Пожалуй, мама была абсолютно права — ему стоит обучать новое поколение шисаи. Лучше него это не сможет сделать никто и никогда.

***

Изабель сидела на столе и перевязывала руки. Бурая мазь неровно ложилась на сорванную кожу костяшек. Переат нестерпимо жег, и эту боль почти не глушили таблетки обезболивающего, заранее выпитые едва ли не горстью. Императрица замазывала ссадины и раны по одной, шипела сквозь стиснутые зубы, изредка принималась размахивать рукой, прогоняя болезненные ощущения. И по новой.

Руки после обработки выглядели даже хуже, чем до — мелкие ссадины были похожи на гнойные раны, на кулаках и живого места не осталось. Зато так они заживали в разы быстрее. Изабель хмыкнула, обломанным ногтем проверила, высох ли переат, и осторожно, не внатяжку, перебинтовала руку от пальцев до локтя. По крайне мере, такой вид не пугал окружающих, как переат. Она распустила рукав рубашки, силой натянула поверх бинтов и заколола запонкой. Глубоко вздохнула и принялась за следующую руку.

Императрица не помнила, когда последний раз так долго и муторно обрабатывала раны. То ли после побега Нойко она от нервов потеряла хватку. То ли вся ситуация с Имагинем Деи подкосила. То ли… возраст? Но в тридцать девять получать от Алисы, которая еще старше — это перебор. И если начинавшие проступать синяки и ссадины на ногах обработали охотницы еще на тренировке, то руки императрица предпочитала лечить сама. Было в этом что-то из прошлого. В голове так или иначе всплывали слова Хоорса — «бестолковая ты голова, с твоим телом за каждой раной нужен глаз да глаз». И вроде такой необходимости уже не было, но привычка осталась.

В дверь резко постучали. Ногой.

— Заходи, Алиса, — крикнула Изабель и задумчиво осмотрела руку. Осталась пара порезов и кусок скомкавшейся кожи на предплечье. Можно было бы прерваться, но уж ящерица видела и не такое. Хмыкнув, Бель продолжила обрабатывать раны.

Дверь распахнулась, на пороге оказалась не только Алиса, тревожно прижимающая к груди раскрытый конверт, но и Кирана — с отчетом.

— Сперва генерал, — императрица пожевала губами, но все же продолжила свое лечение. Оторвала кусочек свернувшейся лоскутом кожи, промокнула рану смоченной ватой, едва заметно поморщилась. Жгло.

— Пришло прошение на ваше имя, Изабель, — Алиса протянула распечатанный конверт.

Императрица прищурилась. Письмами всегда заведовал Раун, и больше ни одна душа не имела к ним доступ. Неужели он так и не вернулся с Райского сада?

— Почему ты его принесла? — спросила Изабель, сделав ударение на втором слове.

— Раун передал его мне, думая, что вы не имеете к этому отношения, но я прочла письмо.

Конверт был зеленым, даже печать смотреть без надобности — из округа Быка. Действительно, на имя императрицы. Срочное.

Изабель махнула рукой, требуя не тянуть время и выкладывать суть проблемы немедленно.

— Нынешний глава клана Коз три страницы извиняется, что посмел потревожить ваш покой и отвлечь от важных императорских дел, — Алиса закрыла конверт и пальцами вернула печать стык в стык. — Еще две страницы он просит уделить ему ваше драгоценное время, потому что это вопрос жизни и смерти, — Изабель поморщилась. — Его дочь сбежала, и он умоляет вернуть ее в отчий дом. Его жена убита горем, а сам он без своей любимой девочки сходит с ума.

— Я не нанималась решать проблемы взбалмошных подростков, мне и одного хватает, — Изабель залила ссадину переатом и стиснула зубы, превозмогая боль.

— Я бы и не пришла, будь все так просто, Ваше Императорское Высочество. За плату Охотницы или Ангелы действительно занимаются поиском людей, вы давали разрешение. Но этот случай особый, я не могу принять решение единолично, — Алиса обернулась в пол-оборота, Кирана кивнула.

— Не тяни, — императрица перепроверила руку от пальцев до плеча, вроде переатом залила все, что только можно.

— Глава клана Коз утверждает, что его дочь украл Нойко. А девочка уже обещана другому, — Алиса опустила глаза и предусмотрительно сделала шаг назад.

— Что-о? — опешила Изабель и опустила руку. Незастывший слой переата бурой полосой отпечатался на штанах. — Как он вообще смеет обвинять Нойко?! Мой сын не стал бы кого-то красть.

— Глава клана Коз пишет, что может быть она ушла сама, но то, что с этим связан Нойко — факт, — генерал перевела взгляд на Кирану.

— Ваше Императорское Высочество, я могу подтвердить, — глава Охотниц протянула отчет на нескольких листах. — Мои отряды докладывают, что Нойко у границы округа Медведя вместе с той самой девочкой из клана Козы.

— Девочка, девочка! Зовут ее как?! — рявкнула Изабель, торопливо бинтуя руку.

— Аньель, — на два голоса отозвались бескрылые.

Изабель вздохнула, стянула рукав и принялась защелкивать запонку.

— Я не могу проигнорировать прошение. Объективных причин отказать нет, — она забрала отчет охотниц, бегло его пролистала. Цесаревич уходил все дальше в сторону моря. На один день полностью пропал из виду, Кирана даже ссылалась на отчет генерала, в котором-де было написано, что ангелы тоже его потеряли. Но затем охотницы снова нашли и Нойко, и ту самую девочку.

— Увы, но да. Вот только ничего не мешает ответить отказом без объяснения причин, — Кирана пожала плечами.

— Кто-нибудь из ваших отчитывался о том, что эти двое друг для друга значат? Разговоры? Отношения? Обещания друг другу? Хоть клятвы, — Изабель переводила взгляд с генерала на главу охотниц.

— Вместе идут, ничего особенного.

— Их можно просто разъединить? — императрица отложила отчет к другому и, закинув ногу за ногу, отвернулась к окну.

— Думаю, да, — Кирана глянула на Алису, та кивнула, соглашаясь с ее мыслями.

— Значит, так и поступим, — Изабель махнула рукой. — Забрать ее будет разумнее и наверняка легче. И раз для Нойко она не много значит, он оправится от такой потери без всяких проблем. И Козел этот с прошением — двух зайцев одной стрелой.

Генерал и глава Охотниц поклонились и медленно ушли.

— Надеюсь, я ничего не разрушу, — в полном одиночестве произнесла Изабель, глядя на тающее на горизонте солнце. Где-то там было море. И родная мать Нойко.

***

Райга проснулся оттого, что рука под ухом дернулась, будто в попытке согнуться. Сжался и разжался кулак. Тора пришла в себя. Он зажмурился, пытаясь поймать ускользающий сон. Просыпаться было слишком рано, тело не восстановилось. Рано. Рано!

Руку дернуло судорогой. Раз, другой, но Тора не торопилась вставать или даже хоть как-то двигаться. Просто лежала, приходя в себя. Райга выдохнул, положил руку так, чтобы судорога стала меньше, и снова забылся сном.

В следующий раз его разбудили уже голоса. Сперва неразборчивые, мешающиеся в кучу, сливающиеся между собой. Далекие и вместе с тем близкие. Знакомые. Эхо. Перезвон в ушах. Гул от боли в голове. И снова спасительное забытье.

Звонкий шепот Торы вливался в сновидения, смешивался с ними, делая их все более реальными. Сумбур сна исчезал, оставляя место все тем же голосам, на удивление — запахам и даже неясным чувствам, помимо одной лишь боли.

Тело почти восстановилось, по крайней мере, нормальная работоспособность уж точно была обеспечена продолжительным отдыхом в святая святых. Запахи крови, пота, внутренностей, грязи и едва различимый, яблочный — священных вод, хлынули почти мгновенно. Почему-то последний оттенок удавалось уловить не всегда. Да и то, так пахли всего одни яблоки империи — из старого маминого сада, от многовековой яблони, подаренной ей отцом. Почему священные воды пахли точно так же, Райга не знал. Он ухватился за этот запах, втянул его звериным носом, стараясь забить им все остальные. Но не удалось, и Райга, шумно выдохнув, перераспределил внутренние потоки — обоняние пропало, все запахи перестали существовать одновременно. Это всегда было полезно — отключать запахи, звуки и какие-то из незначительных потребностей тела. Так ничего не могло помешать работе и полноценному отдыху от нее. Райга собирался было убрать и слух из спектра чувств, чтобы доспать еще несколько часов, но тема разговора брата и сестры его заинтересовала.