тогда…

— Хватит! — лицо Уллема не изменилось, и голос он не повысил, но прозвучало так, что Адель сжалась на своем стуле. — Я что-то не понял, ты хочешь чтобы твоя племянница однажды стала королевой, или чтобы непременно вышла замуж именно за Роналда?

Ангус оставил бокал в сторону, подался вперед.

— Если этот щенок еще хоть близко подойдет к ней, я убью его собственными руками, куда надежнее, чем любое проклятье. Не потерплю. Когда двадцать четыре года назад ты начал юлить и тянут время, откладывая всеми силами свадьбу с моей сестрой, я еще не понимал, и ничего не мог сделать. Тогда ты казался мне честным и благородным человеком, мы много лет провели вместе, твой отец и для меня был почти отцом… Но теперь я избавился от иллюзий. И сейчас я этого не потерплю!

— Адель! — король повернулся к ней, словно только сейчас вспомнил о ее присутствии. — Выйди, пожалуйста. И иди к себе.

Адель тихо поднялась. Уже шагнула к двери… ноги дрожали.

Все это было так странно… Они о Йоане? Проклятье? Не доживет до двадцати пяти лет? Она слышала, но не понимала, насколько все серьезно. Это ведь дед проклял его, когда Уллем отказался жениться на Лилиас, ее матери, когда узнал причину отказа. Проклятье Тандри — страшная вещь. Не приведи Небо… Просто невероятно, что Йоан жив до сих пор, что ему удается уходить и искать пути… Эленор говорила — Смерть идет за ним…

Но в двадцать пять все может закончиться? Или здесь что-то другое?

— Постой! — окликнул ее Ангус. — Вся эта история не на пустом месте? Что у вас с ним было?

— Ничего.

Адель бросилась бежать.

19. Расплата

— Я еду в Леруик!

Принцесса подбежала к ней перед ужином, обняла. Такая искренняя радость светилась в ее глазах. Адель могла бы порадоваться, но для нее самой это значило другое.

— Это ведь ты, да?! Это ведь ты попросила Рона, чтобы он поговорил с Валерио и уговорил его взять меня на турнир?! О, Небо! Адель! Как я благодарна тебе! Еще есть надежда!

— Я очень рада, — сказала Адель тихо.

— Что-то случилось? — принцесса закусила губу, заглядывая ей в глаза.

— Нет, ничего, просто устала, — сказала Адель. — Еще дядя приехал, у нас с ним сложные отношения.

Принцессе незачем знать, ее-то вины в этом нет. Адель ввязалась в это сама, никто не просил. Это только ее дело.

— Может быть, я могу чем-то помочь? — спросила Эленор.

— Нет, не стоит… думаю, мне просто нужно отдохнуть.

Очень хотелось забиться в какой-нибудь дальний угол и не вылезать. Спрятаться.

Только бы не сегодня…

У нее просто не было сил.

Глупо прятаться, но хотя бы не сегодня… Нужно собраться…

Тихо-тихо, стараясь не попадаться никому на глаза, она выбралась из замка в парк и Каменный Сад, подальше от людей. Вечером сюда мало кто заходит. Здесь и днем почни никого, это особое место. Спрятаться меж корней древнего тиса, среди зарослей вереска…

Боги… Боги, если вы слышите! Помогите!

Боги суровы, знала Адель. Непреклонны. Если слово дано — его нужно исполнять.

Все, о чем можно просить — лишь о том, чтобы дальше судьба была чуть благосклонней.

Она и уснула между корней. Так быстро, как и сама не ожидала.

Ей снился суд.

Судили ее.

Большой Зал Суда. Главы всех восьми домом, даже Тандри. Конечно, не все присутствовали лично. С помощью Иннсов и особых древних медальонов, каждый из мормэров Олгершира мог перенестись сюда, оставаясь дома. Адель видела их как миражи, подернутые дымкой, но сами они видели ее четко. Кроме Тандри. У дяди Ангуса не было медальона, изначально их всего семь, и сейчас такие делать уже не умели. Поэтому дядя приехал лично. Как и король.

Король тоже приехал.

Зал Суда всегда находился в Андрусе, ведь первыми королями были Харалты. Его пытались перенести потом в Уистен, поближе к Несбетту, но не смогли. Зал высшего Суда на Небе и Каменный Круг на Земле — так определено богами.

Старый Фергас Харалт тоже был лично. И Роуан Иннс, Адель никогда не видела его раньше, но во сне точно знала, что это он. И Тавиш. Тавиш, конечно, тоже приехал сам.

Ришерт Локхарт, Калум Олстер и Дайв Броди присутствовали на суде из своего дома.

— Адель Бреннан, — говорил старый Харалт, — вы обвиняетесь в том, что без специального разрешения воспользовались силой времени, создав временную петлю, что повлекло за собой глобальные изменения…

Небо всегда представляло обвинение, Земля — защиту.

Он говорил долго, но суть была проста — она изменила прошлое. Что-то из своих личных поступков в прошлом, конечно. Влиять на выбор других людей она не в силах.

И теперь все пошло не так.

Адель Бреннан? В этом сне она уже жена Роналда?

— Я не могу винить тебя, моя девочка, — Харалт качал головой, и в его глазах было тепло. — Но закон есть закон.

Чья-то рука сзади коснулась его плеча. «Не бойся». Там, во сне, она знала…

Адель проснулась, когда ветер обдал ее брызгами дождя.

Поежилась. Забралась подальше в корни, укрылась водным щитом, сразу стало немного теплее. Словно зверек в норе.

Вереск шелестел под дождем, упругие веточки легко прогибались, капли отскакивали в стороны. Меж складок коры старого тиса текли ручьи. Корни и ветви обнимали Адель, словно руки древних богов.

«Не бойся, я с тобой. Все будет хорошо». Удивительно, но сон не пугал ее, казалось, в нем нет ничего страшного, несмотря на неизбежный приговор. Может быть, удивительное осознание того, что она все сделала правильно. Там, в той жизни.

Покой.

Адель долго смотрела по сторонам, и глаза постепенно смыкались.

До утра она проспала уже без снов.

— Ты что, спала в саду? — Роналд поймал ее на лестнице, вытащил веточку из ее волос. — Пряталась от меня?

— Я была в Каменном Саду, — сказала Адель, покой все еще наполнял ее сердце. — Мне нужно было подумать.

— Подумать? Надеюсь, ты не надумала увильнуть? Я свою часть договора выполнил, теперь дело за тобой.

— Я помню, — сказала она.

Так или иначе он станет ее мужем. Так или иначе это случиться. Какой смысл тянуть?