Эта мысль пришла ему в голову, когда он впервые встретил ее, но он больше так не думал. Слишком многое должно было быть организовано как раз для того, чтобы это было возможно, и ему нужно было развеять представления своего брата об этом прямо сейчас.

— Вау, по-твоему, у нее самый дьявольский ум в мире. Мы все обречены, почему я не мог увидеть это раньше? У нее должна быть власть контролировать погоду, чтобы застрять в канаве, которая оказалась рядом с хижиной, в которой я остановился. Не говоря уже о том, что она приурочила его к тому времени, когда я был снаружи, и обязательно услышал звуки ее машины. И женщина использовала свои магические силы, чтобы убедиться, что я пригласил ее остаться со мной. Не говоря уже о терпении, с которым она лежала в засаде все это время, выжидая подходящий момент для удара. Слава богу, ты вовремя разгадал ее план, потому что я был настолько загипнотизирован ее присутствием, что не мог видеть, насколько Джулия злая, пока ты не указал мне на это.

— Я беспокоюсь только за тебя, нет необходимости в проявлении детского сарказма, — Голос брата стал жестким, и Ижак сжал губы вместе. Он знал, что все это было связано с любовью его брата к нему и его необходимостью убедиться, что он выжил. Он поступил бы так же, но почему Андор не мог видеть, что у него не было выбора, кроме как быть с ней и надеяться, что любовь, которая росла внутри него для нее, была достаточно, чтобы преодолеть огромные препятствия между ними.

— Я знаю. Но ты должен взглянуть на это с моей точки зрения. Я не чувствую никакой опасности, исходящей от нее, не больше, чем ты чувствовал, исходящей от Лиссы. Разве ты не помнишь, как близко ты подошел к краю, когда открыл ей, кем ты был на самом деле? Это то, что ты хочешь для меня?

— Ты знаешь, что я не знаю, но как ты можешь быть так уверен, что она твоя пара?

— Как ты можешь быть так уверен, что это не так? — Как Ижак мог объяснить своему брату, что глубоко в глубине души он знал, что Джулия была единственной. Он не был настолько наивен, чтобы поверить, что их жизнь и разрушение его проклятия, будет наполнено солнцем и розами. Но он не мог отказаться от того, чтобы быть с ней только потому, что путь вперед может иметь некоторые трудности. — Я знаю, что я рискую, но я не могу уйти от нее. Если я это сделаю, то вполне реально, что я сойду с ума с восходом Охотничьей Луны. Это то, чего ты хочешь?

— Нет, конечно, нет. Но задумывался ли ты о том, что произойдет, когда Джулия узнает правду о тебе? Правду о нас? На случай, если это вылетело у тебя из головы, я убил ее брата.

— Ты защищал себя. Я уверен, что Джулия поймет это, — даже для его собственных ушей аргумент звучал слабо, но что еще он мог сказать? Он никак не мог уйти от нее, не сейчас.

— А если нет? Ты готов сделать все необходимое, чтобы ее семья не уничтожила нас всех?

Что Андор спрашивал у него? Он предлагал убить ее?

— До этого дело не дойдет. Она не такая, — не было никакого способа убедить брата, что Джулия не была кровожадным убийцей, каким он ее хотел видеть.

— Она может и не быть, но я очень сомневаюсь, что ее отец — тот человек, который поймет убийство своего единственного сына. Что помешает Джулии рассказать ему? Ты готов к последствиям того, что она узнает, что случилось с Кевином?

Ижак знал, что состязание с братом в упорстве кончится катастрофой.

— Ты готов к тому, что произойдет, если мне придется уйти от нее? Что, если ты ошибаешься? Что, если Джулия та, кого судьба послала мне? Если это так, и я отпущу ее, ты знаешь, что произойдет. Ты сам почувствовал, что может произойти, когда дракону отказывают в его паре, и проклятие не разрушается. Ты готов убить меня, если ты ошибешься?

Молчание на другом конце телефонного провода затянулось и Ижак подумал, что он не ответит. В конце концов Андор вздохнул, и его голос раздался тихим рыком.

— Ты знаешь, что это не то, чего я хочу. Я больше не буду об этом говорить, потому что очевидно, что ты настроен на этот курс. Надеюсь, что я ошибаюсь насчет нее, и что это не кончится плохо для всех нас.

Его брат закончил звонок, и Ижак засунул свой телефон в карман и вышел из переулка. Его уверенность в том, что это не закончится катастрофой, не была столь бесспорной, как он хотел бы, чтобы его брат поверил. Но какой у него был выбор, кроме как довести дело до конца. Его влечение к Джулии было первобытным, и подсказывало ему, что она была его парой. Все, что ему нужно сделать, это убедить ее, когда придет время узнать правду, даровать ему свою любовь, чтобы он был свободен от проклятия, которое нависло над ним. Если Джулия этого не сделает, он станет монстром, Ижак был уверен, что она была воспитана в вере, что все драконы были чудовищами.

Глава 14

Древняя монета Джулии, зажатая в руке, врезалась в кожу ладони, пока она ожидала возвращения Ижака. Когда она вернулась в квартиру, она дрожала, потрясение от правды волнами прокатывалось через нее. Часть ее разума говорила, что нужно быть уверенной, прежде чем осудит его на судьбу, о которой рассказывала ее семейная история, Ижак заслуживает этого. Таким образом, монета в ее руке была испытанием, которое могло бы сказать ей так или иначе, что человек, с которым она делила свое тело, на самом деле был драконом.

Джулия держала крошечный арбалет за спиной, вне его поля зрения. Она не хотела слишком рано показывать руку, чтобы дать ему возможность одолеть ее.

Как она могла быть настолько глупа, чтобы доверять человеку, которого только что встретила? Неужели она ничему не научилась у своего отца?

Отец говорил ей снова и снова, что единственными людьми, которым она могла доверять, были ее семья, и теперь она поняла, что он прав, самым унизительным образом. Все это было игрой для Ижака? Один из них хотел заманить ее, чтобы она отдалась ему, чтобы, как только она была в его плену, Джулия забыла, кем Ижак был и кем она была?

Она не знала ответа на этот вопрос, но она собиралась узнать. Джулия выпрямила спину, наблюдая за дверной ручкой, когда Ижак вошел в квартиру. Его глаза загорелись, когда он увидел ее, и это было как нож в ее сердце. Даже зная, что он обманул ее, у него была власть над ней. Джулия подумала, что сладкие слова, которые Ижак шептал ей на ухо, когда забрал ее тело в рай, были правдой.

Его улыбка дрогнула, и он остановился. У нее не было невозмутимого лица, и она была уверена, что он видит, что что-то не так. Но если он не читает мысли, он не узнает, что она знает правду о том, кем он был, пока не станет слишком поздно это отрицать.

— Лови, — женщина бросила монету в него, и его рука взлетела рефлекторно, когда он поймал ее. Его глаза расширились, и он бросил монету так же быстро. — Это кованое железо дракона, и оно горит, когда соприкасается с кожей дракона. Но я уверенна, что ты все об этом знаешь.

Как Джулия держала свой голос спокойным, она не знала. Казалось, что она умирала внутри, когда направила свой арбалет на него, заряженный болтом из железа, выкованным драконом. Было мало удовлетворения от того, чтобы увидеть, как кровь отхлынула с его лица, когда понял, что его маленькая игра закончилась. Ижак сделал небольшой шаг к ней, и она подняла подбородок.

— Не подходи, или клянусь, ты умрешь до того, как упадешь на пол, — в ее голосе была стальная нить, и, хотя ее палец дрожал на спусковом крючке, Джулия сказала себе, что сделает это, если он будет представлять угрозу для нее. Ижак поднял руки и остался там, где был.

— Как ты узнала об этом? — его голос был тихим, и болезненность в ее животе только усилилась. Он даже не собирался это отрицать. Шансы были невелики, что она поверила бы ему, основываясь на доказательствах, которые у нее были, но правда теперь неопровержима, и Джулия никак не могла от нее скрыться. Не важно, как сильно она хотела.

— Как ты думаешь? Кевин. Когда твой брат убил его, он забыл скрыть улики, чтобы убедиться, что Кевин не оставил ничего, что указывало бы на него. — Она видела, как его глаза расширились и знала, что это тоже правда. До этого момента она не была полностью уверена, что Ижак знал, что его брат сделал с Кевином. Это была еще одна неизбежная истина, и она так ранила ее сердце, что потребовалась вся ее сила воли, чтобы стоять перед ним. — Единственное, чего я не знала до сих пор, это как много ты знал. Я вижу, что ты скрываешь от меня гораздо больше, чем просто то, кем ты являешься. Ты ему помог? Ты помог своему брату убить моего?