Он молчал пару секунд. А потом издал тихий невеселый смешок.

— Потому что было бы приятно исследовать их без нашей с тобой войны.

Жар вспыхнул под моим воротником.

— Ох.

Да, это было бы приятно.

Тишина стала неловкой, воздух душил. Стены сжимались, и мне приходилось двигаться, сгибая ноги, склоняясь в сторону. Потолок тоже опускался, и чем ближе он становился, тем быстрее я дышала.

— Зачем ты это делаешь, Джемма?

Я впилась в камень, чтобы не упасть. Может, дело было в боли, может, в тревоге из-за сужающегося туннеля, может, потому что вопрос был со мной шесть недель, но он вдруг сорвался с губ:

— Зачем ты застрелил Лиля Робидью?

Миг потрясенной тишины.

— Я уже говорил об этом. Он был вооруженным мятежником и держал тебя в заложниках.

— Мы говорили об этом, — я пригнулась под выступом. — Он стоял за мной, гранаты были в его кармане.

— Ты будешь защищать его, еще не защитив себя, хотя он похитил тебя и хотел использовать, чтобы навредить Алькоро, — я почти слышала, как он качает головой. — Чем он был для тебя, что ты ставишь его выше своей безопасности? Выше меня?

— Ничем он не был! — резко сказала я. — Не так, как ты думаешь. Он был гением. Он сделал поразительное исследование. Мне нравилось слушать о его работе. Тебе понравилось бы.

— Я слышал о его работе, — едко сказал он. — Это очень помогло нашему арсеналу.

Я застыла. Я не могла обернуться, не упав в кальцит, так что я сжала камни, стиснув зубы.

— Ты можешь говорить, что Пророчество тебя не изменило, — сказала я, — но было время, когда ты бы так не сказал.

— Не надо вести себя тут как святая, Джемма. Уж прости, но я не забыл, как ты склонилась над ним, рыдая, после того, как предала свою страну. Меня.

Глаза покалывало, я заставила себя идти вперед.

— Может, мне понравилось, что меня слушали.

— Но они тебя не слушали! Те мятежники, Ассамблея шести, королева Мона использовали бы тебя, чтобы забрать у нас Сиприян!

— У нас его и не было! — сказала я. — Мы думали, что управляем Сиприяном, но ошибались. Они управляли собой с захвата пятьдесят шесть лет назад.

— Вот поэтому нам нужен был тот мятежник как информант, а королевы — как рычаги! Мы смогли бы задавить мятеж и остатки Ассамблеи, закрепить положение на водных путях!

В этот раз я обернулась, забыв о кальците. Моя нога на дюйм погрузилась в белизну. Селено застыл, чтобы не сбить меня, покачнувшись у стены.

— И что тогда, Селено? — спросила я.

Он пытался встать прямо, раздраженно вздыхая.

— А потом была бы тысяча вариантов исполнить Пророчество, Джемма.

— Какое Пророчество? — спросила я. — В которое наш народ верил веками? Или в то, что может быть на стене пещеры?

Он выпрямился, хмурясь в тусклом свете.

— Ты не знала тогда! Ты не знала о втором Пророчестве, когда бросила ту гранату!

Я глубоко вдохнула, сжимая кулаки.

— Кое-что я все-таки узнала после недели на той лодке, пока слушала, как королева Мона описывала действия Алькоро, пока слушала, как Ро и Лиль обсуждали варианты действий Сиприяна: мы не можем забрать их страны во второй раз. Сиприян показал, что он сильнее, чем политическая система — он выдержит, справимся мы или нет с Пророчеством. Королева Мона укрепляет связи с Востоком, как не видели веками. Но мы не стали с ней дружить, а дали шанс направить всех против нас, — я взмахнула рукой. — Ро не дал бы тебе информацию, он позволил бы убить себя. И королева Мона не сработала бы как рычаг.

Что-то изменило в его глазах.

— Думаю, ты недооцениваешь влияние личных отношений на политические действия.

Он сказал это едко, каждое слово было тяжелым, полным значения, что он собрал армию Алькоро в Сиприяне, чтобы найти меня, вернуть в безопасность, забрав у речного народа. Из-за этого мы проиграли в гавани в Лилу, позволили кораблям бросить это место и направиться по каналам в Беллемеру и Мрачный луг. Из-за меня мы проиграли стратегические места в стране, где мы могли управлять индустрией и инфраструктурой. Но вместо этого мы сражались с открытым мятежом.

Он не ошибся… но это не было моей виной.

И не было плохим.

Тишина давила на нас, я развернулась и нырнула под выпирающий камень.

— Я это не недооцениваю. Но я не такая, как Мона, а Кольм не такой, как ты.

— Кто?

— Кольм Аластейр, брат Моны. Она упоминала его, — я попыталась вспомнить тему. — Звездные обручи, вроде. Он исследовал историю звездных обручей.

— И что?

— Ничего. Он не такой как ты, он правил как регент в отсутствие Моны. Никто не знает, как он поступил бы с нами, если бы мы захотели использовать Мону как рычаг. Ему точно приказали бы не реагировать.

— А королева Элламэй? — спросил он. — Если бы мы разбили союз между озером Люмен и Сильвервудом, для нас все было бы иначе.

— Не знаю, какой король Валиен, и как он бы себя вел, — сказала я, — но их союз не возник внезапно, его не так просто разорвать.

Его сумка задела потолок, он шел за мной, его тихие слова было едва слышно:

— Я бы все равно запер ее в Каллаисе, даже если бы это не повлияло на них.

Я прижала ладони к стене, стараясь дышать ровно.

— Почему?

— Великий Свет, из-за нее и началась эта путаница. Она привела королеву Мону к озеру. Она обхитрила наших солдат и дала народу озера совершить восстание, — он недовольно вздохнул. — Если бы наши информанты были на пару дней быстрее с вестью, что заметили ее в переходе Рашера, мы добрались бы до озера раньше них. Ай, — он стукнулся головой об потолок. — Долго еще идти? Мы не должны быть близко?

— Да, — сказала я, голос был высоким от страха. — Да, мы должны быть очень близко, — лучше бы мы были близко. На карте расстояние казалось пустяком, пара шагов от Молочной реки до прохода с петроглифами. Я не думала, что проход будет так сильно сужаться. Тело сжималось, сердце, легкие, голова и желудок дрожали и не слушались.

Я должна была говорить. Чтобы не сойти с ума.

— Самна, — пропищала я.

— А что Самна?

Это первым всплыло в голове, но я развила тему.

— Университет. Должен был выйти зимний памфлет.

Долгая пауза. Капля воды упала мне на голову и покатилась по шее.

— Да, — сказал он. — Наверное, вышел.

— Ты его не читал?

— Великий Свет, нет, Джемма.

Я подавила вопросы о содержимом, о новых статьях и философских спорах ученых университета. Мы жадно читали памфлеты, когда они прибывали к нам из-за моря, часами фантазировали, как сами побываем за морем.

— Он прибыл в день, когда мы вернулись в Каллаис, — сказал он сдавленным голосом. — Я смотрел, как они забирают тебя в Пристанище, а потом пошел в наши комнаты и увидел его на столе. Не думаю, что я пропускал хоть один с восьми лет, но я не смог открыть этот. Ни тогда. Ни потом…

Сотня мыслей проносилась в голове — необходимость двигаться быстрее, желание отвлечься от туннеля, паника от замкнутого места, паутина эмоций от мыслей о памфлетах, как они были важны для нас. Как он приносил их мне в ночи, когда я боялась и была одна, и мы выбирались в звездный двор Призма, чтобы читать их в свете луны. Как мы изучали их, растянувшись у края каньона друг на друге. Как я читала их вслух, когда ему было плохо, когда он прикрывал глаза и слушал.

— Я думал, что мы когда-нибудь его прочтем, — тихо сказал он.

Я не знала, как ответить, как теперь говорить о том, что мы обсуждали день за днем, полные надежды и предвкушения, не потухших шансов. Но моего ответа не было, потому что со следующим шагом моя рука скользнула в пустой воздух. Я чуть пошатнулась от удивления — проход неожиданно оказался за выступающим камнем. Я услышала, как Селено покачнулся за мной, резко замерев.

— Что такое? — спросил он.

— Мы здесь, — сказала я. — Проход здесь.

— О, хорошо, — сказал он. — Он больше?

Страх в моем теле соединился в жуткий ужас.

— Нет, — сказала я. — Не больше.