— Ты сошел с ума, — шепчет она, наклоняясь ко мне и касаясь губами век.

— Опять вы, господин комиссар. Я еще не устал от вас, но тем не менее я спрашиваю себя, чем вы занимаетесь столько времени?

Дрё заботливо складывает плащ, шарф, шляпу на спинку стула, он всегда аккуратен и усаживается напротив Ришара, который играет сам с собой в шахматы.

— Видите ли, — произносит он. — Я делаю вид перед мадам Шамбон, что продолжаю расследование.

— Опять! Эта комедия еще не скоро закончится?

— В ее рассуждениях есть логика, уверяю вас. Мадам де Шамбон не сомневается в том, что ее брат был убит. И если она права, то как это произошло?

— Вот именно, как?

— Я пойду конем, если позволите?

Он переставил фигуру на шахматной доске.

— Поздравляю, — сказал Ришар. — Но вернемся к мадам де Шамбон. Она свихнулась.

— Может быть, но она дьявольски хитра. Ее последняя находка… Клянусь, это нечто!.. Она поднимает трубку, но звонит не мне, я для нее — мелкая сошка, она звонит дивизионному комиссару, который не осмеливается послать ее.

— Ну и что же это за последняя находка?

— Она вбила себе в голову, что в службу доверия звонил вовсе не ее брат.

Ришар задумался, держа в руке черного слона.

— Не понимаю.

— Но в этом что-то есть. Она далеко не глупа. В самом деле, человек из службы доверия хорошо слышал голос, но он не знал голоса Фромана. Это мог быть чей угодно голос.

— Вы хотите сказать…

— Не я. Она! Она хочет сказать, что ее брата могли убить, а потом позвонить вместо него по телефону.

Ришар ставит слона на место, подкатывает на кресле к камину за кисетом и трубкой.

— Гениально. Это, конечно, ерунда, но это гениально. Один удар — и мне шах и мат.

— Как это?

— Черт! Если все произошло так, как она предполагает, значит, преступление было спланировано заранее. Тогда уж не подойдет версия загадочного убийцы, который мог проникнуть через дверь в сад и разыграть на месте такую сложную сцену. Значит, убийца — кто-то из обитателей замка. Иза была у друзей; Шамбон в кино… Остается, ну да, черт возьми, остаюсь я. Не понятно, как я мог это сделать, но она клонит именно к этому, старая ведьма.

— Вы быстро соображаете, — похвалил комиссар.

— Я знаю, сколько будет дважды два. Я знаю также, что она меня ненавидит. Особенно меня. А доказательства?

— Ага! Доказательства! Дивизионный комиссар сыт по горло. Но муниципальные выборы не за горами, и необходимо, чтобы о деле Фромана перестали говорить. Моя работа заключается в том, чтобы заговаривать зубы старой даме: «У нас была такая мысль, но нельзя, чтобы преступник догадался об этом. В настоящий момент мы ищем записи голоса Фромана. Когда у нас будет фрагмент его речи (а он часто выступал), мы отдадим его прослушать человеку из службы доверия».

— Вы действительно это сделаете?

— Еще чего! Речь идет лишь о том, чтобы выиграть время.

Ришар задумчиво курит трубку.

— Заметьте, — сказал он, — что все это меня не волнует. Это, скорее, забавно. На вашем месте я бы решительно принял версию убийства.

— Осторожно! Вы забыли, что Фроман добивался должности мэра. Итак, ни слова. Молчание! Это, кстати, в ваших интересах. Об этом…

Он надевает плащ.

— Продолжайте играть.

Потом шарф, шляпу, и, указывая пальцем на доску:

— Белым конем. Да… перед черной ладьей.

— Вы были бы прекрасным партнером, — замечает Ришар.

— Да, у меня немало хитростей в запасе… До скорого свидания!

На свадьбе я, конечно, не появился. Я — тот, кого нужно прятать, бывший бродячий акробат, калека, соперник и жертва в одном лице. Мне нужно было исчезнуть на время, не подавать признаков жизни. Садовник приносил мне еду, будто пленнику. Шамбон навещал меня втайне от всех. С каждым днем он все больше нервничал, и мне становилось все труднее его успокоить.

— Сделайте же наконец что-нибудь, — кричал он. — Мать вашу, вы-то еще можете повлиять на нее! Защитите ее от дяди. Это чудовищно! Вы прекрасно отдаете себе отчет в том, что он ее покупает. Если бы я был на вашем месте…

— Ты бы его убил? — предположил я.

Он потерянно смотрит на меня. Однажды вечером он расплакался.

— Это правда, я люблю ее. Вы правы. Я не могу сдержаться. Как будто я еще не жил. Ришар, вы любили когда-нибудь?

— Думаю, что да.

— Вы перестали понимать, что происходит?

— Да.

— Вы не понимали больше, кто вы, на каком свете?

— Да, да. От любви все глупеют.

— А теперь вы выздоровели.

— Я не выздоровел, — ответил я. — Я умер.

Шамбон недовольно поморщился.

— С вами невозможно говорить серьезно. Вы мне поможете?

— Но я именно это и собираюсь сделать, малыш. Это очень просто. Убьем его. Я не шучу.

Рыбалка в разгаре. Рыбка на крючке, остается лишь потянуть за леску. Шамбон скрылся. Оставалось только ждать. Через два дня он мне сказал, что сильно поссорился с Фроманом.

— Я наотрез отказался присутствовать на церемонии. Я сказал ему, что он выставляет себя на посмешище перед всем городом и из-за него все думают, что Иза интриганка. Поистине странный подарок невесте! Я его так ругал, что он начал угрожать мне. «Если ты сейчас же не замолчишь, я тебе дам по физиономии». Да, он мне сказал это. Но если бы он меня ударил, я бы его избил, клянусь. Что это он возомнил о себе?

— А твоя мать?

— Единственный раз она была на моей стороне.

— Ты доволен?

— Когда выговоришься, чувствуешь себя лучше.

— Хорошо. Но что это меняет? Иза, наверное, ждала от тебя какого-нибудь поступка… Если бы ты ей признался, как ты влюблен в нее, кто знает, может быть, в последний момент она отказала бы Фроману.

Наступило молчание. Эта минута казалась почти такой же напряженной, как лучшие из тех, что мне дано было пережить. Шамбон побледнел. Он взвешивал все «за» и «против» по привычке образцового счетовода. Наконец, он решился.

— Вы не могли бы сказать ей вместо меня?

— Что? Ты смеешься?

— Нисколько. Только первые слова… А дальше… я думаю, выпутаюсь сам. (Он пожимает плечами.) Впрочем, сейчас это уже бесполезно. Вы правы. Я опоздал.

Он ушел так же, как и пришел, рассеянный, разговаривая сам с собой. Вскоре я позвал Изу; я ей рассказал о Шамбоне, только то, конечно, что она должна знать.

— У него полетели тормоза. Не удивляйся, если он наделает глупостей.

— Что, например?

— Ну, бросится к твоим ногам. Он из таких. Будет умолять тебя не выходить замуж за Фромана. Я не хочу сейчас взрыва. Еще слишком рано. Как ты считаешь, сможешь сохранить его в боевой готовности, но так, чтобы он не взорвался?

— Это подло, — ответила Иза. — Именно в тот момент, когда Шарль обеспечил наше будущее…

Она озабоченно посмотрела на меня.

— Послушай, Ришар. Ты захотел, чтобы я стала женой Шарля. Мне это противно, но я согласилась. Не требуй от меня еще и издеваться над несчастным Марселем. Это отвратительно.

— Нет, не издеваться. Только снисходительно относиться к нему, вот и все. Не отталкивать его. Если он попытается поцеловать тебя, любезно откажись. Дай ему понять, что он пришел слишком поздно, его место занято. Скажи это таким тоном, как будто делаешь ему выговор. После свадьбы… попозже… дескать, можно поговорить о разводе…

Она не из тех женщин, которая может мне сказать: «Я не пойду на это». Но первый раз она почувствовала, что я хитрю, притворяюсь, и поэтому нервничала. Я поспешил добавить:

— Не забывай, что Фроман уже развелся два раза. Третий раз для него ничего не значит. Он женится на тебе по мгновенной прихоти. Мы согласились. Как только он обнаружит, что ты совсем не та женщина, которой он добивался…

— Ришар!

— Извини меня. Я грубо выразился. Но в конечном счете я прав или нет? Он пошлет к черту своего племянника и нас тоже: «Убирайтесь отсюда, вам так хорошо втроем». Вот что он бросит нам в лицо.