— Пожалуйста, Тейт. Ты можешь, я знаю, ты можешь. Ты сделал это для меня. Пожалуйста.

Он не ответил, и я обняла его за шею, продолжая прижиматься к нему лбом.

Наконец он прорычал:

— Она могла убить его.

— Но не убила, — прошептала я.

— Она делает ему больно.

У меня в носу защипало от слез, но мне нужно было столько сделать. Мне нужно было снять его с мотоцикла, нужно было вернуться к Джонасу и вернуть к Джонасу его. У меня не было сил сдерживаться, так что я позволила слезам пролиться.

Чувствуя, как они текут по лицу, я хрипло сказала:

— Да.

— Приятель, — прошептал он хрипло.

Я сжала руки.

— Да.

— Мой мальчик.

— Тейт, пожалуйста, идем в дом.

Он замолчал, потом повернул шею, не прикладывая силу, и я подняла голову. Он развернулся ко мне, я положила ладони ему на плечи и посмотрела на него сверху вниз.

— Как мне это исправить? — спросил Тейт, глядя на меня пустыми глазами, и я поклялась, что до конца своих дней буду ненавидеть Ниту за то, что она сотворила такое с моим мужчиной.

Я проглотила всхлип и покачала головой.

— Не знаю. Я просто знаю, что ты сможешь.

Настала его очередь качать головой.

— Ты в это веришь?

— Я верю, что ты можешь все.

Как только я это произнесла, его лицо изменилось, и, клянусь Богом, он стал похож на своего сына два дня назад. Он смотрел на меня снизу вверх с восхищенным удивлением.

— Господи, ты и правда так думаешь, — прошептал он, изучая мое лицо.

— Нет, — ответила я и сжала пальцы. — Я знаю.

— Папа, — услышали мы, и оба повернулись. Тейт еще сильнее развернулся, чтобы видеть Джонаса, который стоял в двери гаража. Он нервно вытер слезы с лица, и я заметила, что его рука дрожала.

— Папа, — повторил он, словно не зная, что сказать.

— Ты мылся вчера у дедушки? — спросил Тейт тихим и ровным голосом.

Джонас моргнул, явно удивленный спокойным тоном Тейта и его обычным вопросом. Я повернулась к Тейту, он начал слезать с байка.

И глядя на него, я поняла, что он это сделал. Он запер ярость. Он нашел способ контролировать ее, несмотря на то, что ее вызвало, и несмотря на то, что она была обоснована.

Я была права. Он может все.

Я отошла с дороги, и когда он замер рядом со мной, Джонас ответил:

— Да.

Я повернулась обратно к Джонасу и услышала, как Тейт мягко велел ему:

— Тогда иди переоденься, приятель, пока Лори готовит завтрак.

Джонас еще раз сглотнул, но не пошевелился.

Потом он спросил:

— Ты злишься?

— Да, — моментально ответил Тейт.

— На маму?

— Да, — повторил Тейт.

— Она... — начал Джонас. Я поняла, что он собрался ее защищать, и уже открыла было рот, чтобы вмешаться, если это опять разозлит Тейта, но Тейт меня опередил.

— Это же Нита, Джонас. Я знаю, какая она. Иди переодеваться.

— Просто она такая, — тихо сказал Джонас.

— Да, — ответил Тейт. — Иди переодеваться, приятель.

— Она не может удержаться, просто она такая, — продолжал повторять Джонас.

Тейт подошел к сыну, я отстала и увидела, как Джонас напрягся.

Тейт положил ладонь ему на плечо.

— Я знаю. Я знаю, что она такая. Не оправдывай ее. Это неправильно, Джонас. Могу только сказать, что это кончено. Да?

Джонас закинул голову, чтобы смотреть на отца, и кивнул.

Потом он прошептал:

— Без меня она останется совсем одна.

Он мучался из-за своего решения.

Я закрыла глаза, на них выступили новые слезы, и стиснула зубы, чтобы не всхлипнуть.

— Ее очередь. Теперь ты со мной, — сказал Тейт, и я открыла глаза.

— Блейк не... — начал Джонас.

— Это ее выбор. Ты молод, приятель, но я говорю тебе это, потому что ты должен знать: она могла заполучить меня. Я ясно говорил об этом больше раз, чем тебе лет. Он выбрала его. Я свободен, значит, могу выбрать Лори, так что теперь у нее никогда не будет попытки со мной. Человек живет со своими решениями. Твоя мама, она взрослая, она сделала выбор и должна с ними жить. Если ты умный, то учишься на своих ошибках. Она не учится. И это тоже ее выбор. Я провел много лет, пытаясь защитить ее от ее решений, не получилось. Я не собираюсь позволять тебе делать это и не собираюсь учить тебя, что кто-то прикроет тебя от твоего дерьма. Ты тоже должен учиться. Ты делаешь выбор, и он твой, и ты должен нести за него ответственность. — Он кивнул на дом и заговорил тише: — Ты сделал выбор там, приятель. Я знаю, что тебе нелегко, возможно, ты уже некоторое время мучаешься, но это правильное решение. — Тейт нежно сжал плечо Джонаса. — Поверь мне, оно правильное.

Несколько мучительно долгих секунд Джонас смотрел на своего отца, потом еще раз кивнул.

— А теперь, приятель, сделай, что я сказал. Иди переоденься. Хорошо?

— Хорошо, — прошептал Джонас. — Ты не собираешься...

Тейт присел на корточки перед своим сыном.

— Нет. Я тут с тобой и Лори. Мы позавтракаем. Мы поедем в больницу навестить Шамблса. И если тебе повезет, то мы уговорим Лори испечь тебе печенье с шоколадом по рецепту ее бабули.

— У нас еще остался кекс, — сказал Джонас, как будто наличие в доме печенья с шоколадом и кекса одновременно — это сокровище, которое слишком хорошо, чтобы в него поверить.

— А я бы съела печенье, — вставила я, и оба парня Джексон повернулись ко мне. — Или два, — закончила я.

— Оно вкусное? — спросил меня Джонас.

— Она замораживала тесто перед тем, как печь, — ответила я, как будто он должен понять, но судя по слабой смущенной улыбке не понял.

Но смущение быстро покинуло его лицо, и он спросил:

— Можно мне теста?

— Нет, — улыбнулась я, показывая, что говорю неправду.

Джонас посмотрел на отца, который смотрел на меня.

— Она прикидывается. Она разрешит мне съесть тесто, — сказал Джонас, и Тейт медленно повернул голову к сыну.

— Лори часто прикидывается, — поделился Тейт.

— Неправда! — огрызнулась я, только отчасти раздраженная подобной напраслиной, но по большей части я была рада, что драма вроде бы закончилась и я больше не плачу.

Тейт выпрямился, не обратил внимания на мое возражение и скомандовал:

— Детка, тащи свою задницу в дом и приготовь завтрак.

Я скрестила руки на груди и свирепо глянула на него:

— Во-первых, детка, не произноси слово «задница» в присутствии Джонаса, а во-вторых, не приказывай мне готовить завтрак.

Тейт поднял брови:

— Ты собираешься морить моего сына голодом?

— Нет, я приготовлю завтрак себе и Джонасу. А ты можешь сделать себе миску хлопьев.

Тейт расхохотался, обнял сына за шею и притянул к себе. Джонас обнял Тейта за талию и прижался к отцу.

Все еще посмеиваясь, Тейт посмотрел на Джонаса и заявил:

— Видишь? Прикидывается.

Я зыркнула на них обоих, но сдалась, потому что это не оказало на них никакого эффекта и они выглядели так мило, стоя рядом. Но я все равно протопала к ним, а потом мимо них в дом.

Потом я сделала французские тосты.

Да, и для Тейта тоже.

Но я также удостоверилась, грохнув тарелку перед Тейтом, что он понял, что я сделала это против воли.

От этого они оба расхохотались.

Тейт любил покомандовать, и это бесило, но после всего случившегося мои парни смеялись.

А раз так, мое дело сделано.

— Она отказывается говорить, — сказал Тейту специальный агент Гарт Тамбо в больничном коридоре рядом с палатой Солнышка.

Я посмотрела в конец коридора, где Шамблс сидел на корточках перед Джонасом. Джонас говорил, а Шамблс кивал и выглядел при этом так, как будто засыпает на ходу.

Тейт, я, специальный агент ФБР Тамбо и Арни Фуллер, шеф полиции Карнэла, отец сумасшедшей бывшей девушки Тейта и смертельный враг Тейта (и мужчина, который мне не нравился, потому что у него были маленькие глазки, нехилое пивное брюхо, плохо смотревшееся в его форме, и привычка злобно смотреть на Тейта) стояли в десяти футах от Шамблса и Джонаса.