Попросив у Ларисы кружку крепчайшего кофе без сахара, Добрынин, обжигаясь, в два приема опустошил ее и заел бананом, чтобы отбить горечь. В мозгах прояснилось, и он решил сходить на разведку, воспользовавшись черным ходом через кухню. Но попытка не увенчалась успехом - на заднем крыльце ему перегородил дорогу широкогрудый Валерий.

- Аристарх Иванович, вы прямо как маленький, - пристыдил он Добрынина. По тревоге вам ведено не отлучаться из дома.

- Валера, сынок, я на минутку. Спрошу у Алексея Алексеевича, не слышно ли чего насчет...

- Старшому не до вас, - отрезал Валерий и бесцеремонно закрыл наружную дверь перед носом Добрынина.

Вороновский по-прежнему с отрешенным видом сидел в кресле у камина и никак не отреагировал на возвращение Добрынина.

- Витя, солнце, не убивайся прежде времени, - прочувствованным тоном сказал Добрынин, грузно опускаясь на диван. - Вот увидишь, все как-нибудь рассосется, перемелется.

Вороновский вяло шевельнул рукой с дымившейся сигаретой, что, без сомнения, означало - не лезь с утешениями, оставь в покое. Другая его рука мерно поглаживала загривок эрдельтерьера, положившего голову на колени хозяина.

Добрынин вздохнул и, чтобы как-то скрасить тягостное ожидание новостей, восстановил в памяти прерванный разговор в лесу относительно "Культурного досуга". Однако, вновь согласившись с мнением Виктора, высказавшего поистине дельную мысль, Аристарх Иванович задумался не о переделке написанных глав, а о поразительной восприимчивости собак, способных на расстоянии безошибочно чувствовать беду. Собаки - самые душевные существа, с ними могут сравниться только лошади, но уж никак не кагэбэшники. У тех гонора невпроворот, а ума и интуиции - как у дохлой вороны. Запретили ему приближаться к телефону, а сами, черт их дери, четвертый час не в состоянии хоть чуть-чуть прояснить картину.

После полуночи Алексей Алексеевич принес плохие новости.

- В двадцать два тридцать наряд патрульно-постовой службы Сестрорецкого РУВД обнаружил брошенные "жигули", которыми пользовалась Елена Георгиевна, в лесопосадке между берегом Финского залива и Приморским шоссе на участке Лисий Hoc - Ольгино, - обстоятельно доложил он, остановившись перед Вороновским. При осмотре "жигулей" следов борьбы мы не нашли. Машина в полной сохранности, за исключением автомагнитолы и выносных акустических колонок. Ключи находились в замке зажигания.

- Присядьте, - неприязненным тоном сказал Вороновский. - Ваши выводы?

- Для выводов мало данных... - Алексей Алексеевич сел на диван рядом с Добрыниным. - Похоже на похищение, Виктор Александрович.

- Почему вы так считаете? - нетерпеливо спросил Вороновский, прикуривая новую сигарету от окурка предыдущей. - Изложите ваши соображения.

- В восемнадцать тридцать я переговорил с дежурным по ГУВД. Во второй половине дня вооруженные нападения на транспортные средства в городе не фиксировались. В аварию наши "жигули" не попадали. Тогда я подумал о похищении и поставил себя на место похитителей. Где легче произвести захват? На улицах Петербурга опасно: обилие транспорта и пешеходов затрудняет задачу. На Приморском шоссе проще: конец лета, в будни поток машин слабый - две-три за минуту, а то и меньше. Наиболее пригодные для захвата, удаленные от жилья отрезки трассы возле Белоострова и между Лисьим Носом и Ольгином: там и там полосы одностороннего движения расходятся одна от другой с нарушением прямой видимости. Оттого я и попросил милицию обследовать прилегающую территорию.

- Стало быть, милиционеры действовали по вашему заданию?

- Так точно.

- Как вы себе представляете захват?

- Елена Георгиевна водит машину аккуратно, соблюдает наши установления по личной безопасности и по пути может остановиться в двух случаях - при поломке или по сигналу сотрудника госавтоинспекции. ГАИ наших "жигулей" на трассе не останавливала, это я проверил. Поломка тоже исключается: по всему видно, что машина исправна. Значит, остается одно - инсценировка проверки документов похитителями.

Добрынин во все глаза смотрел на Алексея Алексеевича, поражаясь его выдержке. Старший группы, потерявший охраняемое лицо, должен был, как казалось Аристарху Ивановичу, иметь бледный вид и мокрую задницу, однако ничего похожего не наблюдалось - морщинистый кагэбэшник нисколько не заискивал, а, напротив, держался уверенно, с достоинством и хладнокровием, внушавшими невольное уважение.

- Продолжайте, - торопил Вороновский.

- Допускаю, что при захвате похитители применили спецсредство, предположительно "Си-Эс": в салоне мы почувствовали выветрившийся, еле ощутимый запах газа. То, что они бросили "жигули", не заботясь о маскировке, укладывается в версию похищения. Для них "жигули" - обуза, от которой нужно было быстрее избавиться, убрав с обочины. Времени они не теряли, все заняло от силы пять-семь минут.

- Ваши дальнейшие действия?

- Моя группа в сборе, все восемь сотрудников налицо. Управление ФСБ поможет нам при отработке версий и с рассветом заблокирует дальние подступы к дому, чтобы засечь любого, кто попытается присмотреть за нами.

- Вы и это допускаете?

- Виктор Александрович, без проверки ничего исключать нельзя. По всему видно, что похищение было спланировано и Елену Георгиевну расчетливо выманили из дому. - Сказав это, Алексей Алексеевич окинул Добрынина колючим взглядом. Кто-то их ориентировал, подпитывал информацией.

От обиды Добрынина бросило в жар.

- Смею надеяться, что Аристарха Ивановича вы не подозреваете. Вороновский мрачно скривился. - Нам только не хватало по-волчьи коситься друг на друга.

- Аристарху Ивановичу придется выбрать что-то одно: либо сегодня же уехать отсюда, либо неукоснительно подчиняться всем моим требованиям - впредь без разрешения не покидать охраняемого объекта, не пользоваться никакими средствами связи и не вмешиваться в нашу работу, - твердо заявил Алексей Алексеевич. - По-другому не выйдет.

- Черт вас дери! - срывающимся голосом вскричал Добрынин. - За кого вы меня принимаете?

Вороновский выставил вперед руку и сказал ледяным тоном:

- Предоставьте мне решать, кто уедет, а кто останется.

- Вы - хозяин. - Алексей Алексеевич встал. - Разрешите быть свободным?

- Сядьте! - Вороновский повысил голос. - Вам не пристало впадать в амбицию!

- Виктор Александрович, как только похищение подтвердится, в чем я практически не сомневаюсь, начнется состязание нервов, долгое и изнурительное, - глядя себе под ноги, сдержанно заговорил Алексей Алексеевич. - Мы не можем допускать разногласий. Решающий голос должен быть закреплен за одним человеком, и, не обижайтесь, этот человек - не вы. Доверьтесь мне: я сделаю все, чтобы вызволить Елену Георгиевну и мальчика. Или - дело ваше! - ищите замену.

- Я не готов к ответу, - помолчав, сказал Вороновский. - Мне надо посоветоваться с Евгением Петровичем.

"Дельная мысль! - одобрил Добрынин, с отвращением глядя на потупившегося Алексея Алексеевича. - Женька Скворцов не чета тебе, сраному ангелу-хранителю! Проворонил Ленку и Сашку, а теперь учишь нас уму-разуму?"

- Вечером я дважды докладывал обстановку генерал-лейтенанту, - не поднимая глаз, сообщил Алексей Алексеевич. - Он согласился с моими наметками и велел передать, что прибудет сюда послезавтра... виноват, завтра, в субботу утром.

- С этого надо было начинать, - вымолвил Вороновский с некоторым облегчением. - Алексей Алексеевич, сядьте и будьте добры изложить ваши наметки.

- Прежде определимся с Аристархом Ивановичем, - упрямо оговорил Алексей Алексеевич.

- Арик, как ты?

- Вить, я с тобой до конца, - не колеблясь, ответил Добрынин и буркнул в сторону Алексея Алексеевича: - Видит Бог, обязуюсь свято выполнять ваши установки.

Алексей Алексеевич сел и, наклонившись вперед, к Вороновскому, произнес с прежним хладнокровием: