Пригладив рукой волосы под лампой дневного света, Саяма продолжил:

— Но остальное зависит от тебя. Станешь ли ты её преследовать, даже если это будет бесполезным? Или сдашься, потому что это бесполезно? Выбор в твоих руках, Синдзё-кун.

Белая лампа дневного света освещала небольшую кухню, комнату десятиметровой площади и вход.

Там стояло два человека: женщина, повёрнутая спиной к двери, и парень, сидящий на деревянном пороге. Женщина держала коробочку, запечатанную пищевой плёнкой.

— Ладно, Харакава-кун. Ты завтра будешь в школе, правда?

— Я уже сказал, что буду, Ооки-сенсей.

Харакава уже сменил рубашку из школьной формы на чёрную футболку и глядел на женщину в коричневом костюме перед собой.

— У вас явно немало свободного времени. Разве Вы не должны помогать в подготовке к спортивному фестивалю?

— Нет, мои студенты просто умницы.

— Тогда, может, пойдёте уже домой?

— Ну, рядом с моим домом такая суматоха. Ну, знаешь, американская армия.

— А, это, — сказал Харакава, кивая.

Вчера потерпел крушение самолёт, и в Окутаме по-прежнему ограничивали движение.

— Когда машины разъедутся, я, наверное, пойду, заберу с Кладбища Ниситамы свой мотоцикл.

— Думаю, я после этого поеду на велосипеде домой. Мои друзья и знакомые усердно трудятся, так что мне нужно накупить им в супермаркете разных закусок.

Она счастливо рассмеялась, а Харакава вздохнул.

Тем временем, она повернула к нему взгляд, прищурилась и задумчиво наклонила голову.

— Харакава-кун, у тебя был плохой день?

— Мне даже не хочется об этом говорить, Ооки-сенсей.

— Э? Т-ты имеешь в виду, ну, что-то неприличное?

— Погодите-ка, — огрызнулся он, но остановился и подпёр голову рукой.

Он клацнул языком, после чего повернулся к Ооки, которая с покрасневшим лицом приняла защитную стойку.

— Даже не знаю, так это или нет. Я, похоже, не могу уразуметь, что это вообще было. В голову приходят только самонадеянные мысли, что, может, мне следует что-то сделать, или нужно было не стоять на месте.

Он закрыл глаза.

— Ну, я не смог ничего поделать с проблемой и выбрал простейший путь её решения.

Поддерживая голову рукой, он опустил её вниз, и сверху на неё легла ладонь.

Это Ооки. Он не поднимал взгляда, но она погладила его рукой.

— Ты и вправду сердечный человек, Харакава-кун.

— Разве? — ответил он. — Беда в том, что я не знаю, о чём думают другие.

— Ты и не можешь знать, — с улыбкой в голосе сказала Ооки. — Мне кажется, одна из причин людской доброты заключается в том, что они не знают мыслей других людей.

— Вы так думаете только потому, что всегда говорите обо всём наобум.

— Т-тебя вдруг тоже пробило на прямоту?!

Протест Ооки тут же сопроводил новый звук.

Её плечи удивлённо дёрнулись, потому что это был стук в дверь позади.

Она повернулась к двойному стуку и затем покосилась на Харакаву.

— Эм… — сказала она.

Он ей кивнул, поднялся и прошёл мимо неё к двери.

— Кто там?

— Это Хио. Хио Сандерсон.

Слова прозвучали так, будто говорящий сглотнул, прежде чем их произнести.

Харакава открыл дверь. Парень сделал это сразу же и без колебаний, но в то же время медленно.

Он обнаружил там Хио.

Сперва Харакава заметил оранжевую рабочую куртку и синюю защитную форму, похожую на ту, что носили люди на кладбище.

Затем он увидел её выражение лица: с опущенными кончиками бровей, но расслабленное.

Оно отображало облегчение.

Однако он также увидел у неё за спиной машину и человека.

Машина оказалась тем же чёрным автомобилем, который привёз его сюда, а человеком была высокая женщина в чёрном костюме.

С этими двумя вещами у себя за спиной Хио приоткрыла уста. Она также сложила руки у самой шеи.

— Эм…

Глава 24. Сердце сущности

Лампа дневного света освещала небольшой порог.

Дверь была закрыта, и под освещением стояло два человека: Харакава и Хио.

Они смотрели друг на друга.

— Эм…

Хио начала говорить, а Харакава молча слушал.

Её взгляд опустился на уровень его шеи, но вскоре снова поднялся.

— Похоже, демон снова появился.

— И прокатил нас до Тибы.

— Извини за доставленное беспокойство.

— Твои слова не вяжутся между собой, Хио Сандерсон. Давай нормально поговорим.

— Э?

Она удивлённо наклонила голову и, наконец, посмотрела ему в глаза.

— Ты прав.

Её выражение лица немного смягчилось. Теперь оно выглядело слабым и покорным.

Тем временем, Харакава вздохнул и положил ладонь на стену.

— Почему ты здесь, Хио Сандерсон? Ты встретилась с группой под названием UCAT, разве нет?

Во время поездки на машине домой ему рассказали о смерти прадедушки Хио.

Ему не сообщили подробностей, но дали понять, что UCAT будет защищать Хио и обеспечит ей проживание на будущее. Если ей что-нибудь понадобится, они поддержат её по мере своих сил.

А раз так, возжелай она бегать, они продолжат её поддерживать, пока она будет продолжать этим заниматься.

…Она получит всю свободу, какую только пожелает.

— Разве это не идеально? Ты будешь жить в Америке, где тебе не нужно говорить на этом странном японском языке, и сможешь делать всё, что захочешь. Ты можешь жить в окружении людей без малейшего страха.

Харакава говорил, потому что считал это наилучшим для неё раскладом.

…Тогда как у меня всё наоборот.

Верно, — безмолвно посетовал он.

Так будет лучше для неё, если она не последует его примеру и не опустит руки. И Хио получила это благословение потому, что…

— Кто-то пожелал тебе счастья.

С этим Харакава кивнул. Он направил это одновременно Хио и собственному сердцу.

Сначала девушка ответила тишиной.

— …

Затем убрала руки от шеи, опустила голову и со вздохом пожала плечами.

— …

Но даже с поникшей головой, она улыбалась с опущенными бровями.

Почему…

Харакава спросил про себя.

…Почему у тебя такое лицо, Хио Сандерсон?

Ему казалось, он знал почему, но вместе с тем его посетила другая мысль: Ты просто боишься очередной смены окружения.

Так же, как люди могли привыкнуть к несчастью и принять его как норму, они могут привыкнуть и к счастью.

…И тебе следует сделать последнее.

Как раз тогда Харакава задался вопросом, не об этом ли он думал в недавнем разговоре с Ооки.

Он не знал.

Тогда парень ещё не определился с мыслями.

Даже сейчас он просто считал, что для Хио лучше всего будет принять всё и покинуть страну.

— …

Он услышал чей-то вздох.

Хио.

Она наконец-то вымолвила своими опущенными губами.

— Х-харакава.

Девушка чуть наклонилась в его сторону и мягко сложила руки у груди.

Затем она подняла взгляд и их глаза встретились. Её плечи напряглись, словно в какой-то нужде, но…

— Да. Не волнуйся. Я постараюсь не унывать в моём новом доме.

Только после этого она наконец-то выпрямилась.

Её опущенные брови немного приподнялись и поддержали улыбку её глаз.

— А раз так, постарайся всё же открыть книжный магазин.

Услышав это, Харакава замер.

…Откуда она об этом знает?

Даже не раздумывая, он осознал, что это работа его матери.

К тому времени Хио опустила голову.

— Огромное тебе спасибо.

Прежде чем парень успел что-то сказать, она развернулась и открыла двери.

Повеял ветер, впустив внутрь ночной воздух, и её сине-оранжевая форма исчезла снаружи.

Всего на мгновение Харакава смог разглядеть двор. Он увидел женщину по имени Диана, которая махала в сторону отъезжающей на велосипеде Ооки, чёрную машину и спешащую к ней Хио.