Беллами с улыбкой притянул к себе Айрис и крепко поцеловал.

— Ничто в этом мире не в состоянии испортить мне аппетит, Айрис. А теперь вперед, на битву с омаром!

В три часа они сидели в гостиной: Беллами — в удобном кресле, а Айрис — у него на коленях. Обвив руками его шею, она снова и снова целовала его в губы, демонстрируя отличное знание этого дела. Беллами чувствовал, что присутствие Айрис по-настоящему волнует его.

Наконец, она нарушила молчание.

— В чем Дело, Ники? Вас что-то тревожит? О чем вы думаете?

Он покачал головой.

— Тревожиться — это не для меня. Я не вижу толку в том, чтобы тревожиться из-за чего-либо.

— Вы могли бы и не говорить мне это. — Айрис улыбнулась и снова поцеловала его. — Озабоченный Ники Беллами. Я как-то не могу представить себе эту картину. Даже если бы дело касалось меня. — Она отвернулась и надула губки.

Обняв ее одной рукой за плечи, Беллами просунул другую руку ей под колени и встал, держа Айрис на руках. Затем он опустил ее на диван, а сам отступил к камину. Стоя спиной к огню, он глядел на нее.

Улыбка вернулась на лицо Айрис.

— А вы сильный, Ники. Вы куда сильнее, чем мне казалось. И вообще вы очень странный.

— Ага! — Он подтверждающе кивнул. — Может, вы и не догадываетесь об этом, но перед вами помесь Хэкеншмидта с Кларком Гейблом. — Он засмеялся, достал из кармана портсигар и закурил. — А как насчет того, чтобы нам вместе поужинать? Вы наденете самое нарядное вечернее платье, а я в вашу честь влезу в смокинг — это несмотря на войну. Разопьем бутылочку старого шампанского, поболтаем, потанцуем. А потом…

Он замолчал и взглянул на нее, прищурив один глаз.

Она ответила ему лукавым журчащим смехом.

— А потом?.. — повторила она. — Насчет «потом» поговорим потом, когда придет время. Мы созвонимся?

— Я позвоню вам в восемь, — сказал он и взглянул на часы. — Ну, мне пора.

Быстрым, ловким движением она поднялась с дивана.

— Одну минутку: я возьму щетку и стряхну пудру с вашего пиджака. Мне она не мешает, но не знаю, как к ней отнесется следующая женщина.

Она вышла из комнаты, улыбающаяся и счастливая.

 3

В то же самое время в кабинете инспектора Мейнела прозвучал телефонный звонок. Трубку снял Грирс.

— Звонит майор Харбел из спецотдела, — обратился он к сидящему за письменным столом Мейнелу, прикрыв микрофон ладонью. — Он хочет говорить с вами.

Мейнел недоуменно пожал плечами и взял трубку.

— Мейнел слушает, сэр.

— Добрый день, инспектор Мейнел, — приветствовал его Харбел. — Извините меня за это вторжение на вашу территорию, однако к тому есть серьезные основания. Скажите, как обстоят дела с расследованием убийства миссис Уэнинг? Вы уже узнали что-нибудь?

Мейнел ощутил легкое раздражение. Какого дьявола спецотдел Ярда вмешивается в обычное дело об убийстве? По-видимому, предчувствие того, что это дело будет иметь неприятные последствия, не обмануло его. Но субординация остается субординацией, и он ответил вежливо и спокойно:

— Сэр, мы только что начали следствие и еще не успели продвинуться сколько-нибудь далеко. Однако кое-какие результаты мы имеем. Этой ночью я встречался с неким Николасом Беллами. Миссис Уэнинг звонила этому человеку в одиннадцать вечера, то есть непосредственно перед убийством. Беллами дал устные показания, в которых отрицает, что виделся с миссис Уэнинг после этого звонка. По его словам, у него есть алиби: в то время, когда произошло убийство, он находился у одной знакомой дамы. Сегодня утром я встретился с ней, и она подтвердила его показания.

— Ясно, — сказал майор Харбел.

— Однако, — продолжал Мейнел, — при проверке было выяснено, что это алиби — липа чистой воды. При осмотре квартиры Уэнингов обнаружено множество отпечатков пальцев Беллами. Он оставил свои пальчики на стакане, из которого, по-видимому, пила миссис Уэнинг, на графине с виски, на сифоне… Мы установили, что до одиннадцати часов он в квартире Уэнингов не появлялся. Так что налицо сговор между ним и его дамой относительно этого алиби.

— Понятно. Благодарю вас за информацию, Мейнел. А теперь скажите, собираетесь ли вы предпринять в отношении Беллами решительные меры? Думаете ли вы обратиться за ордером на его арест?

— Ну, сэр… — Мейнел замялся. — Вообще-то…

— Послушайте, инспектор, мне кажется, будет лучше, если я сейчас раскрою карты и объясню вам, почему спецотдел решил сунуть нос в ваше дело. Ведь именно об этом вы сейчас думаете? Так вот, мы тоже интересуемся этим Беллами. Правда, в другом плане, более серьезном… Затронуты вопросы государственной безопасности, к которым, по-видимому, имеет отношение и это убийство.

— Я понял, сэр, — коротко ответил Мейнел.

— Вам не следует спешить с решительными действиями, — сказал Харбел. — Затяните расследование хотя бы на неделю. Пусть Беллами действует по собственному усмотрению, не подозревая о том, что вы на него вышли. А когда он созреет для нас, я за него возьмусь. Ну, а то, что останется, после того, как я добьюсь от него того, что мне нужно, я отдам вам… если от него что-нибудь останется. Вы меня поняли?

— Да, сэр, — ответил Мейнел. — Я все понял и выполню все указания.

Он бросил трубку на рычаг и хмуро взглянул на констебля Грирса.

— И так всегда, — раздраженно буркнул он. — Тебе поручают дело, ты бегаешь, вынюхиваешь и, наконец, нащупываешь кончик нити. Ты уже считаешь, что преступник в твоих руках, но появляется спецотдел, черт бы его побрал, сует в твое дело свой длинный нос и путает все твои карты. Да еще сулит объедки со своего стола! Ах, дьявол!..

Он тряхнул головой, сунул руки в карманы и, нахохлившись, уставился в окно.

— Подумать только, еще каких-нибудь два дня, и я закончил бы это расследование, — со вздохом заключил он.

— Что делать, сэр, — попытался утешить его Грирс. — Фортуна — капризная дама. Но тем больше радости, когда нам все же удастся ее поймать.

 4

В четыре часа Мейнелу доложили, что в Скотланд-Ярд явился некий Николас Беллами, который желает, чтобы его принял инспектор Мейнел. Через три минуты Беллами уже был препровожден в кабинет инспектора. Мейнел сидел за столом с трубкой в зубах. Увидев Беллами, он встал и приветливо улыбнулся вошедшему.

— Садитесь, мистер Беллами, — сказал он, указывая на стул. — Что за скверная погода сегодня — холод, ветер… В такие дни с самого утра чувствуешь себя не в своей тарелке, даже если для этого вроде бы и нет причин.

Беллами закурил сигарету. Мейнел вернулся на свое место и заглянул в лежащий перед ним блокнот. Беллами приподнялся, придвинул свой стул ближе к столу и положил на край его свою серую фетровую шляпу.

Мейнел молчал.

Беллами глубоко затянулся и, выпустив дым через вытянутые губы, сказал:

— Скажите, инспектор… Когда расследуют убийство, люди, дающие показания… они часто совершают ошибки?

— Ну… не знаю, что мне ответить вам, сэр. Мне не так уж часто приходится расследовать дела об убийствах. Не могли бы вы выразить свою мысль более конкретно? Что, собственно, вы имеете в виду?

— Что я имею в виду? То, что я совершил большую глупость, инспектор, — выпалил Беллами. — Словом, в прошлый раз я сказал вам неправду. Я сказал, что, покинув вечеринку у мисс Иверард, я отправился в Клейрндон-Хаус к миссис Берингтон, но на самом деле все было не так. После приема у Кэрол я не видел миссис Берингтон до тех пор, пока не приехал в ночной клуб Фердинанда Мотта.

— Понятно, — сказал Мейнел, демонстрируя абсолютную невозмутимость. Встав из-за стола, он подошел к окну. — Так что вы хотите сообщить мне? — спросил он, стоя спиной к Беллами.

— Что я хочу вам сообщить? Прежде всего то, что перед вами… или позади вас… стоит законченный идиот! — заявил тот. — А потом я вам все расскажу — правду, всю правду, ничего, кроме правды.