— Это будет превосходно. Но я не вспомню того, что произошло. В Мире мои воспоминания, как и большая часть разума, спит.

— И ты совсем ничего не будешь помнить?

— Ну, может, чего и вспомню, — улыбнулся пес, и это последнее, что видел Пашка в Сумеречном Царстве.

На высоком песочном холме в сумерках стоял мужчина в синей шелковой пижаме. Его черные волосы шевелились на ветру, а подмышкой он держал простой деревянный ларец с трапециевидной крышкой. Мужчина смотрел, как наверху пронесся дракон, на спине которого только что проснулся один мальчик. Дракон тоже увидел мужчину и даже выдохнул небольшое серебряное облачко в качестве приветствия. Мужчина едва успел взмахнуть рукой — дракон пронесся гораздо быстрее, чем в Мире летают самый современные истребители. Он улыбнулся и тоже исчез.

Пашка проснулся и продрал глаза. Рядом очнулась его собака. Тим посмотрел на своего хранителя, на дне его темных глаз Пашка не увидел той проницательности и ума, как в Сумеречном Царстве. Тим снова стал обычно собакой. Ну, чуть умнее, чем другие… И Пашка не мог решить, какой Тим нравится ему больше. Он погладил его по голове. Теперь это не казалось нелепым.

Пашка поднялся и, подобрав одеяло, побрел в лагерь. На горизонте поднимался яркий край солнца. Теперь на очереди Ночное Царство.

Часть третья:

Осень

1

Как всегда, лето пролетело незаметно. И хотя было наполнено радостью, играми и приключениями, но прошло. Только два Царства удалось посетить Пашке за целых три месяца, но это не его вина. К концу лета Пашка переехал к тете Клаве — Маринка поехала поступать в университет, чтобы уйти и переночевать в памятнике-катере не могло идти и речи. Тетка кудахтала над ним и не выпускала никуда дальше огорода.

Хотя тетя Клава жила не на Николаевке, Пашка проводил большую часть свободного времени именно там. Их шестерка продолжала веселиться, придумывая новые игры и забавы. Последней стала игра в рыцарей. Ребята залезли на крышу дома и вырвали с нее несколько старых неиспользованных антенн. Антенны делались из металлических трубок, сплющив их, получался отличный меч. Прямо как в фильмах про ниндзя. С этими мечами дети носились по двору, по палисадникам, по мастерским. Хотя в мастерских у Пашки иногда возникало ощущение, будто за ним кто-то следит, и запах специй был ту как тут, но это быстро проходило.

Но лето заканчивалось, надо прочитать, что задали по литературе, да и вообще повторить кое-что из старого. Из детской памяти так быстро уходят занудные формулы, правила правописания и исторические факты, что диву даешься. Но Пашка часто повторял то, что успел выучить, и неплохо подготовился к новому учебному году. К концу лета он стал чаще бывать у отца. Чудеса Алям-аль-Металя отвлекли его от дурных мыслей, но те вернулись. Отец находился в прежнем состоянии, и это разрывало Пашку на части. Хотелось поскорее найти его во сне, но на это не хватало времени. А самое обидное — Пашка не мог никому рассказать. Его единственным собеседником оставался Тим, но и он не понимал, что от него хочет мальчик.

И вот лето кончилось. Первое сентября — очень двойственный день для детей. С одной стороны — это ужас. Опять школа, опять рано вставать и переться на уроки. С другой — праздник. Потому что первое сентября — халява. Последний день, который можно считать летним, ничего не задают и по большей части надо просто отсидеть положенное время, да выслушать напутствия классной.

Но для Пашки осень стала радостью. Во-первых, он вернулся в свою квартиру. Маринка не поступила в институт и решила попробовать на следующий год. Тетя Клава серьезно поговорила с ней и сказала, теперь она уже взрослая, а вместе со свободой у нее появляются и обязанности. В первую очередь — по отношению к Пашке. Теперь всё, что касается приготовления пищи и прочих дел быта, ложится на ее плечи. Маринка согласилась. Это вылилось для Пашки в плохо приготовленные супы и различную бурду на ужин, но он был доволен. Расставание с сестрой отложено на год, а год для детей — это очень-очень много. Для них «много» и неделя. И, конечно, теперь он мог отправиться на разведку Ночного Царства. Пашка уже не сомневался, колпак на карте обозначает именно его. Он также понял, что скелет в огне — это Огненное Царство. Обитель джиннов.

Он планировал пойти и уснуть в катере уже на первых выходных, благо Маринка собиралась поехать в Совгавань, чтобы прикупить кое-каких книг и заночевать там у подруги. Пашку это устраивало, и он размышлял только о том, брать ли с собой Тима или нет? Нет гарантии, что, если они опять уснут вместе, то встретятся в Ночном Царстве. И Пашка не представлял, как затащит его в катер. Но ночевать в парке в одиночку страшновато. Если в мастерских он был поблизости от дома, в школе под крышей здания, а на аэродроме в сотне метров спала сестра, здесь дело другое.

Вообще, о парке, естественно, ходило огромное количество страшных сказок. А еще в свете того, что Пашка услышал о Кузьмиче, парк вообще представлялся очень зловещим местом. Ведь Кузьмич его «смотритель». Кстати еще летом Пашка побывал неподалеку от дома старика. И надо сказать, дом оказался действительно старым и страшным. Конечно же, Пашка приехал туда не один, а с друзьями, но даже в их присутствии атмосфера там царила удручающая. Старое деревянное здание, огороженное высоким забором, половины дома не видно. Но даже половины хватало. Двухэтажный дом из толстых бревен отдаленно напоминал четвертую школу, но куда как мрачнее. Во-первых, в кружении высоких сосен, за забором зловещий полумрак. Во-вторых, неподалеку кладбище, это тоже не добавляло пейзажу радости. Но главное — просто атмосфера. Рядом с домом растеклась прохлада, но не приятный холодок тени, а мрачная, как из могильного склепа.

Однако маяк означен цифрой шесть, до него еще предстояло добраться. Следующая — цифра четыре и колпак. Всю неделю перед выходными Пашка сидел как на иголках. Он нервничал, волновался и сгорал от нетерпения. Ему ужасно хотелось увидеть Тима и поговорить — хоть ему можно довериться полностью. Пашка не доверял ни султану Ахры, ни царю серебряных драконов, ни уж тем более Шелковому Человеку. И кстати, Пашка опасался его мести. Ведь он так и не добыл ларец. Хотя после того, что тот сделал с Тимом, обмануть его было даже приятно.

Маринка уехала в Совгавань в субботу утром, Пашка готовился к ночи в катере. Он взял спальный мешок — на улице уже холодно. В школьный портфель поместились фонарь и нож, так, на всякий случай. Пашка прикинул, лучше выходить позднее, так меньше шансов нарваться на подзагулявших забулдыг или бомжей, иногда ночевавших в парке. Он выгулял Тима и в одиннадцать часов пошел в парк.

Ночью Заветы мрачноваты, как, впрочем, большинство маленьких городков и поселков. Освящения мало, но набережные фонари горели. А вот парк темен, и только серебреное море играло, отражая свет почти полной луны. Да, ночка как раз для вампиров или оборотней. Пашка прошел по набережной, спустился по каменным ступеням до памятника-катера. Катер недавно выкрасили заново, он блестел, похожий на игрушечный. Пашка проворно взобрался сначала на каменный постамент, а потом пролез в люк катера. На всё у него не ушло и минуты.

Пашка расстелил на дне катера спальный мешок и лег. Но сон не шел, и мальчик принялся рассматривать внутренности катера в свете фонаря. Ничего особенно интересного. Даже надписи, что оставляют местные шутники, и неприличные слова тщательно закрасили свежей краской. Ее запах до сих пор чувствовался и немного раздражал. Пашка подумал, неплохо бы глотнуть холодного чистого воздуха, и высунул голову в люк.

В парке нет фонарей или асфальтных дорожек, только протоптанные тропинки кое-где посыпали щебнем. Тихо и даже холодный осенний ветер, обычно дующий с моря, не нарушал безмолвия. Пашка видел проплывающие вдали суда, мигающие яркими вспышками белого света. И еще Пашка увидел маяк. Он горел, как и подобает, луч его прожектора бродил по морю, распугивая рыб. Маяк особенно интересовал Пашку в силу известных причин. Он пригляделся к нему повнимательнее. Маяк возвышался не настолько далеко, Пашка понял, на его вершине кто-то есть. Кузьмич — старый, загадочный и страшный смотритель. Луч прожектора то и дело высвечивал его худую фигуру, Пашка подумал, он тоже изучает море. Мальчик представил, какие мысли могут бродить в его голове. Почему-то подумалось, Кузьмич размышляет, сколько жизней забрало это холодное море. Сколько кораблей оно поглотило, скольких ныряльщиков, да и простых людей, решивших поплавать. Пашке казалось, такие мысли должны вызвать у старика насмешливую улыбку.