— …

Парень полагался на давление.

Роджер понимал это и то, что у него нет никакого способа узнать, применялся ли концепт письма 1-го Гира или нет.

Поэтому частично чтобы отмахнуться от давления, он подобрал нечитаемый документ, упавший на стол. И он сделал это прежде, чем Саяма мог сам к нему потянуться.

Вытянув документ, Роджер слегка всколыхнул воздух.

Но Саяма не стал его сразу забирать. Он сделал это лишь после того, как немного выждал и кивнул.

— Благодарю за то, что подобрал его вместо меня.

— Не стоит благодарностей. Это мы заготовили стол, в конце концов.

Саяма снова кивнул, открыл документ, прочёл и приоткрыл уста:

— Вы только посмотрите. Тут говорится, что вся власть над 5-м Гиром будет оставлена американскому UCAT!

— ?!

Его слова усилили тишину по округе.

Гадая, что же произошло, все выпрямились и звучно заготовили оружие, но Саяма громко продолжил:

— Шутка!!

Его конечное заявление заставило всех тут же обомлеть.

Они расслабились и сели, но затем сосредоточились на переговорах даже сильнее.

В центре всеобщего внимания Саяма окинул взглядом белое здание и взлётно-посадочную полосу, после чего пожал плечами:

— Судя по всему, вам всем следует поработать над чувством юмора.

Рядом с ним Синдзё заглянула на листок в его руке и нахмурилась.

— Это… не из конверта, да?

— Ну-ну, Синдзё-кун. Я ничего не менял. Я бы ни за что не стал отвлекать всеобщее внимание, делая вид, что спотыкаюсь, и затем позволить Баку концептуально поменять только текст, — сказал он. — Даже так, Баку весьма ко мне привязан. Гляди.

Он поднял правую руку так, чтобы Баку мог увидеть, и зверёк скопировал его движение.

Саяма затем сделал кое-что другое: двинулся, словно заваливаясь на стол.

Баку повторил его движение, падая к открытию конверта перед собой.

…Животное движется, чтобы вытащить содержимое передними лапками!

Затем Саяма невозмутимо прокомментировал:

— Если Баку дать философский камень для сокрытия движений, из него бы получился высококлассный шпион.

Не может быть, — подумал Роджер, глядя на Баку.

Зверёк ощутил его взгляд и отвернулся.

Затем Роджер увидел на шее Баку медальон философского камня.

— Ч-что это за концепт?!

— Ему идёт, правда? Это просто украшение для питомца, Роджер-кун. Предоставлять ему философский камень со шпионским концептом просто немыслимо. …И позволь мне сказать тебе три вещи, Роджер-кун.

— И что же это будет?

— Прежде всего…

Саяма поднял указательный палец, и Баку скопировал его действие.

— Безусловно, ты не сомневаешься во мне после того, как я неоднократно заявлял, что ничего не делал.

И…

— Второе — давай поднимем ставку ещё выше, Роджер-кун. Если вся полнота власти принадлежит американскому UCAT, японский UCAT здесь в Окутаме и все прочие отделения в Японии окажут поддержку действиям американского без какой-либо оплаты.

А также…

— Третье — судя по всему, ты испытываешь трудности в нахождении хорошей идеи для поднятия ставки с твоего конца. Я почти что бог, так что могу поднимать ставку одну за другой, но с твоим уровнем полномочий ты, похоже, не в состоянии найти ответ. Чтобы помочь тебе, я запрошу ставку, которую ты наверняка сможешь предоставить.

— И что же это?

— Очень просто. Исходя из твоего возраста, уровня владения японским языком и факта, что тебя послали сюда, я могу сделать кое-какие предположения. Поэтому, если этот конверт не наделяет американский UCAT полномочиями мистера Сандерсона…

Саяма повернул свой пронзительный взгляд на Роджера.

— Расскажи мне всё, что знаешь, о пустом периоде UCAT.

На просьбу Саямы Роджеру спёрло дыхание.

Ему следовало избежать раскрытия этой информации любой ценой.

Поэтому, чтобы предоставить ответ, он должен открыть конверт и прочесть содержимое.

…Потому что мистер Сандерсон действительно передал нам всё свои полномочия!

Однако парень подозрителен.

Роджер определённо выиграет эти переговоры. Документ внутри подлинный, а значит, его абсолютное превосходство не пошатнуть.

Но риск произрастал от гипотетического сценария. Что если, гипотетически, документ поменяли или переписали?

Это было записано. Более того, он сам всё и записывал.

И вначале переговоров Синдзё спрашивала: «не собирается ли он записать наше признание окончания Пути Левиафана не записывая часть о передаче полномочий?».

Если выяснится, что документ поддельный, это подтвердит подозрения Синдзё.

Он может обвинить их в его замене, но после попадания во вражеские руки настоящий вряд ли вернётся, и как много людей вообще ему поверят?

То, что документ настоящий, знали только он и Одо. Кроме них никто его и не видел.

Осмотр концептом 1-го Гира мог определить, кто его написал, но если враг имеет способ этого избежать, всему конец. А 1-й Гир, скорее всего, и так на стороне Пути Левиафана.

…Всё сводится к «если».

Роджер знал наверняка, что он прав, но по какой-то причине ощущал, что делает ставку. Он был прав, и в то же время рисковал.

Мужчина начал гадать, когда всё пошло не так. Сокрытие диктофона под оптическим камуфляжем философского камня, размещение Баку рядом с конвертом, и падение бумаги из кармана — сущие мелочи.

Любую из них можно было проигнорировать.

Но что если, собравшись вместе, они направили всё в ином направлении?

— …

Впервые за все эти переговоры Роджер нахмурился.

В случае поражения, враг просил его нарушить молчание о пустом периоде UCAT.

Но…

— Ты не можешь этого сделать? — спросил Саяма, словно заманивая. — Тогда почему бы не признать Путь Левиафана? Сделай это… и, по крайней мере, мы застрянем в расследовании пустого периода сами. В конце концов, я недавно начал думать, что он связан с Путём Левиафана.

Подобного Роджер не мог позволить. Его начальство в американском UCAT уже решило, что они не примут Путь Левиафана.

Но в то же время…

…Я не могу нарушить молчание о пустом периоде.

Я просто не могу, — осознал он. — Никто из оставшихся не уполномочен рассказывать всё случившееся в то время.

К горлу Роджера подступил стон.

— …

Но он взглянул на небо и затолкнул его обратно.

Его взгляд переместился к белому зданию перед ним. На нём местами установили фонари.

Сверху у самой крыши он увидел белый карниз, с которого его столкнули прошлой ночью, и заметил стоящие там две фигуры.

Одним был седоволосый мужчина среднего возраста в чёрном костюме, а второй — сероволосая женщина в костюме горничной.

Мужчина смотрел вниз с тростью в руках, и Роджер поправил очки.

Губы мужчины на крыше двинулись и образовали слова. Роджер не мог их расслышать, но сумел прочесть по губам.

— Успокой свой разум, Роджер Салли.

Эти слова послужили последним толчком.

Роджер настойчиво опустил взгляд к невозмутимому лицу Саямы и поднял брови.

— Американский UCAT верит в собственную справедливость и свободу.

Он потянулся к конверту.

— Эти две добродетели приведут нас к истине! А значит, истина на нашей стороне!

Он вытащил письмо, открыл и прочёл его вслух:

— «В случае моей, Ричарда Сандерсона, смерти или пропажи, я оставляю все полномочия, которыми на это время обладаю, американскому UCAT. 15 сентября 2005-го года».

Роджер осознал, что документ по-прежнему настоящий.

Услышав Роджера, Синдзё не поверила своим ушам.

На секунду, она не могла понять, что он говорит. В конце концов…