Не было выбора, если только она не хотела, чтобы ее отец разбрызгал ее мозги по всей квартире Кевина. Джулия опустила глаза вниз и медленно кивнула головой. Должен был быть способ для нее выбраться из этого, но спорить с отцом было бесполезно. Он был не в настроении. Джулия судорожно соображала, пыталась что-то придумать. Она могла застать его врасплох и как-то обезвредить, чтобы остановить?

Эта идея не сработает, потому что, если она не была готова убить его, она не могла твердо держать нацеленный на него пистолет до конца своей жизни. Она была готова убить его? Могла ли она закончить жизнь своего отца, если бы это означало спасение себя и Ижака? В глубине души она знала, что ответ — нет. Должен быть другой путь, такой, чтобы смерть отца не была на ее совести до конца ее жизни.

Он был удовлетворен ее ответом и опустил пистолет. С толчком он подтолкнул ее к входной двери квартиры, и она надеялась, что кто-то увидит, что ее заставляют идти вперед с пистолетом, направленным на нее.

Когда они спустились на парковку, где находился фургон ее отца, надежда на то, что кто-то вмешается, пропала. Это был не тот район, где люди присматривали друг за другом. Если кто-то видел, что отец угрожает ей, они решили закрыть на это глаза. Как ей выбраться из этого, решать только ей.

Ее отец открыл дверь фургона со стороны водителя и предложил ей войти. Она колебалась мгновение, и он зарычал позади нее. Его хватка на ее руке оставляла синяки, он толкнул ее вперед, и она ударилась плечом о рулевое колесо, когда он попытался заставить ее сесть.

— Хорошо, я пойду внутрь. — Джулия села за руль и на мгновение подумала о том, чтобы вылезти, когда он обошел пассажирскую сторону фургона. К сожалению, не получится, потому что ключи все еще были в его распоряжении. Отец забрался к ней и вручил ей ключи, а пистолет постоянно был направлен в ее сторону.

Она должна была попытаться еще раз с ним поговорить.

— Ты не хочешь этого делать. Я отказываюсь верить, что ты убьешь члена своей семьи из-за этого. Ты не убийца, папа.

— Я никогда не хотел, чтобы ты это узнала, но я думаю, что лучше, если ты узнаешь сейчас. Ты ошибаешься, полагая, что мои угрозы пустые, тебе лучше подумать еще раз. Твоя мать совершила эту ошибку и заплатила за нее.

Ее мать? Сердце Джулии сильно колотилось, когда ее отец вспомнил ее мать. Он никогда не говорил о ней, не говорил о ней десятилетиями. Последнее, что он сказал о ее матери, когда они проснулись утром и обнаружили, что она исчезла.

— О чем ты говоришь? Мама ушла, ты сам сказал нам, что она больше не хочет быть женой и матерью.

— Я хотел избавить тебя от правды. Вы были слишком молоды, чтобы понять, но теперь ты взрослый человек, и если это поможет тебе понять, я без колебаний убью тебя, если ты перейдешь мне дорогу. Я всегда говорил твоей матери, что если она попытается бросить меня, если попытается забрать у меня детей, я убью ее. Она совершила ту же ошибку, что и ты, думая, что я не сдержу своего слова. Твоя мать ошибалась. Не совершай ту же ошибку, Джулия. Теперь заводи фургон и езжай.

Тело Джулии заледенело, когда она вставила ключи в зажигание и завела фургон. Она почувствовала онемение, когда она выехала с парковки и направилась по дороге, которая приведет их к месту, где умер ее брат. Все это время она думала, что ее мать не любит ее, что она добровольно оставила их на попечении их одержимого отца. Все это было ложью. Один конкретный мужчина в фургоне рядом с ней.

Джулия рискнула взглянуть на него краем глаза, и знание того, что он делал все эти годы назад, превратило его в кого-то, кого она не знала. Смертельный взгляд в глазах отца сказал ей, что, если она сделает один проступок, он убьет ее. Если бы дело дошло до этого, смогла бы она покончить с ним? Может ли она быть такой же хладнокровной, как он? Должен быть выход из этого, чтобы никто не умер, но она не видела его.

Как бы то ни было, лучшее, на что она могла надеяться, было то, что Ижак, зная, что это ловушка, не ступит в нее. У нее не было впечатления, что он будет держаться подальше, когда Джулия разговаривала с ним по телефону, но это была последняя надежда, которая была внутри нее. Это не помешало бы ее отцу преследовать его, но это может выиграть ей время, чтобы найти способ спасти их обоих.

Она подвела фургон к назначенному месту, и желудок Джулии взбесился, когда она увидела место, где умер ее брат. От здания осталось немного, только печальные, обугленные останки. Она рискнула взглянуть на лицо своего отца и поняла, что он никак не сможет прийти в себя и остановить все это. Не сейчас, когда он увидел место, где умер его драгоценный сын. Отец повернул голову, и Джулия тяжело сглотнула, когда увидела убийственную ярость в его бездонных голубых глазах.

— Теперь ты видишь? Ты видишь, на что способны твои драгоценные драконы? Кто знает, какую боль и ужас перенес твой брат из-за них. Они должны умереть.

Джулия тяжело сглотнула и не смогла найти слов, чтобы сказать отцу, что их убийство не вернет Кевина. Он был глухим к разуму, что многое определяло. Он был готов убить ее, если понадобится, чтобы отомстить.

Джерард протянул руку и заглушил фургон, положив ключи в карман и отрезав ей средства побега. Она вылезла из фургона на трясущихся ногах и подумала, может ли она сбежать. Джулия могла бы убежать от отца, но сомневалась, что сможет убежать от пули, которую он направит ей в спину. Она перешла на его сторону фургона, пытаясь показать, что охотно сотрудничает с ним.

Он открыл боковую дверь фургона и взял арбалет, который лежал рядом с сиденьем, и передал его ей.

— Как ты думаешь, что я буду с этим делать? — Ледяная колючка страха пришла к ней, когда она поняла, что он намеревался для нее сделать. Лук был загружен кованым железом дракона, и это означало только одно. Джулия не думала, что он хочет, чтобы она держала его для него, пока они не добрались до назначенного места. Как только лук оказался в ее руках, он схватил ее и отвернул от себя тело. Это сделало невозможным для нее повернуть арбалет на него.

— Ты убьешь его. Ты докажешь свою преданность мне, — Джерард ударил ее в спину пистолетом, и она была вынуждена идти вперед. Это не поможет, спасти Ижака, если ее застрелят в спину, потому что она отказалась двигаться. Это только ее жизнь и ее отец все равно убьет ее.

Джулия двинулась вперед с арбалетом в руках и пистолетом, упирающимся ей в позвоночник. Когда она вышла на поляну рядом с сгоревшим зданием, холодный ветер зашуршал листьями окружающих деревьев и еще больше охладил ее уже холодное тело. Любая надежда на то, что Ижак не придет, была разбита, когда он вышел из деревьев и вошел в свет.

Одного взгляда на бледное лицо Джулии и испуганные глаза хватило, чтобы поднять в Ижаке необходимость защитить ее. Если в его мыслях были какие-то сомнения в его любви к ней, то они испарились, когда он вышел на поляну и увидел ее снова. Он шагнул ближе, и его глаза сузились, когда он увидел красный след на щеке. У него не было никаких сомнений в том, кто в этом повинен, он знал, что, как бы ни разворачивался этот день, он сделает все возможное, чтобы Джерард Робиллард умер.

— Стой там, дракон. — Голос отца Джулии был мрачным рычанием.

Он не собирался ему подчиняться, и он продолжал идти. Джулия держала в руках арбалет, и он не сомневался, что он был заряжен стрелами для убийства дракона. Она не сделала никаких шагов, чтобы поднять его против него, и он знал, что она не будет использовать его, несмотря на ее угрозы в последний раз, когда он видел ее.

Джерард мог подумать, что у него есть преимущество, но он не знал, что он столкнулся не с одним драконом, а с двумя. Если бы он думал, что придет сюда без поддержки, он ошибался. Даже если он убьет его, Андор добьется, чтобы тот не прожил долго.

Джерард двигался со стремительностью змеи, и его рука свернулась вокруг шеи Джулии, как питон. Она испуганно закричала, и Ижак замер на месте, когда тот поднял пистолет и приставил его к ее виску.