— С кусочками апельсина?
Она хмурится, я усмехаюсь.
Поняла, что пошутил. Умница, Прайс.
Задерживаю кружку около рта, пробуя на кончике языка это сочетание.
Умница-Прайс.
Ум… Прайс.
Почему-то до истерики, до ёбаного раздражения хочется поменять слова местами, или вовсе заменить. Словно что-то не так. Что-то не клеится. Должен быть другой вариант, более привычный. Въевшийся под корку мозга, до боли, до раздражения.
Такой резкий, и в точку.
Отмахиваюсь и отпиваю немного чая. Крепкий, чуть сладкий, всё как я люблю.
— Это не кажется тебе пиздецки странным? — спрашиваю я, глядя куда-то сквозь комод, стоящий напротив.
— М? — где-то рядом.
— Что только сегодня утром мы чуть не… — запинаюсь. Не хочу заканчивать этим резким словом, которое может больно разрезать тишину. — А теперь я сижу в проходе, у твоей двери, мать его, у тебя дома. И не потому, что мы просто решили продолжить и поменять местоположение, а потому, что я…
— Ты оказался не в лучшей ситуации, — заканчивает она совсем не тем, что хотелось бы сказать.
Хм.
— Можно сказать и так.
— Лучше сказать так, — легко. Брошено куда-то в дно кружки, где почти не осталось чая с ароматом яблока.
Да. Вот откуда этот запах.
Она пьет чай со вкусом яблока.
Поворачиваю голову вправо, глядя на густые опущенные ресницы, а затем перевожу взгляд на пустую кружку в её руках.
— Тот мудак-полицейский, ты с ним знакома? — она вздрагивает и открывает глаза.
Вспомнил.
Я должен был заметить её реакцию на другого мужчину.
— Он работает над твоим делом, — отвечает она, — точнее, над делом об аварии. Он навещал тебя в день, когда ты очнулся.
Хм.
Может поэтому его лицо показалось мне слишком знакомым.
— Ты не ответила на мой вопрос. Ты знакома с ним лично?
Какой ёбаный подтекст, Би…блять, Холланд. Что за грёбаное слово вертится у меня на языке каждый раз, когда я мысленно обращаюсь к себе? Раздражает!
Она вздымает брови, пододвигаясь чуть ближе к стене.
— Да. Я встречалась с ним, чтобы забрать твои бумаги, — отвечает, скручивая край платья в трубочку.
Нервничает?
Из-за чего? Потому что речь зашла о мудиле-полицейском?
— Просто бумаги?
Ты серьёзно?! Это хренов допрос?! Она не обязана отчитываться перед тобой!
По её лицу пробегает тень недоверия, словно она не верит в то, что услышала.
— Только и всего, — коротко и ясно.
Ясно? Нихуя не ясно.
Этот мудила-полицейский трахает тебя?! Вела ты себя с ним больше, чем спокойно. Словно в своей грёбаной тарелке, словно вы брат и сестра, будто грёбаный муж и жена.
Тьфу ты!
Ещё чуть-чуть, и из меня польётся яд.
Она подбирает под себя ноги, а затем встаёт с пола, забирая у меня кружку с недопитым чаем.
— Я постелю тебе в гостиной.
Отлично.
Всяко лучше, чем на лавочке у автобусной остановки.
— Спасибо, — благодарю я куда-то в тишину, потому что её рядом со мной уже не было.
***
Прокручиваю ключ два раза и, убедившись, что дверь заперта, оборачиваюсь лицом к двери в гостиную.
Кажется, ещё не проснулся.
Мне хватило двадцати минут, чтобы свернуть всё оборудование и упаковать в коробки. Почти всё.
С оружием дела обстояли куда лучше. Ещё два года назад я попросила Гэвина сделать мне сейф в стене и прикрыть его незамысловатой картиной. Тогда это затянулось на добрых два дня, так как Гэвин только выпустился из Академии и не знал, как правильно держать молоток, зато хорошо справлялся с чисткой пистолета и подъёмом в полшестого утра.
Наверное, именно поэтому Дэвид не хотел брать себе напарника. Но через год без его спроса к нему всё равно подставили Джессику. А пользы-то? Она всё равно всегда в штабе, и скорее всего из-за того, что он приложил к этому руку.
Дэвид.
Ещё один человек, которого я почти не видела все эти шесть лет, но врезавшийся мне в память навсегда.
Широкие плечи, сильные руки, серые глаза.
Нависает надо мной, что-то шепчет, надеясь произвести хоть какой-то эффект — не получается, после удар.
Мои крики, его сильная хватка, кровь.
Вздрагиваю лишь от одного воспоминания, и мысленно молю всевышнего, чтобы сегодня на собрании его не было.
Я не выдержу.
Это не Остин Уэльс, это не человек, который унижал меня лишь словами, это тот, кто унизил меня действиями. Точнее…одним действием. И его было вполне достаточно для того, чтобы земля ушла у меня из-под ног. Чтобы на какое-то время мне показалось, что я мертва.
И, наверное, лучше бы так и было.
Оттолкнувшись от двери, я направилась к себе в комнату в поиске одежды на сегодняшнее собрание. Выбор, как и всегда, был невелик: чёрная юбка и чёрная блузка. Если осмелишься, Прайс, можешь надеть платье, но не забывай, с кем ты можешь там встретиться.
Стягиваю с себя топик, шорты и открываю дверцу шкафа.
— Джейд? — сонно проговорил Остин, высунув голову в проём двери.
Подскочив на месте, я прячусь за дверцу шкафа, крепко впиваясь в неё пальцами, и кидаю на Уэльса разгневанный взгляд.
— Остин?! — почти визг.
Лучшего времени не нашел?!
— У тебя не найдётся зубной щётки? — он заходит в мою комнату, потирая глаза.
Он вообще собирается останавливаться?!
Я вжалась спиной в полки, лихорадочно выискивая правой рукой хоть что-то из одежды, а он продолжал ко мне приближаться, так и не поднимая головы.
— Есть, — вскрик, и шаг назад, прислонившись грудью в деревянную дверцу шкафа.
Чёрт, холодно!