— Не смей, — предупредила я и пронзительно взвизгнула, когда он разжал руки. Я успела закрыть глаза и зажать нос пальцами, прежде чем рухнула в воду.

Я выплыла на поверхность, задыхаясь, моей разгоряченной коже вода показалась ледяной.

— Ты придурок! — заорала я. Отец и сын стояли бок о бок, глядя на меня с одинаковыми широкими улыбками. — А ты жулик! — сказала я Джонасу.

Тейт согнул колени и, оттолкнувшись от бортика, вошел в воду как нож в масло. Джонас последовал за ним, правда менее грациозно, бомбочкой.

По глупости я продолжала удерживаться на поверхности и сердито смотреть на их силуэты под водой, вместо того чтобы бежать. Тейт схватил меня за щиколотку и дернул. Я ушла под воду, пинаясь изо всех сил, и он выпустил мою ногу, но подплыл ближе, схватил меня за талию, и мы одновременно вынырнули, лицом к лицу.

— Ты меня потопил, — обвинила я, но это все, что я успела сказать. Мне на голову легла ладонь, вторая — на плечо, Тейт отпустил мою талию, и я снова ушла под воду, на этот раз меня утопил Джонас.

И тут началось. Я смогла утопить Джонаса, но не Тейта, и некоторое время сидела у него на спине, прежде чем Тейт обернул руку вокруг моей талии, притянул мою спину к своей груди и вместе со мной сделал заднее сальто под водой. Мы выплыли, Тейт все еще крепко прижимал меня к себе.

— И меня! И меня! — закричал Джонас, Тейт отпустил меня и сделал сальто с Джонасом.

Он отпустил Джонаса, и пока оба они вытряхивали воду из мокрых волос, я одной рукой обняла Джонаса.

— На этот раз кувыркаемся вперед, — сказала я ему на ухо, сгруппировалась вместе с ним, оттолкнулась и сделала сальто вперед. Когда мы вынырнули, я отпустила Джонаса и он отплыл в сторону.

— Вот видишь, в воде лучше, — сказал он мне со знающей улыбкой.

Я согласилась и бросила ему вызов:

— Спорим, я дольше тебя простою на руках.

— Ни за что! — прокричал Джонас, уже рванув к мелкому месту.

— Точно-точно, — ответила я, последовав за ним.

Мы встали на руки, и я ткнула его в ребра под водой. Он ткнул меня в живот. Я могла бы простоять дольше, но позволила ему выиграть. Пять раз подряд.

— Говорил же ни за что, — заявил Джонас после пятой победы.

— Ну и ладно, — буркнула я с наигранным недовольством, что принесло мне еще одну улыбку.

Джонас повернулся к отцу и заявил:

— Спорим, я и тебя побью.

— Да? — спросил Тейт, сидевший на бортике бассейна, болтая ногами в воде и глядя на нас.

— Однозначно, — заявил Джонас.

Оттолкнувшись руками, Тейт спрыгнул в воду, и я отплыла подальше, периодически то плавая, то просто качаясь на воде, иногда глядя на них, иногда стараясь не так откровенно пялиться перед двадцатилетними девушками. Тейт дважды дал Джонасу выиграть и победил его на третий раз.

Они вынырнули, и я поняла, что с Тейта хватит стоек на руках, потому что он приказал:

— Приятель, неси мяч.

— Круто! — крикнул Джонас и поплыл к ступенькам, ведущим из бассейна.

Я медленно поплыла к бортику. Я с удовольствием делала стойки на руках, перевороты и участвовала в утоплении, но не собиралась участвовать в любых играх, где требовалась ловкость, что предполагала любая активность с мячом. Я уперлась ладонями в бортик и приготовилась оставить мужчин играть в мужские игры, а сама вернуться к своему безделью.

Но не успела.

Я почти вылезла, когда две большие ладони схватили меня за бедра и потянули обратно в воду. Не успела я ничего понять, как эти ладони стали руками, крепко обнимающими меня, а моя грудь оказалась прижатой к груди Тейта.

Я задрала голову и открыла рот, чтобы сказать что-то, но он уже целовал меня.

Мы находились в глубокой части бассейна, но Тейт был достаточно высоким, чтобы доставать до дна. Вода доходил ему до шеи и ласково плескалась вокруг нас. Он крепко прижимал меня к себе и крепко целовал. Это был жаркий поцелуй, но в то же время и нежный, ведь я получила его после игр в бассейне с ним и его сыном. Очень нежный. На самом деле, самый нежный поцелуй из всех, что у меня были.

И наверное поэтому, когда Тейт отстранился, я посмотрела в его красивое лицо, в его глаза с мокрыми ресницами и подалась к нему, в последнюю минуту отклонившись вправо и скользнув своей гладкой щекой по его колючей.

Когда мои губы оказались возле его уха, я прошептала:

— Люблю тебя, Тейт.

Как только эти слова сорвались с моих губ, его тело напряглось, а руки вокруг меня сжались сильнее, так что мне даже стало трудно дышать.

Хотя я и так не дышала. Я таращилась на воду за его спиной, думая, что же натворила и зачем я это сделала.

Я ослабила руки вокруг его шеи, опустила ладони ему на грудь и оттолкнулась, отдалившись дюйма на три, прежде чем Тейт дернул меня обратно к себе.

— Крутышка, — мягко позвал он, когда я продолжила смотреть в сторону.

От необходимости отвечать меня спас Джонас, прокричавший:

— Пап, хватит обжиматься с Лори, иди на глубину!

Избегая смотреть на Тейта, я повернулась к Джонасу, который стоял на бортике.

— Иди на глубину, пап! — повторил Джонас.

— Лори, — позвал Тейт.

Я снова повернула голову, мельком взглянув на него, и надавила ему на грудь, глядя поверх его плеча на солнечные блики на воде.

— Капитан, иди на глубину.

Он сжал меня руками:

— Детка...

— Папа! — крикнул Джонас.

— Иди на глубину, — снова сказала я, когда Тейт не отпустил меня.

Он взял меня за подбородок и заставил посмотреть ему в лицо. Оно было нежным, ласковым, а глаза пристально вглядывались в меня.

Потом Тейт наклонил голову, коснулся губами моих губ и отпустил меня. Я тут же развернулась и положила ладони на бортик бассейна. Подтянувшись, я согнула колено, закинула его на край бассейна и вылезла.

Пока я поднималась на ноги, все мое тело дрожало, и не от холода. Услышав плеск воды, я повернулась и увидела, как Тейт мощными гребками плывет спиной назад. Какая же я глупая. Очень, очень глупая.

Я сказала, что люблю его.

Конечно, я его люблю. Хотя сама только-только осознала это и тут же выпалила, но это правда.

Я была в бассейне в захолустном городке с мужчиной, который предпочитал смотреть, как я делаю стойки на руках с его сыном, а не на двадцатилетних девушек. С мужчиной, который звал своего сына «приятель» и обнимал его, пока тот отходил от сна. С мужчиной, который называл меня Крутышкой и разговаривал со мной или занимался любовью, когда я просыпалась среди ночи, даже если сам хотел спать. С мужчиной, который полетел со мной домой, чтобы удостовериться, что я доберусь до своего больного отца. С мужчиной, который заметил новые простыни, говорил прямо все, что думал, посадил меня на свой байк, всегда был собой и был великолепен в душе.

После многих лет поисков, тоски, надежды, после того как я уже сдалась, я нашла нечто особенное в Карнэле и в Тейте. Это особенное не было идеальным, но все равно было чертовски впечатляющим и оно наконец-то было моим.

Так что я его любила.

Но мне не следовало говорить ему. Это было слишком быстро. Это было слишком открыто. И это заставило меня почувствовать себя неуместно.

Потому что он не ответил, что тоже любит меня

Глупая!

Я посмотрела вниз на Джонаса. Он поднял руку и бросил маленький мяч Тейту. Я смотрела, как мяч пролетел по воздуху с поразительной точностью прямо в поднятую руку Тейта. Тейт поймал его и опустил руку, я перевела взгляд ему за спину и застыла.

К гостинице поворачивал «Крайслер» с откинутой крышей. За рулем сидела Нита в солнцезащитных очках и с распущенными волосами.

Я напряглась всем телом.

— Вот дерьмо, — пробормотал Джонас, и я опустила глаза на него, потом автоматически моя рука потянулась вперед, пальцы схватили его за плечо. Я притянула его к себе, обняв его рукой поперек груди и прижав к себе.

Нита въехала на открытую стоянку рядом с бассейном, и едва машина остановилась, как она уже вылетела из нее. Она даже не закрыла дверь, а сразу быстро зашагала к нам в своих босоножках на высоком каблуке. Ультракороткая мини-юбка открывала ее ноги почти до неприличного уровня.