Печально.

И совсем не так, как описывал Вуд. Он поведал мне в общих чертах, но утаил подробности.

Я набрала воздуха в грудь и спросила:

— Нита замужем?

— Да, — сразу ответил Тейт.

Я закрыла глаза и отвернулась в сторону, облизнув пересохшие губы.

— Лорен, посмотри на меня, — потребовал Тейт, и я покачала головой. — Детка, посмотри на меня.

Я посмотрела на него.

— Ты слышала еще что-нибудь про Ниту? — проницательно спросил он, и я кивнула.

— Ничего особенного, — прошептала я. — Люди упоминали ее имя и твое. Они говорили... забавно.

— Да, — согласился он. — Пи*дец как смешно.

— Не в этом смысле забавно, — мягко сказала я.

— Я знаю, Лорен, — ответил он.

— Бетти сказала, что это из-за нее ты больше не коп, — сказала я.

— Это не правда, однако готов поспорить, что она верит в это как в Библию. Нита живет на полную катушку, ей это нравится, она специально создает себе такую репутацию. Если ты спросишь про Ниту, тебе многое расскажут, но ты можешь поверить примерно в пять процентов, и ей это нравится, именно этого она и хочет. Если упомянут про меня с ней, можешь верить примерно в полпроцента того, что тебе расскажут.

— Тейт...

Он перебил меня:

— Это чушь.

— Но...

— Это чушь, Лорен, — отрезал он. — Я ушел из полиции, потому что Арни ленивый мудак. И большинство его сотрудников тоже ленивые мудаки. Ты не поверишь, что творилось в этом городе. И до сих пор творится, потому что он все еще начальник. Мне надоело. Мне не нравилось, как он управлял участком, мне не нравилось, что у него были любимчики, мне не нравилось, что он закрыл глаза, когда случилось дерьмо, и я знал, что он сделал это, потому что ему дали на лапу, и мне не нравилось, что у него не хватало духу признать, что его дочь больна, и обеспечить ей помощь. Я стал детективом, потому что упорно работал ради этого, и я стал им, несмотря на то, что я никогда ему не нравился, в основном потому, что мне не нравился он. В том, что случилось с Бетани, его вина. Я знал, что не смогу приходить на работу и каждый день видеть его гребаное лицо. Так что я уволился и начал охотиться. Зарабатываю в три раза больше, чем тогда, и мне не приходится иметь дело со всяким дерьмом.

— Кроме Баббы, — напомнила я ему, возможно, глупо.

— Да, кроме Баббы, — согласился он, к счастью, не разозлившись еще больше при упоминании Баббы.

Мы смотрели друг на друга, и мне показалось, что Тейт собрался цепляться за свой гнев. Поэтому я сказала:

— Кэрри говорит, что я сначала делаю, потом думаю.

Тейт не ответил.

— И что я всегда предполагаю худшее, — продолжила я.

— Мне это знакомо, — пробормотал Тейт.

— Мне следовало поговорить с тобой, — прошептала я.

— Да, Крутышка, тебе следовало поговорить со мной.

Я видела, что он продолжает цепляться за свой гнев.

— Прости меня, милый, — прошептала я.

Он поднял брови и скрестил руки на груди.

— Я должен тебя простить? — спросил он, и я сглотнула.

Мы поменялись местами, и теперь я понимала, что он чувствовал недели назад, и это было очень неприятно.

— Эм...

— Я вернулся домой, Лорен, пришел сразу к тебе. После месяца, в течение которого хотел только этого: оказаться дома и чтобы ты была на моем байке, я пошел прямо к тебе, а ты на меня наехала. Я сказал кое-что, что тебя задело, и ты выкручивала мне яйца две недели. После такого поступка что ты ожидаешь от меня?

Я в замешательстве посмотрела вокруг. Учитывая, что он почти два дня был мил со мной, отвез меня к моей семье, не раз отшивал Брэда ради меня и подарил мне три оргазма, я думала, что он уже меня простил.

Возможно, я ошибалась.

— Эм... — пробубнила я, не глядя на него.

— Детка, тащи свой зад сюда, — приказал он, и мой взгляд метнулся к нему.

— Что, прости? — прошептала я.

— Тащи свой зад сюда, — повторил он.

— Ты меня задушишь? — спросила я частично в шутку, частично всерьез.

Он быстро шагнул ко мне, поймал меня за руку и шагнул назад, потянув меня к себе и одновременно дернув за руку, так что я врезалась в него.

Он обнял меня обеими руками и посмотрел мне в лицо.

— Твое счастье, Крутышка, что на тебе эти шорты и майка. Твое тело, грудь, ноги, я просто не могу долго злиться.

— Возможно, мне понадобится еще пройтись по магазинам, — пробормотала я.

— Собираешься снова меня разозлить? — спросил он.

— Не намеренно, — ответила я.

— Не совсем то, что я хотел услышать, — пробормотал он и повел меня спиной вперед в сторону кровати, — но сойдет.

— Тейт?

— Что?

— Если Нита замужем...

Мои ноги врезались в кровать, и мы оба упали на нее.

Приземлившись на матрас, Тейт устроился на мне, зарывшись пальцами в волосы у меня на виске, но не отводя своих глаз от моих.

— Все кончено, — прошептал он.

— Но...

Он дотронулся до моих губ и отстранился.

— Все кончено, детка, — продолжал шептать он. — Должно было закончиться много лет назад, но сейчас точно кончено.

— Как ты мог...

— Потому что это Нита, — ответил он на мой невысказанный вопрос.

Я покачала головой и положила ладони ему на плечи, не отталкивая его, но и не прижимая к себе.

— Я не понимаю.

Его рука оставила мои волосы и скользнула вниз, чтобы накрыть щеку. Большим пальцем он провел по моей нижней губе.

— Она давно въелась мне под кожу. Мне потребовалось много времени, чтобы избавиться от нее.

Это была не та новость, которую женщине хочется услышать о другой женщине, и мое тело напряглось под ним.

Тейт посмотрел мне в глаза:

— Лори, я только несколько дней назад узнал разницу.

— Какую разницу? — спросила я, шевеля губами под его пальцем.

— Тогда я не знал, но сейчас знаю.

— Что?

— Два вида женщин могут проникнуть тебе в душу. Одни разрушают, не принося ничего хорошего, но, если ты однажды по глупости пустишь их, у тебя не останется выбора, кроме как ждать, сколько потребуется, чтобы избавиться от них. И есть другие женщины, которые не разрушают, с которыми хорошо, которые питают тело и душу, а не разрывают, ломают или сжигают их. От этих не хочется избавляться.

Он говорил то, что я думала?

— Тейт...

— Понимаешь меня? — спросил он.

— Не знаю, — ответила я честно, но даже я услышала проблеск надежды в этих словах, наверное, потому что я испытывала эту надежду.

— Поймешь, — пообещал он.

Ого.

— Тейт... — выдохнула я.

— Тихо, Крутышка, хватит разговоров.

Мне показалось, что он наклонил голову ближе ко мне, и его рука снова скользнула в мои волосы.

— Но...

— Тихо, — пробормотал он мне в губы.

— Я...

Он поцеловал меня, и мои руки на его плечах обвили его шею, определенно, чтобы прижать его к себе, когда он заглушил все мои мысли, оставив только вибрации, которые рождал в моем теле.

Скользнув губами по скуле к уху, он провел руками по бокам до бедер и вокруг, к моей заднице, и приподнял меня, прижав мою мягкость к своей твердости.

Тоненькая ниточка, за которую держался мой разум, болезненно натянулась.

Нам надо было о многом поговорить. Я почти ничего о нем не знала. Он был профессиональным футболистом. Две игры, но все равно это много, и то, что он играл так мало, разбивало мне сердце. У него было больное колено, но он не вел себя, как человек с больным коленом, так что я задумалась, болит ли оно до сих пор. И если болит, то разве можно ему бегать? У него на спине вытатуирован орел, и мне было интересно, связано ли это с футбольной командой, за которую он сыграл только две игры. В его жизни случились проблемы, но он не сказал мне, какие именно, а я думаю, что, поскольку между нами, похоже, что-то начинается, мне, наверное, следует знать. Он только что освободился от женщины, которая въелась ему под кожу, и мне хотелось обсудить это более подробно. Она ушла насовсем? Или маленькая часть ее осталась? Из-за чего закончилась их история? Теперь я въелась ему под кожу? Насколько глубоко?