Гэвин открывает дверь, пропуская меня вперёд, а затем останавливается прямо за мной, как только мы заходим в конференц-зал. Несколько пар глаз направлены на меня: с беспокойством и сожалением, но лишь одни опущены вниз и бегают по строчкам, напичканным тысячью букв.
Глаза, которые я не видела шесть лет, но в поддержке которых нуждалась сейчас больше всего.
Словно, взгляни он на меня, и я снова стала бы той Джейд. Девчонкой из Академии, всегда умевшей за себя постоять.
Хотя, кого я обманываю.
Всегда умела,, но в ту ночь не смогла.
Серые глаза, крепкие мужские руки и кровь.
К горлу подступила тошнота, а комната всего на несколько секунд погрузилась в туман, возвращая меня к болезненным воспоминаниям.
— Джейд? — голос Чарльза вырывает меня из омута продолжительной боли. — Присядешь?
Киваю, поняв, что всё ещё стою у дверей и ощущаю мягкую ладонь Гэвина где-то между лопаток, словно придерживающую моё шаткое подсознание.
«Да, Джейд, я здесь, так что всё будет в порядке» — лишь одно его нахождение рядом со мной шепчет эти слова.
Киваю, делаю несколько шагов в сторону правого ряда, и вот оно, лёд, мокрый снег, серое небо во время дождя. Холод и сырость.
Так, и только так можно было описать взгляд Дэвида Купера.
Взгляд, который говорил лишь об одном: Я помню, что произошло той ночью, но ни капли не жалею.
Присаживаюсь между Джессикой и Гэвином, опуская голову в какие-то документы, и всеми силами стараюсь не смотреть на человека, сидящего чуть правее.
С того момента прошло почти шесть лет, и все это время я думала, что если встречу его, то не дам себя в обиду. Всем своим видом покажу, что я пережила это, что я, чёрт побери, в порядке. Но нет. Своим поведением и взглядами я показываю лишь то, что Дэвид Купер действительно когда-то сделал мне больно.
— Что слышно из паба? — вопрос Чарльза застаёт меня врасплох, и я выпрямляю спину.
— Пока что всё тихо. Ребята отчитываются каждые десять минут, — тут же спохватился Гэвин.
— Хорошо, — Чарльз встает из-за стола, — У нас есть сразу несколько проблем. Первая: Уроборос в курсе, что агент Остин Аарон Уэльс жив. Вторая: у Уроборос и Уэльса свои личные счёты, поэтому нам сложнее уладить ситуацию. Третья: Агент ничего не помнит, и более того, проживает сейчас под другой фамилией, как мы все знаем. Четвёртая: Агент Джейд Лили Прайс находится в той же опасности, что и Агент Остин Аарон Уэльс. Есть какие-то предложения?
На некоторое время в помещение повисает тишина, от чего по моей спине пробегается холодок. Но успокаивающая рука Гэвина возвращает меня в более-менее спокойное состояние.
— Новые документы для агента Остина Аарона Уэльса уже готовы, — отозвалась Джессика. — С арендой нового дома тоже всё улажено. По всему периметру дома установлены камеры видеонаблюдения, а окна оборудованы пуленепробиваемым покрытием.
Чарльз кивает. Перелистывает несколько страниц в папке перед собой, а затем кидает на меня быстрый взгляд:
— Ты смотрела?
Отрицательно покачав головой, пододвигаю кончиками пальцев чёрную папку ближе к себе.
— Как насчёт того, чтобы поспособствовать восстановлению памяти агента?
Голос. Холодный, резкий. Отвратительно знакомый.
— Мистер Купер, нет страшнее человека, у которого мертвы и родители, и невеста. Знаете, почему? Месть. Мы не можем допустить, чтобы агент вспомнил и начал действовать не по нашему протоколу.
Как же, беспокоятся за свою шкуру.
— Тогда, что насчёт мисс Прайс? — я буквально чувствую взгляд Дэвида на себе.
— Самое главное для мисс Прайс сейчас — это объяснить нашему агенту, что в данный момент он находится в программе по защите свидетелей, поэтому ему придется переехать в другой дом и какое-то время его не покидать.
Боже правый, сколько блефа.
Сколько ещё дерьма они собираются влить ему в уши?
Вещи. Квартира. Работа. Друзья.
Это хреново издевательство!
— Джейд, — слышу я шепот Гэвина, и перевожу на него взгляд.
Он крепче сжимает мою руку, как только я собираюсь вставить своё слово. Послать всех к чёрту и уйти отсюда. Навсегда.
— Как же сама мисс Прайс? Ей ведь тоже угрожает опасность, — наигранно обеспокоенный тон Купера выводит меня из короткого транса.
— Я могу за себя постоять, — возмущенно. Сквозь стиснутые зубы.
— Ну конечно, можешь, — едкая улыбка, въедающаяся своими клыками под кожу.
Напоминание.
Звонкое, как колокольчик. Вспомни, Прайс, как ничтожны были твои попытки позаботиться о себе.
Дура.
Отрываю свой взгляд от Дэвида и пробегаюсь глазами по всем, кто находится в помещении. Как же противно. Каждый, каждый из них беспокоится лишь о себе, о своей чёртовой шкуре.
Беспокоиться стоит, и поскорее, потому что Уэльс вспоминает, херовы вы ублюдки.
Тяжело выдохнув, я откинулась на спинку стула и почувствовала боль. Где-то в районе грудной клетки. Всё вдруг так сильно сжалось от осознания того, что никто…никто не беспокоится за мою жизнь.
За жизнь Остина.
Потому что на первом месте всегда протокол.
Подрываюсь из-за стола и вырываю свою руку из ладони Гэвина. Схватив папку, направляюсь к двери, ощущая, как пекут глаза.
Я не сломаюсь. Не сейчас.
Как же паршиво. Паршиво осознавать, что единственным человеком, действительно интересовавшимся о том, как ты, был тот, кого ты так искренне ненавидела. Кого ты изо дня в день хотела придушить каждый раз, как только он попадался на глаза, и открывал свой рот.
Противно и больно, настолько, что хотелось окунуться в его объятия и почувствовать себя в безопасности.
Хотя бы раз.
Хотя бы чуть-чуть.
— Джейд? — Гэвин. Я слышу его поспешные шаги у себя за спиной. — Постой, Джейд!
Останавливаюсь и резко оборачиваюсь. Волна чёрных локонов ударяется о раскрасневшееся лицо и становится влажной от слёз.
— Знаешь, что я поняла, Гэв? Всем плевать! Разговоры только о том, куда бы подальше запихнуть Уэльса, чтобы заставив его молчать. Никто, — зачем-то обвожу рукой пустой коридор, — никто не позаботился обо мне. Мне чётко дали понять, что я в опасности, что моя жизнь под прицелом, но всё, что мне сказали при этом сделать — это налить ещё больше дерьма в уши Остина и затолкать его в очередной дом, в котором он должен сидеть несколько дней один и верить в то, что я ему скажу.