Часы с кукушкой

У меня хранится письмо, полученное мною в начале мая 1922 года. От кого оно, не знаю, но, судя по марке, письмо пришло из маленькой ливанской деревни. Я читал его, перечитывал и наконец решился опубликовать, такое сильное оно на меня произвело впечатление.

«Вчера все жители нашей деревни, и стар, и мал, проводили в последний путь своего земляка. Были на похоронах и священники — один из восточной, другой из западной церкви. Каждый бросил на могилу горсть земли, соленой от слез.

Великим обычно считают того, кто пишет прекрасные книги, сочиняет стихи, воздвигает памятники, совершает открытия на благо человечества. Ничего этого не сделал покойник. И все же он был велик и останется великим для нас навсегда. Вы спросите: отчего? Да оттого, что он потерял себя, а затем нашел вновь. Он сражался против часов с кукушкой и одолел их. Одолеть часы с кукушкой мог лишь тот, кто поистине велик.

Он пришел в нашу деревню два года тому назад. Никто его тогда не знал, да и по сей день не знает так, как знал его я.

Ты ливанец и хорошо знаком с нравами ливанских деревень. Ливанец никогда не закроет дверь перед человеком, нуждающимся в куске хлеба. Но непременно его обо всем расспросит. Кто он? Откуда? Зачем пришел?

Поэтому на следующий же день все уже знали, что чужак американец, что зовут его Томас, что родился он в Ливане, а потом уехал за океан, два десятка лег трудился там и вот, вконец обессиленный, вернулся на родину, чтобы доживать свой век в нашей деревне.

Увидев его, я сразу же почувствовал притягательную силу его глаз, они словно звали и манили, но гордый, неприступный вид предостерегал: «Не подходи!»

Мы подружились. И он раскрыл мне свою душу. Ливанцы очень любят давать прозвища, ведь в прозвище всегда отражается сущность человека. Наградили прозвищем и Томаса и стали звать его Абу Мааруф, что означает и «справедливый», и «благородный», и «вежливый» — словом, человек, обладающий всеми самыми лучшими качествами.

Вскоре все жители деревни полюбили Абу Мааруфа. Он стал для нас товарищем, советником, судьей. Теперь уже никто больше не помышлял об уходе из родной деревни. Абу Мааруф научил нас любить свою землю и небо над ней, ее воздух и воду, ее скалы, ручьи, ее горы, потому что сам все это безгранично любил. Без родины нет жизни, говорил он, кто не предан своей земле, тот не полюбит и чужую землю, какой бы богатой она ни была.

Вот некоторые из высказываний Абу Мааруфа: «Земля тебя одевает и кормит. А разве можно жить без одежды и без пищи? Брось в землю зерно, она возвратит тебе десять. А как она пахнет! С ее ароматом не сравнится аромат самых лучших духов! Пусть тело будет грязным, лишь бы душа была чистой. Но еще лучше, если и тело и душа, чистые, как у земли. Прикоснись к ней, и сам очистишься.

Человек человеку — раб. А вот земля никого не порабощает, никого не эксплуатирует. Не стыдится того, что на ней рядом растут розы и колючки, пшеница и сорняк. Люди же стыдятся колючек и сорняков, уничтожают их. Учитесь правде у земли.

Жили некогда два человека: один копил деньги, другой сеял зерно. Выдался голодный год, и вот тот, кто копил деньги, пришел к тому, кто сеял зерно и стал на коленях молить спасти его от голода, предлагая любые деньги. Но тот, кто сеял зерно, сказал: «Прежде ты радовался тому, что скопил, теперь я радуюсь тому, что собрал».

О, если бы ты только слышал, как говорил Абу Мааруф. И не с трибуны говорил, не с кафедры, не на торжествах, а в полях и виноградниках, когда вместе с нами работал с сохой и мотыгой в руках. И одевался он, и ел, и пил, как мы все. За это я и полюбил его!

Воспоминания о нем всегда вызывают у меня слезы, вот и сейчас их капли на этом письме. Боюсь, что ты не поймешь того, что говорил Абу Мааруф, потому что неведомы тебе, как Абу Мааруфу, слезы, рожденные любовью, неведом язык земли.

…Абу Мааруф умер. Но он живет среди наших полей и виноградников, в наших домах, в сердцах наших.

Однажды Абу Мааруф сказал мне: «Ворона счастлива, потому что не завидует голосу соловья, а соловей счастлив, потому что не завидует силе вороны. У людей же все не так: у кого красивый голос, завидует тому, кто сильнее его; тот, кто сильнее, завидует тому, у кого голос красивее».

Сидели мы как–то с Абу Мааруфом, любовались природой. Вдруг он сказал:

— Прислушайся! Слышишь?

— Да, слышу.

— Что слышишь?

— Птица кричит, мы называем ее кукушкой, она прилетает весной.

Я не понял, почему Абу Мааруф изменился в лице и сказал:

— Послушай, я расскажу тебе одну историю.

Было это, не было ли, а только жил давным–давно один ливанец со своей женой, земледелец, который в поте лица зарабатывал себе кусок хлеба. Был у них единственный сын Хаттар. А по соседству жил вдовец со своей единственной дочерью Зумруд. Все считали, что Хаттар и Зумруд созданы друг для друга.

Не верь, когда говорят, что любовь слепа. Любовь все видит, всему придает красоту. Ничего нет важнее любви. На ней зиждется жизнь. Тот, кто любит, находит в любимом только прекрасное, влюбленные способны проникнуть в самую суть жизни.

Крепко полюбили друг друга Хаттар и Зумруд. Шел тысяча девятисотый год. Родители влюбленных решили сыграть свадьбу сразу же после пасхи. В это время вернулся из эмиграции в Ливан Фарис Хайбар, некогда покинувший родную землю. Ему было около сорока. Среди прочих диковинок, которые ему довелось увидеть за границей, он упомянул часы с кукушкой.

Ты когда–нибудь видел такие часы? Если, к примеру, наступил полдень, в часах распахивается дверка, из нее выскакивает кукушка и двенадцать раз кричит свое «ку–ку». Затем исчезает и дверка захлопывается.

Об этих удивительных часах услышали Хаттар и Зумруд, и девушка захотела во что бы то ни стало взглянуть на это чудо, висевшее в доме Фариса Хайбара.

Когда же настал день свадьбы, Зумруд убежала с Фарисом.

Убитый горем Хаттар говорил себе: «Стыдись, Хаттар, что такой человек, как Фарис Хайбар, украл твою невесту, опозорил тебя. Часы с кукушкой оказались сильнее тебя. Что это за страна, где умеют делать такие чудесные вещи?»

Черной показалась Хаттару родная земля, и он уехал в Америку.

Там он с самого первого дня понял, что ключи к этой стране — деньги, без них там никому нет жизни. За ключи эти шла настоящая война. И Хаттар вступил в нее. Поначалу ему не везло, зато он познакомился с тайнами Америки, увидел ее чудеса, в том числе и часы с кукушкой.

Неожиданно счастье распахнуло свои двери перед Хаттаром, он стал владельцем большой торговой фирмы. И первое, что он купил, разбогатев, были часы с кукушкой. Да, он стал богат, но хорошо помнил прошлое, аккуратно посылая деньги родителям. Часы с кукушкой, самое дорогое для него, висели в большой комнате.

Он познакомился с девушкой–сирийкой Алисой, которая родилась и выросла в Америке, и женился на ней.

Но счастье уходит так же неожиданно, как и приходит.

После женитьбы Хаттара будто подменили. К нему вернулись прежние страдания, он тосковал по родине. А однажды, словно очнувшись после сна, вдруг прозрел.

Алиса требовала, чтобы он снял со стены часы с кукушкой, поскольку они старомодны и портили вид комнаты. Хаттар к тому времени уже разлюбил жену, и ее капризы неизменно вызывали в нем раздражение.

— Я тоже старомоден, — закричал он в гневе. — Ты что, забыла, что я крестьянин и смыслю лишь в торговле! Поэтому мне понятен один лишь язык, язык денег!

Потом он сказал себе: «Кто ты сейчас, Хаттар? Когда–то в родной деревне ты был уважаемым человеком, любимым сыном, имел клочок земли. А что теперь? Ты превратился в крохотный винтик всей этой адской машины. Чему ты научился? Новому языку? Узнал новую страну? Нет, ты остался невеждой. Что ты приобрел? Деньги? Но они не могут принести счастье ни тебе, ни твоим родителям, ни твоей любимой — Зумруд…»

И вновь ожила в его памяти любимая. Где она сейчас, Зумруд, как ей живется? Только один человек понимал его, утешал в тяжкие минуты, как родного сына, — это была служанка, старая сирийка, которую много лет назад судьба забросила в Америку.