— Говорите же.

— К чему? Однажды он мне сказал, что получал письма. А сейчас звонят мне.

— Что? Вам угрожали, Марсель?

— И угрожают.

— Но почему? Почему?

— Не знаю. Я никогда не занимался разборками, темными делами.

Иза встает, направляется к Марселю, словно хочет прижаться к нему.

— Марсель, — говорит она, — мне стыдно… Ваше отношение ко мне казалось мне неискренним. Я не понимала, что…

Я отодвинулся к выходу. Теперь пусть все идет своим чередом. Шамбон знает свою роль.

— Возможно, дни мои сочтены. В любой момент я могу получить пулю в лоб. Каждый день после смерти дяди я ждал, что меня убьют.

Он забыл, что я нахожусь рядом. Он нежно взял ее за руку и прикоснулся к ней губами.

— Мне все равно, пускай я умру, ведь вы даже не смотрите на меня.

Он откровенен, бедолага. Иза ищет меня глазами. Она дает мне понять, что сцена становится тягостной. Однако отвечает:

— Нет, Марсель, вы не умрете, вам необходимо скрыться.

— Незачем.

— Вы хотите мне сделать больно.

— Разве я вам сколько-нибудь дорог?

Он такой, Шамбон. Если пристанет, то от него не отделаешься. Меня начинает раздражать спектакль, который мы играем, все трое. Я не могу не вмешаться.

— Марсель, старина, ты должен был нас предупредить. Тебе давно угрожают?

— Со дня смерти дяди. Грозят снять шкуру. Я не хотел бы закончить жизнь, как он, я хочу, чтобы Иза все знала.

— Конечно, Марсель. Но сейчас не время.

И тогда он делает театральный жест, о котором меня не предупреждал. Достает из кармана коробочку, открывает и протягивает Изе. Я вижу кольцо с крупным бриллиантом. Иза отступает.

— Марсель, вы сошли с ума.

— Нет. Просто если со мной что-нибудь случится, я буду счастлив от одной мысли, что вы будете носить мой подарок как память.

Он разделался со мной. Возможно, он понял, почему я хотел убрать его, он смотрит на меня через плечо насмешливым взглядом. Нет, это невозможно. Он не настолько хитер. Иза стоит в страшном смущении.

— Вы так любезны, — сказала она.

— Возьмите, — настаивает он. — Это не обручальное кольцо. Я бы не позволил себе. Это лишь маленький подарок на память обо мне.

Он слабо улыбнулся, как улыбаются приговоренные к смерти.

— Поживем — увидим. Я не собираюсь уезжать, в любом случае. Ничего не бойтесь, Иза.

Он силой втискивает коробочку в ее руку и придвигает к себе телефон.

— Что вы собираетесь делать? — спрашивает она.

— Предупредить полицию, черт возьми.

Он быстро начал набирать номер.

— Если бы мой дядя опередил их, он был бы жив. А теперь я хочу жить ради вас, Иза, или по крайней мере попытаться… Алло! Говорит Марсель де Шамбон. Я хотел бы поговорить с комиссаром Дрё. Алло? Он занят? Не могли бы ему передать, что мне необходимо срочно с ним повидаться, так как обнаружились новые факты в деле Фромана. Что? Мы ждем его. Спасибо.

Все это произошло так быстро, что я не смог помешать. Однако, будучи немного выбитым из колеи, я не был застигнут врасплох. Я всегда контролирую ситуацию.

— Дрё сейчас придет, — сказал Шамбон. — Я попрошу у него защиты.

— Ваша мать знает об этих телефонных звонках? — спросила Иза.

— О! Нет. Мой дядя ни слова не сказал ей о письмах. Я не хотел первым говорить ей об этих угрозах.

— Почему же вы сразу не поставили комиссара в известность?

Он замешкался. Я подсказываю ему ответ.

— У Марселя нет никаких доказательств.

Он тут же сообразил.

— Это правда. У меня нет писем, чтобы показать. Телефонные звонки не оставляют никаких следов. Комиссар не принял бы меня всерьез.

— И все же, — говорит Иза. — Нам было бы спокойнее, если бы вы уехали на некоторое время. Из-за выборов страсти разгорелись. Все скоро утрясется.

— Не уверен, — ответил Марсель. — Почему я должен убегать?.. Послушайте, Иза…

Он выводит ее в коридор и шепчет на ухо. А я… мне нельзя больше ждать. Возможно, я удовольствовался бы тем, чтобы он убрался куда-нибудь к черту на кулички, — это стало бы первой ступенью моего плана. Да, может, я и оставил бы ему шанс. Но сейчас это невозможно. Кончится тем, что Иза его пошлет в конце концов, и в приступе бешенства он выложит ей всю правду. В этом идиоте есть что-то фанатичное. Он из тех психов, которые, не колеблясь, взрывают себя вместе с врагом. Выходка с кольцом! Он сам себе вынес приговор. Я услышал шум приближающейся машины.

— Ага! Вот и комиссар! — закричала Иза. — Пойду встречу его.

Она убегает от Шамбона, который направляется ко мне, не в силах сдержать улыбку.

— Мне кажется, я был на высоте, — сказал он. — Комиссар не откажется выделить одного из своих людей для наблюдения за замком. И к Изе вернется вкус к жизни. Я займусь этим, вот увидите.

Я стараюсь овладеть собой. Мои руки не дрожат. Я смотрю на него убийственным взглядом, но улыбаюсь ему в ответ.

— Ты был великолепен. Остается убедить Дрё.

Комиссар уже здесь, торопится, ворчит.

— Что еще стряслось? — резко спрашивает он.

— Посмотрите, что мы нашли, — говорит Шамбон, протягивая комиссару письма, которые он быстро прочитывает.

— Ну и что?

Шамбон волнуется.

— Они были в папке. Здесь… я покажу, если вы хотите.

Дрё пожимает плечами.

— Подобных писем у меня целая куча на столе. Если бы их можно было принимать всерьез!

— Но мне тоже угрожают, — вставляет Шамбон.

— Вам пишут?

— Нет. Мне звонят по телефону.

— Что говорят?

— Что со мной расправятся, что я — не лучше дяди.

— И все?

— Как это все? Вы считаете, этого недостаточно?

— Мой дорогой друг, при такой беспокойной жизни, которую мы ведем, количество людей, которым угрожают письмами или по телефону, огромно. Хочется думать, что тем, кто их пишет, эти глупости, становится легче. Потому что они не влекут за собой никаких последствий, уверяю вас.

— Вы забываете, что моего дядю довели до самоубийства.

Он обижен до смерти, наш милый Шамбон. Это забавляет Дрё.

— Не будем драматизировать. Мы не имеем доказательств, что вашего дядю принудили покончить с собой. И то, что мсье Фроман ни разу не подал жалобы в суд, доказывает мне, что он не придавал никакого значения этим письмам.

— Я подам жалобу, — кричит Шамбон. — Я прошу, чтобы мой телефон поставили на прослушивание.

— Это ваше право, дорогой мсье.

— Я также прошу установить наблюдение за замком.

Комиссар смотрит на меня и на Изу, как будто хочет, чтобы мы были свидетелями. Он кладет оба письма в карман.

— Это слишком. У меня не хватает людей. И потом, еще кое-что, о чем вы забыли… Вы знаете результаты выборов. Ваши друзья проиграли. Извините за откровенность, но власти считают, что мы слишком долго занимаемся Фроманом.

— Председателем Фроманом, — поправляет Шамбон.

— Пусть так. Председателем Фроманом.

— Совершено преступление! — говорит Шамбон.

— Обычное самоубийство, — сухо заключает Дрё.

— Вы ничего не предпримете? Если меня убьют, вы умоете руки?

— Никто вас не убьет, — утверждает Дрё. — А сейчас, если позволите… У меня много других дел.

Он приветствует всех троих и собирается уходить.

— Вы ошибаетесь, господин комиссар, — бросает ему вдогонку Шамбон. — У нас есть поддержка.

— Я рад за вас, — отвечает комиссар и уходит.

Иза его провожает. Шамбон возвращается в кабинет вне себя от гнева.

— Это им не пройдет, — кричит он. — Кто мне подложил такую свинью?

— Успокойся, Марсель.

— О да! Вам хорошо.

— Честное слово, ты в самом деле думаешь, что тебе угрожают? Проснись. Ты прекрасно знаешь, что все это вранье. Мы хотели ввести в заблуждение Изу, вот и все.

У него потерянный вид. Он трет пальцами глаза.

— Я уже не знаю, на каком я свете, — бормочет он. — У меня нет никакого желания ехать в Гавр или куда-то еще. У вас есть идея?

— Конечно. Но мне нужно немного времени. Ты не должен показывать Изе, что ты обижен грубостями комиссара. Ты должен быть выше этого. Осторожно, Иза идет.