…Согласно Теории Взаимодействия Мира и Божественных Штатов, эта локация соотносится с 10-м Гиром.

25-го августа того же года был запечатан Ямата, и вполне возможно, что концептуальная битва для изоляции Концептуального Ядра 10-го Гира произошла как раз перед этим.

Однако, это всего лишь домыслы. Сейчас его мысли никуда не приведут, поэтому Саяма остановился.

Возвращаясь от раздумий, он обнаружил, что Синдзё смотрит на него с противоречивым выражением лица.

— Саяма-кун, иногда твоя способность концентрироваться действительно поражает.

— Серьёзно?

— Да. Ты временно откладываешь что-то в сторону, но никогда об этом не забываешь.

— Я просто не способен забывать, Синдзё-кун. Это вовсе не достоинство или что-либо подобное. Скорее это сродни сталкеру, который сопротивляется преследовать цель. Хотя для сталкера, преследование цели как раз таки и будет достоинством.

Произнеся это, Саяма предположил, почему Синдзё об этом заговорила.

— Синдзё-кун, ты хотела сказать, что жаждешь моего целомудренного преследования?

— Это вовсе не целомудрие! Это обуза! Гляди, Мияко-сан не может поверить твоим словам!

Саяма глянул мимо Мойры 1-й и увидел, что Мияко смотрит в потолок. Её рот широко раскрылся, и она их окликнула:

— Делай, что хочешь.

— Видишь, Синдзё-кун? У меня есть разрешение.

— Глянь-ка лучше на эти документы. Эти вот здесь. Видишь?

Саяма неохотно опустил взгляд на бумаги, которые Синдзё ткнула в его сторону.

Они напоминали резюме. После записей об опыте работы во время посещения Первой Высшей Школы, там говорилось, что Синдзё Канаме приняли по рекомендации в Военно-морское финансовое училище, но вскоре он получил приказ присоединиться к Токийской фабрике Корпорации Изумо.

…После получения военной квалификации, он, должно быть, перешёл в Департамент Национальной Безопасности.

— В 1937-м, в 19 лет, его отправили на Токийскую фабрику Корпорации Изумо. В 1938-м он женился, и в 1940-м у него родился сын по имени Ёси… и он умер в бомбардировке Хатиодзи в 1945-м, когда ему было 27 лет.

Саяма на несколько секунд замолчал, но получил представление о бесспорном существовании этого прошлого.

— Синдзё-кун, я могу перейти к следующему документу?

— Да, конечно. Но…

Она глянула на Мойру 1-ю, которая просто стояла здесь, как и прежде.

— Похоже, вам что-то не даёт покоя, верно, Мойра Первая-сан?

— Что заставило Вас так подумать?

Позади куклы донёсся голос. Это была Мияко, поедавшая шоколадную сигарету, которую она вытащила из кармана.

— Автоматические куклы любят служить людям, так что обычно тебе бы хотелось, чтобы они быстрее просмотрели все документы и похвалили тебя за хорошо проделанную работу. Но вместо этого, ты просто стоишь столбом, даже не предлагая им продолжать. Так?

— Старшая сестрёнка не очень хорошо себя понимает! И при этом вечно ведёт себя так, будто самая взрослая.

Услышав голос от отдалённой книжной полки, Мойра 1-я обернулась с улыбкой на лице.

— Прошу меня извинить. Я должна предоставить некоторое взыскание.

— Только прошу, не надо ничего шокирующего.

Как только Мойра 1-я кивнула и ушла, повисла тишина.

Саяма вместе с Синдзё перелистнул следующий документ. Распечатка внизу являлась ещё одной записью о сотруднике.

— Синдзё Ёси. Принят на работу в компанию в 1956-м и женился на Мицу, своей коллеге, в 1958-м.

Но когда его глаза достигли следующей строчки истории сотрудника, он ненадолго остановился.

Синдзё рядом с ним сделала то же самое, но именно поэтому Саяма снова зашевелился. Ему следовало это прочесть.

Синдзё спёрло дыхание, и, чтобы вытолкнуть этот воздух наружу, Саяма прочёл оставшуюся часть документа.

— В 1960-м у него родилась дочь по имени Юкио. В том же году он и его жена Мицу погибли в аварии во время поездки в Кинки.

Он снова услышал её резкий вздох.

На то были две причины. Первая, ребёнок Синдзё Канаме, Ёси, умер вместе со своей женой.

И вторая…

— Их ребёнок, Синдзё Юкио, это…

— Девочка. Выйдя замуж, она потеряет фамилию Синдзё, — пролепетала Синдзё.

Она опустила голову и вздохнула.

— Что означает…

Она сглотнула и продолжила.

— Она не моя родня.

Саяма услышал, как Синдзё произнесла в землю слово «нет».

И…

— Что же мне делать?

По её тону было ясно, что она не хотела этого принимать, поэтому Саяма неожиданно спросил:

— Ну, Синдзё-кун?

— Э?

На её инстинктивный возглас Саяма выдал невозмутимый ответ:

— Ты собираешься сдаться и отбросить это всё прочь?

— Отбросить… прочь?

— Да. Ты собираешься отбросить прочь прошлое, которое завело нас так далеко?

— Но…

Она повернулась к нему и наклонила голову с опущенными бровями.

— Но нет смысла узнавать что-либо ещё. Эта Юкио наверняка самый обычный человек, и она даже не работала здесь, в штаб-квартире ИАИ. Раз она женщина, то не может быть моим отцом, поэтому никак не связана с Синдзё.

На этих словах она отмахнулась от бумаг снизу. Там было лишь два документа: один на Синдзё Канаме и другой на Синдзё Ёси. Услышав почти нервный звук удара по бумаге, Саяма произнёс:

— Слушай, Синдзё-кун. Что если ты внебрачный ребёнок Синдзё Юкио?

— М-мы не можем просто так предположить…

— Но идея, что ты не связана с Синдзё Юкио, тоже предположение. Не говори ничего наверняка, пока не увидишь всё до конца. Даже прошлое переполнено возможностями до тех пор, пока не увидишь их все. То, что Синдзё Юкио женщина, ещё не гарантирует, что она не твоя мать.

— Почему?

Синдзё задала бессвязный вопрос с дрожью в голосе, и её брови приподнялись.

— Почему? Я сегодня уже увидела смерти стольких разных Синдзё! И всё же ты просишь меня поискать что-то ещё, что практически безнадёжно! Почему?!

Саяма приоткрыл уста и после небольшой паузы произнёс:

— Тебе что-либо известно об этой песне?

— Э?

Её приподнятые брови задрожали, и Саяма продолжил говорить к этой дрожи:

— Песне, которую ты пела при нашей первой встрече.

— К-конечно знаю. Она зовётся Silent Night, правильно? И я знаю слова до шестого куплета. А что с ней? К чему это всё?

— Кто, по-твоему, тебя ей научил?

Ответ вопросом на вопрос заставил её разум сосредоточиться. Прежде чем ответить, она немного поразмыслила.

— Моя мать, полагаю… Наверное, это была колыбельная или что-то такое.

— В таком случае Синдзё Юкио заслуживает того, чтобы её преследовать.

Он взмахнул левой рукой так, что со щелчком вырвало документы из её правой.

Она удивлённо вскрикнула и попыталась за ними потянуться, но Саяма предотвратил это, выставив их напротив. Прямо перед её лицом оказалась последняя строчка истории сотрудника.

— Прочти это внимательно. Там говорится, что осиротевшую Юкио оставили в церковном детском приюте в Сакаи, не так ли?

Прочтя эти слова, Синдзё ахнула.

— Церковь… и оттуда гимн.

В ошеломлении девушка медленно разинула рот.

Она молчала, но её подтолкнули другие слова со стороны. Эти раздались от голоса Мияко.

— Это имеет отношение к японской истории. Сакаи был городом, с которого во время периода Сенгоку распространилось библейское учение, и эта тенденция продолжается по сей день.

— Именно, — ответил Саяма. —Послушай, Синдзё-кун. Тебе не кажется, что в том детском доме в Сакаи Синдзё Юкио доводилось слышать Silent Night как минимум на Рождество?

— Тогда… ты говоришь…

Брови Синдзё дёрнулись в замешательстве, но Саяма ей улыбнулся.

— У нас нет доказательств. Родители Синдзё Юкио были родом из Лоу-Гира, а значит, она никак не могла иметь твои особые характеристики. И будучи женщиной, она сменит фамилию после женитьбы. …Но как человек, слышавший твою песню, я считаю, что слишком рано сдаваться. Важнее то, что песня, которую ты помнишь, несмотря на потерю памяти, должна быть близка Синдзё Юкио. …И родив ребёнка, она бы пела эту песню для него.