Разумеется, новичкам везёт.

— Я рискну, — говорю я вслух.

Когда я поднимаю ставку, Таз бурчит себе под нос проклятья.

Он сидит прямо напротив меня, держа косячок, и каждый раз, когда он затягивается, моё внимание привлекают костяшки его пальцев. Они разбитые и опухшие, словно он побывал в драке. Это наряду с комментариями некоторых ребят подтверждает мою догадку о том, что он своего рода боксер. Я также пришла к выводу, что он занимает особое положение в клубе. У него нет нашивки «Главный» как у Мава, или «Секретарь» как у Гриза, или даже «Капитан дорог» как у Гуса, но он получает определённую долю уважения со стороны членов клуба. Они уважают его, но в то же самое время относятся к нему настороженно.

Ну, за исключением Дозера, который вообще не беспокоится на его счёт.

И Мава, который, кажется, единственный, кто дружит с ним.

Температура в комнате резко повышается. Словно жаркая волна, её тепло омывает меня с головы до ног. Несколько парней за столом отводят от меня свои взгляды и задирают подбородки вверх.

Упомяни Дьявола всуе…

Клянусь, я могу почувствовать, как он входит в комнату в тот же миг, словно какое-то шестое чувство срабатывает. Усилием воли я игнорирую мурашки, бегущие по моей коже.

Лита кружит вокруг стола, разливая напитки и забирая пустую тару. Она ставит передо мной вторую порцию «Волосатого пупка». Этот коктейль состоит в основном из апельсинового сока с небольшим количеством персикового шнапса, по крайней мере, так мне сказали. Я старалась придерживаться воды, но Таз продолжал настаивать, что, если я буду играть с большими мальчиками, то должна и пить вместе с ними.

Таз фыркает, когда я подношу стакан к губам.

— Что? — спрашиваю я.

— С тем же успехом ты бы могла пить лимонад, — насмехается он, покачивая головой.

— Ты хочешь увидеть мой непереваренный ужин на этом симпатичном покерном столе?

— Чёрт, нет.

— Тогда я предлагаю тебе не придираться к моему напитку, а я не буду придираться к твоему.

Я осознаю свою ошибку слишком поздно, когда над столом повисает мертвая тишина. По крайней мере, до тех пор, пока Таз не открывает свой рот.

— Знаешь, мне нравятся болтливые девочки, бродяжка. Они чертовски необузданные в постели. И мне нравится экспериментировать с ними, применяя различные способы, чтобы заткнуть им рот.

Его ухмылка даёт мне надежду, что своим заигрыванием я не вырою себе яму ещё глубже, когда говорю:

— Тогда считай меня с этого момента немой.

После этих слов парни хохочут, и игра продолжается с того, на чем остановилась. Море алкоголя и нескончаемый стеб друг над другом. Но я бы солгала, если бы сказала, что частично не была сосредоточена на лёгком покалывании, которое чувствую на своей спине, и мужчине, ответственному за это.

Когда банк доходит до четырёх сотен долларов, я начинаю нервничать. Мои ладони потеют. Гриз добавляет пятьдесят баксов к своей ставке, и этого достаточно, чтобы я обратилась к Дозеру за советом к дальнейшим действиям. Наклонившись, я шепчу ему на ухо:

— Ты уверен, что все в порядке?

Он удостаивает меня лёгким кивком, который не приносит мне облегчения.

Я колеблюсь, когда убираю пальцы со своих фишек. Возможно, мне следует сбросить карты. Позволить кому-нибудь другому выиграть эту партию. Слишком много денег на кону.

Мав позади меня шумно выдыхает. Обернувшись, я обнаруживаю, что он наблюдает за мной и хмурится.

В моём животе зарождается беспокойство. Он знает, что я делаю? Он собирается вывести меня на чистую воду перед всеми? А вдруг ребята захотят избить меня до кровавого месива за то, что взяла их деньги?

Мне становится плохо. Очень плохо. Наверно, все дело в алкоголе.

Потом я слышу скрежет его стула, как будто он встаёт. Мой позвоночник моментально вытягивается в струнку. Дозер замечает моё движение и бросает взгляд на Мава, который, судя по всему, стоит прямо позади меня.

— Все в порядке, — шепчет мне на ухо Дозер.

Нет. Нет. Не в порядке.

Мой разум начинают наводнять вопросы. Постепенно моя паранойя усиливается. В мгновение ока безумный план — украсть у них деньги с помощью невинной игры в покер не кажется такой уж хорошей идеей. Некоторые из этих парней бывшие зэки, а Таз, без сомнения, вообще психически неуравновешенный. И мне наконец-то удалось добиться того, что Таз перестал меня мучить. Хочу ли я вернуться к тому, что было до того, как я нашла Буп?

Нет, не хочу. У нас какое-никакое перемирие. Мне хотелось бы сохранить его.

Не говоря уже о Люци, который искал любую причину, чтобы вышвырнуть меня на улицу. Он вправе был так поступить. Я лгу, обманываю и ворую.

Я отбрасываю свои карты Ригору, нашему дилеру.

Я проиграю. Проиграю все, чтобы вернуть им обратно. Тогда никаких проблем, ведь так?

Когда мне достаются паршивые карты, я играю до проигрыша. Когда мне приходят хорошие карты, я меняю их на другие или сбрасываю. Когда могу, я ставлю на кон большую сумму денег, чтобы проиграть. Я оставляю себе достаточно, чтобы вернуть Дозеру ту сумму, которую он внёс за то, чтобы я вступила в игру. Он не хотел, чтобы я тратила свои деньги на азартную игру. На тот момент это казалось милым и щедрым поступком, но не более того. Потому что сейчас меня интересовало только одно, если я проиграю, что он потребует от меня в качестве погашения долга? Выплату каждого доллара или ответную услугу?

Успокойся, Эм.

Чья-то рука хлопает Гриза по плечу.

— Пересядь.

Гриз пересаживается на освободившейся стул Гуса, и Мав занимает место справа от меня. Его нога задевает мою ногу, но он не убирает её. Его бедро соприкасается с моим бедром.

Я прикусываю внутреннюю сторону щеки и пытаюсь сосредоточиться на боли, а не на тепле, которое исходит от его тела.

С удивлением на лице Гриз спрашивает Мава:

— Ты хочешь сыграть?

Я не вижу реакцию Мава. Но Гриз отвечает:

— Так я и думал. Разве ты не боишься, что мы заберем у тебя всю наличку?

— Нет. Я уже пропустил добрую долю проигрышных ставок.

Мав украдкой бросает на меня взгляд, и по моей шее разливается тепло.

Джейд, виляя бедрами, подходит к столу. Она смотрит на парней, кидает взгляд на Дозера и огибает стол. Зелёный монстр внутри меня вскидывает голову вверх, когда её взгляд падает на Мава и задерживается на нем лишь на секунду дольше, чем на остальных. Я впадаю в уныние. Он не мой. У меня нет причин для ревности. Но меня мгновенно накрывает волной облегчения, когда она подходит к Гризу. Она шлепается на колени немолодого рыжего байкера и оборачивает руки вокруг его шеи.

Мав поворачивает голову и смотрит на меня. Его глаза прожигают дыры в моём лице. Он знает! Он знает! Он разоблачит меня перед всеми.

Я вскакиваю со стула. Все взгляды тут же устремляются на меня.

— Э-э, мне нужно воспользоваться уборной, — я подталкиваю оставшиеся у меня деньги Дозеру. — Вот, забери их себе.

Дозер накрывает своей рукой мою руку и отодвигает мои деньги обратно.

— Я приберегу их для тебя. Сможешь продолжить надирать им задницы, когда вернешься.

— Я очень устала…

— Что случилось, бродяжка, лимонад клонит тебя в сон, или больших мальчиков не так легко обыграть, как ты думала?

Я открываю рот, чтобы выдать что-нибудь остроумное, но Дозер опережает меня.

— Иди, детка. Затем возвращайся и преподай этим мальчикам урок.

Когда я пересекаю главную комнату, то чувствую, как мою спину прожигает взгляд Мава. Вечер вторника в самом разгаре. Дело близится к одиннадцати, так что, скорее всего, вечеринка свернется через несколько часов.

Не успеваю я открыть дверь уборной, как она распахивается, и оттуда пошатываясь выходит девушка, которую я встречала всего пару раз. Она оценивающе смотрит на меня, вытирает нос и не твёрдым шагом проходит мимо меня, чтобы вернуться на вечеринку.

Я громко стону, когда захожу и вижу, в каком состоянии находится уборная. Туалетная бумага раскидана по мокрому полу. Использованные бумажные полотенца валяются там, словно кто-то безрезультатно пытался вымыть его. К счастью, это всего-навсего прозрачная жидкость. Я прибираюсь, прежде чем обращаю внимание на зеркала. Мало того, что их забрызгали водой и лаком для волос, но к тому же они заляпаны миллионом отпечатков пальцев. Зачем кому-то прикасаться к проклятому зеркалу при укладке волос и нанесении макияжа — за гранью моего понимания.