— Вполне, — коротко ответила она.

— Так вот, моя дорогая, теперь тебе все понятно, что я имел в виду, когда говорил насчет «увязла по уши», — небрежно продолжал Беллами. — Но… — Он сделал паузу. — Я все же готов предложить тебе сделку. И ты, и я оказались в весьма трудном положении, однако мне кажется, что я знаю, как можно выбраться из этой ямы. Если ты будешь вести себя надлежащим образом, вытащу из нее и тебя. Я почти уверен в этом.

Она улыбнулась холодно и цинично.

— Но не бесплатно?

— Естественно, — кивнул он.

Она нервно раздавала окурок в пепельнице.

— И какова же будет плата?

— О, ничего особенного. Просто ты должна честно и откровенно ответить мне на один вопрос: почему ты с готовностью согласилась обеспечить мне алиби, почему продолжала стоять на своем даже тогда, когда Мейнел нажал на тебя и ты поняла, что он интересуется моими передвижениями в этот вечер в связи с убийством Фредерики Уэнинг?

— Допустим, я отвечу на этот вопрос. Но где гарантия, что после этого ты сможешь уладить мои дела с полицией?

— На это я скажу тебе вот что: если ты исчерпывающе ответишь на мой вопрос, если скажешь «правду, всю правду, ничего, кроме правды», как того требует добрая, старая формула присяги, то прямо отсюда я отправлюсь в Скотланд-Ярд и признаюсь в том, что был в квартире Уэнингов, после чего уговорил тебя подтвердить мое фальшивое алиби, уверив, что речь идет о пустяке. Я скажу, что ты не знала, что все это может быть связано с убийством ни тогда, когда я попросил тебя об этом, ни тогда, когда с тобой говорил Мейнел. Это тебя устраивает?

Айрис молча допила шампанское. Официант, наблюдавший за ними, снова наполнил бокалы.

Наконец она сказала:

— Дай мне сигарету.

Беллами пододвинул ей свой портсигар.

— Ты достал меня, Ники. Ну что ж, попробую использовать предоставленный мне шанс, — сказала она. — Если окажешься между дьяволом и адской бездной, лучше ставить на дьявола. Я скажу тебе то, что ты хочешь узнать. Но если ты не выведешь меня из-под удара…

Беллами прервал ее движением руки.

— Только без угроз, Айрис. Я обещал позаботиться о тебе, значит, я это сделаю… если ты будешь правильно вести себя.

Она глубоко затянулась, медленно выпустила дым и сказала:

— Этот человек — Марч. Он явился ко мне вчера примерно в половине двенадцатого.

— Ну зачем же начинать с конца, Айрис? — перебил ее Беллами с насмешливой улыбкой. — Почему бы не начать с начала? Ты как-то сказала мне, что Харкот Марч мужчина вовсе не в твоем вкусе. Да и по складу характера он просто не мог тебе нравиться. Ты сказала тогда, что у тебя были особые причины копать на его участке. Хотелось бы знать, что это за причины?

— А ты не можешь догадаться? — рассмеялась она. — Мне не нравился Харкот, но мне очень нравятся деньги. А у Харкота они были. И много.

Беллами кивнул.

— А потом деньги иссякли. Верно?

— Начисто. Я могла кое-как выносить Харкота с деньгами. — Она коротко хохотнула. — Но безденежный Харкот — это хуже флюса.

Беллами от души рассмеялся:

— Да, парочка сложилась что надо! Думаю, у вас не обходилось без ссор?

Она кивнула.

— Я хотела порвать нашу связь, но он… он действительно влюбился в меня — по-своему, конечно. И не хотел со мной расставаться. Позавчера, накануне приема у мисс Иверард, мы потолковали начистоту. Я прямо заявила, что не могу тратить на него время, коль у него нет денег. Он клялся мне, что деньги у него будут. Но то же самое он твердил и две, и три недели назад, я перестала ему верить.

— И как он отреагировал на твои слова?

— Он сказал, что деньги у него будут завтра. Наверняка.

— Вот как? — Беллами улыбнулся. — А ты не поинтересовалась случайно, от кого он надеялся их получить?

Она немного помолчала, колеблясь, а потом, взглянув на него, сказала:

— Поинтересовалась. И он мне ответил. — Беллами приподнял бровь.

— Ну вот, разговор становится интереснее. Так от кого же Марч надеялся получить эти деньги?

Айрис помолчала, играя бокалом, который она крутила за ножку, а потом ответила:

— Он сказал, что завтра около девяти вечера будет на коктейле у Фредди Уэнинг, чтобы потом отвезти ее на прием к мисс Иверард. Так вот, именно на миссис Уэнинг он рассчитывал в отношении денег и сказал, что она обязательно даст их ему.

У Беллами поползли вверх обе брови.

— Чем дальше, тем интересней. Ну и что же? Она дала ему эти деньги?

— Нет, — коротко ответила Айрис. — Он сказал мне об этом, когда мы встретились у мисс Иверард.

— Теперь мне понятно, о чем вы так горячо беседовали там, — сказал Беллами. — Как только я увидел вас, так сразу же понял, что идет весьма серьезный разговор.

— И не ошибся… Я сказала ему, что с меня довольно. Что зря поверила ему, думала, что он действительно разживется деньгами у Фредерики Уэнинг, а тут… Словом, я высказала все. Он пришел в ярость и обозлился на весь мир: на себя, на меня, но больше всего на нее.

— Могу себе представить. — Беллами сочувственно покачал головой. — Харкот и в лучшие времена не отличался сдержанностью, а тут… Однако я горю желанием узнать, что было дальше.

— Ничего, — отрезала Айрис. — Мне надоел он, надоело все остальное. И я уехала. Впрочем, он тоже собирался ехать с женой домой.

— Не уверен, что такая перемена пришлась ему по вкусу… Кстати, Айрис, как ты находишь миссис Марч? Что ты о ней думаешь?

— Ничего, — ответила она с улыбкой. — С чего бы это мне думать о женах моих мужчин? Я и не думаю о них никогда.

— Все правильно, — согласился Беллами. — Извини, это был глупый вопрос. Так, значит, Харкот собирался отправиться домой с женой?

— Собирался, но не отправился, — сказала она. — Когда он явился ко мне в половине двенадцатого, то был совсем мокрый. Сказал, что ходил пешком по городу. Когда они вышли из дома мисс Иверард, жена устроила ему сцену, они разругались, потом она остановила такси и уехала домой. А он остался. И пошел бродить по улицам, чтобы поразмыслить. Он выглядел ужасно, когда пришел ко мне.

— Понятно. Ну, а насчет этой ночной прогулки под дождем. Ты ему поверила?

Она сердито взглянула на него и раздавила окурок в пепельнице. Было видно, что этот вопрос не доставил ей удовольствия.

— Нет, если говорить честно. Скажу больше, Ники: когда он стоял в холле, я взглянула на него, и вдруг мне, сама не знаю почему, пришло в голову, что он явился сюда от миссис Уэнинг и что случилась беда. Не знаю, что заставило меня так подумать, но я тут же прогнала эти странные мысли. Харкот спросил, что я думаю делать сегодня вечером: останусь дома или поеду куда-нибудь. Я ответила, что собираюсь съездить в клуб Мотта. Он сказал, что, если я не возражаю, сам отвезет меня туда; только мне придется подождать, пока он съездит домой переодеться, так как совсем промок. — Она передернула плечами. — Я согласилась. Он уехал, вернулся в другом пальто, и мы поехали к Мотту.

— Я видел, как он там играл в покер, — заметил Беллами. — Ему дьявольски везло: он сорвал не менее двух сотен. Как ты думаешь, Айрис, может быть, это от невезения в любви?

Она цинично фыркнула.

— Возможно. Тем более, что я порвала с ним окончательно. Больше он для меня не существует. А потом в клубе ты отозвал меня и сказал, что хочешь поговорить со мной о чем-то важном. Конечно же, меня разобрало любопытство. К тому же… Можешь мне не верить, Ники, но к тебе я чувствовала что-то вроде симпатии. Это действительно так. А когда ты сказал, что нуждаешься в алиби, я никак не связывала это с миссис Уэнинг. Подумала, что ты просто влип в историю с какой-нибудь женщиной… Или случилось что-нибудь еще, столь же заурядное. Я согласилась. Ведь такую услугу я оказала бы любому симпатичному мне человеку. А утром, заглянув в газету, перепугалась по-настоящему: я подумала, что предчувствие не обмануло меня, и вчерашняя догадка, как это ни странно, была верна. Харкот, подумала я, в самом деле вторично посетил миссис Уэнинг; они поссорились, и он ее убил. И тут я обрадовалась тому, что ты вчера попросил сказать, что после одиннадцати был со мной. Тем самым я обеспечивала алиби и себе. А я вовсе не хочу вступать в конфликт с полицией. Только я закончила читать заметку в газете, как ко мне пожаловал этот инспектор из Ярда. Увидев его, я перетрусила еще больше: думала, что он начнет расспрашивать меня о Харкоте. Я с самого начала, когда он показал мне свое удостоверение и представился, решила, что буду разыгрывать твою карту и твердить, что ты был у меня в половине двенадцатого, а там будь, что будет. И я упорно стояла на своем.