Иногда миссия идет не так, как планировалось, и фрилансер вызывается для зачистки. Вот что случилось с моим последним заданием. Одному из других членов было поручено нанять на возможную должность в Сенате одного человека. Тот был партнером в юридической фирме в Атланте. Без опыта в политике, но мы следили за ним. У него была нужная нам точка зрения на многие вещи, послушное поведение и полное отсутствие этики — ключевые атрибуты кандидата. Если бы он прошел все наши тесты и соответствовал критериям, мы бы внедрили его в офис сенатора. Мы бы убедились, что он выиграет выборы, чтобы делать то, что нужно нам.

Член организации, которому было поручено нанять этого человека, уже с ним встречался, и тот согласился двигаться в соответствии с нашими планами. В его кабинет была отправлена памятка, с изложенными дальнейшими шагами во всем периоде процессе. Это было очень конфиденциально и никогда не должно было быть замечено кем-либо, кроме адвоката. Но однажды его секретарша просматривала почту и случайно увидела записку. Когда мы узнали об этом, поступило задание: убить секретаря. Мне приказали это сделать. И я выполнил приказ. Пришлось. У меня не было выбора. Но не своими руками. Я заплатил наемнику.

Получив задание, я также получил папку с информацией об этой женщине. Ее звали Шерил. Мне дали ее фотографии, которые я передал фрилансеру, чтобы убедиться, что он выберет правильную женщину. Но после просмотра этих фотографий мне показалось, что я знаю ее. Ужасно знать, что с ней произойдет. Она не сделала ничего плохого. Она просто невинная жертва.

Прежде чем Шерил убили, я пытался остановить наемника. Я не мог принять тот факт, что отправил женщину на смерть. Но было слишком поздно. Работа сделана.

Позже на той неделе я искал больше информации о женщине и узнал, что она замужем и у нее есть сын-подросток. Я был опустошен и сломался. Не мог поверить в то, что сделал. Уничтожил целую семью. Это преследовало меня день и ночь в течение месяца. Я едва спал от огромного чувства вины. И она все еще со мной.

Два моих других задания также касались убийства людей, но они были из наших подручных, которые вздумали угрожать, что раскроют миру наши секреты. Один из мужчин отбывал срок за убийство второй степени, а другой — за сексуальное насилие. Я не чувствовал себя плохо, избавляясь от них, но они все еще были живыми людьми. Из-за меня оборвались две жизни.

Опять же, сам я их не убивал, снова обратился к чистильщикам. Но иногда это не вариант. Если наемник не выполняет задание, оно ложится на ваши плечи. Организация считает, что это ваше наказание за неэффективное управление персоналом. Задание выполняете вы, даже если это убийство. В прошлом, некоторые из участников группы не смогли этого сделать, и были наказаны. Остальные смотрели свысока и насмехались, что те недостаточно сильны или недостаточно амбициозны.

Мой отец хотел убедиться, что со мной такого не произойдет, поэтому решил подготовить меня к любому заданию еще в молодом возрасте. Мне было девятнадцать, и я приехал домой на летние каникулы. В то время я уже работал в «Кенсингтон Кемикал», как меня заставляли каждое лето с шестнадцати лет.

Однажды в июле мой отец послал меня в Хартфорд, чтобы доставить посылку одному из наших клиентов. Я спросил, почему мы не можем просто отправить ее, как мы обычно поступаем со всеми остальными пакетами. Он сказал, что там конфиденциальная информация, и он не может рисковать потерять ее на почте.

Офис клиента находился в криминальном районе города, в окружении старых заброшенных складов. Отец велел взять пистолет, на случай, если у меня возникнут неприятности. Меня обучили пользоваться оружием еще в детстве, мотивируя тем, что у отца было много врагов, способных похитить ребенка в целях шантажа.

Когда я добрался до здания, то пошел к заднему погрузочному доку, где должен был встретиться с клиентом и передать ему пакет. Но там никого не было. Шесть часов вечера, погрузочный док закрыт, а дверь в здание заперта. Я развернулся, чтобы вернуться к своей машине и увидел мужчину, стоящего примерно в десяти футах от меня. С направленным в мою сторону пистолетом. Ему на вид было около тридцати, одет в джинсы и черную футболку. Испачканное грязью лицо и торчащие в разные стороны светлые волосы. Глаза налиты кровью, и весь какой-то дерганный. Я предположил, что он под кайфом.

— Дай мне свой бумажник, — прохрипел мужчина.

Я медленно потянулся к заднему карману. В отличие от незнакомца, я был в костюме. Черные брюки и пиджак, белая рубашка и серый шелковый галстук. Мой отец купил мне галстук и отдал его буквально накануне. Он никогда не дарил мне подарки, так что это меня чертовски удивило, но я молча его принял.

Я взял бумажник и протянул его мужчине.

— Брось на землю, — приказал он.

Я нарочно бросил как можно дальше. Пока он наблюдал, как тот падает мимо него, я вытащил пистолет, закрепленный на моем поясе и спрятанный под пиджаком. Когда мужчина снова посмотрел на меня, я держал оружие, наставив прямо в ему лицо.

— Вот дерьмо! — выругался он, когда увидел пистолет. Начал трястись, все еще держа свой пистолет в руке.

— Пошел вон! — Я закричал на него. — Убирайся отсюда!

Отрицательное покачивание головы.

— Я не могу. Я обещал.

— Что обещал?

— Если я этого не сделаю, он убьет ее.

В его словах не было смысла, видимо мужик был напичкан под завязку. Может у него галлюцинации, или он параноик, которому мерещится всякая хрень. Но слова «он убьет ее» почему-то застряли у меня в голове.

Мое сердце сильно и быстро колотилось в груди, адреналин струился по венам, по лбу стекал пот. Я заставил себя дышать в нормальном темпе, чтобы держать пистолет уверенно, как меня учили.

— Кто собирается ее убить? — Я обращаюсь к нему. — О ком ты говоришь?

Он молчит. Стоит, как вкопанный, судорожно сжимая оружие.

— Просто возьми бумажник и убирайся! — Я снова заорал на него.

— Я не могу. Я должен это сделать. — Он поднял пистолет, все еще направленный прямо на меня. И потом, как тогда, когда я смотрел, как мой отец стрелял в того бездомного, время, казалось, замедлилось. Я видел, как палец мужчины давит на спусковой крючок, и из чистого инстинкта самосохранения я сделал то же самое, стреляя прямо в его грудь.

Он споткнулся и упал на землю. Но я остался стоять. Быстро оглядел свою рубашку. Ничего. Даже следов крови нет. Как он мог промахнуться всего в нескольких футах?

Пару минут спустя я услышал, как подъехала машина. Я подумал, что кто-то мог услышать выстрелы и вызвал полицию. Но когда обернулся, то увидел, что это не копы. Это был черный лимузин. Водитель вышел, обошел его стороной и открыл дверь.

Появился мой отец и подошел ко мне.

— Поздравляю, сынок. Ты, наконец-то, сделал что-то правильно.

На его лице широкая улыбка. Это настораживает. Он никогда не улыбается.

— О чем ты говоришь?

— Мы обсудим это в лимузине. Нам надо уходить отсюда.

— Что насчет моей машины?

— За ней приедут и отгонят обратно к офису.

Я пытался осознать, что только что произошло. Мужчина на земле не двигался. Он был мертв. Я убил человека. Я лишил его жизни. Но мне пришлось. Это была самооборона. Один из нас должен был умереть.

Я поставил свой пистолет на предохранитель и засунул обратно за пояс. Подходя к лимузину, притормозил, глядя на еще одну подъехавшую машину.

— Пирс, — крикнул мне отец из лимузина. — Садись. Мы уезжаем.

Я сделал, как он велел, и пока мы отъезжали, наблюдал, как двое мужчин, одетых в черное, поднимали с земли тело. Затем лимузин свернул, и что было дальше, я не знаю.

— Что только что произошло? — Я обратился к отцу.

Он открыл бар в лимузине и налил себе скотч.

— Ты прошел тест.

Я не знал, о чем он говорил, но понял, что это плохо. Во рту появился кислый привкус, и я тяжело сглотнул.

Отец указал на бутылку виски.

— Выпить не хочешь?

— Какой тест?