— Тогда Ахра признает тебя как своего жителя. И султан и его визирь, и весь двор смогут тебя увидеть, а ты увидишь их. И, собственно, остальные жители Ахры тоже.

— То есть? А они меня сейчас не видят?

— Нет. Все, кого ты сейчас встречаешь на улицах, приезжие. Жители живут во дворцах поменьше главного, но, войдя в них, ты обнаружишь, что там пусто. Ты даже можешь там поселиться и жить до поры до времени, но не заметишь ни их, ни обстановки дворца.

— А почему до поры до времени?

— Потому что, когда кто-нибудь, вроде меня, об этом узнает, он пришлет стражу и выдворит тебя из города.

— Хорошо. А теперь расскажи про эту лампу?

— В ней джинн. Правда, низкого ранга.

— А кто такие джинны?

Сурок посмотрел на Пашку и покачал головой.

— Да, непросто тебе придется, если ты даже этого не знаешь, — сказал он. — Джинны — это жители Огненного Царства. Они очень злые, но иногда их ловят и сажают в такие лампы. Они могущественны, но и лампы непростые. Раньше их держали в них, как простых пленников, но потом сообразили, что это невыгодно. По прошествии времени лампа ломалась, джинн освобождался, но всё время заключения лежал без дела. И тогда с ними стали заключать договора…

— Какие? — перебил Пашка.

— Такие, — передразнил сурок. — Им скащивали срок вдове, но за это они должны выполнить определенное количество желаний. Обычно договор заключается на тысячу желаний. Если джинн исполняет все желания, он получает свободу. Но джинны отказываются выполнять желания одного и того же человека — это против их природы помогать настолько. Поэтому один хозяин может загадать только три.

— А когда они освобождаются, они не начинают мстить?

— Начинают. Поэтому, как правило, последним желанием всегда просят не мстить хозяину, или загадывают девятьсот девяносто девять желаний и выбрасывают лампу в море.

— А они могут всё, что угодно?

— Ну да, мечтай. Если бы они могли всё, достаточно было бы просто пожелать избавиться от призраков. Нет, их возможности ограничены.

— И что они могут?

— Узнаешь у него сам. Так, дальше я не пойду. За тем столбом начинается Город Призраков. Удачи.

И, отдав Пашке лампу, сурок пошел обратно.

— Эй, а как мне его вызвать? — спросил мальчик вдогонку.

— Потри.

Когда сурок скрылся, Пашка осмотрел лампу. Ничего особенного, всё как в мультиках. В мультиках…. Почему-то у Пашки при воспоминании о мультфильмах в голове что-то зашевелилось. Он машинально потер лампу, она завибрировала. От неожиданности Пашка уронил ее и увидел, из носика повалил черный дым. А потом раздался обиженный голос:

— Эй, а обязательно меня было ронять? — сказал джинн, принимая форму.

У этого джинна был такой же металлический голос, как и у тех, что охраняли ворота во дворец. Но, если те имели устрашающий вид и размер, этот представлял собой довольно жалкое зрелище. Из клубов черного дыма проявился мальчишка не старше самого Пашки, но гораздо субтильней и ниже. Он не носил одежды, хорошо просматривалась вся его худоба — каждое ребро торчало острым углом. Тощие ноги соединялись ниже колена и втягивались в конусообразный хвост, который уходил в лампу. Никакой одежды, но и нечего скрывать — никаких вторично половых признаков. Он смотрел на Пашку с презрением и свысока, отчего казался еще более жалким.

— Ты джинн? — спросил Пашка.

— Нет, я пацан, застрявший ногами в лампе, — ответил он.

— Не смешно, — фыркнул Пашка.

— Зато мне смешно. Значит, ты мой новый хозяин, смертный. Ну-ну, более жалкого у меня еще не было.

— А я не видел еще более жалкого джинна, — огрызнулся Пашка.

— Можно подумать, ты видел джиннов.

— Двух видел. Те страшные, ты нет.

Джинн тут же стер ухмылку с лица, опустил голову и заныл:

— Вот так всегда. Поймали меня молодым, это же не моя вина! Не надо было связываться с Гамбитом… — Пашке показалось, тот сейчас заплачет, но он поднял голову и посмотрел очень злобно. — И ты, наверное, сейчас тоже мне ничего не закажешь, и у меня опять не будет шанса освободиться до срока?

— А сколько тебе уже загадали?

— Три, — ответил джинн.

— Три желания? То есть у тебя был только один хозяин?

— Нет, шестьдесят, — еще сильней понурился джинн.

— Но тогда почему только три?

— А потому что умею я мало, понятно! Все предыдущие хозяева могли больше, чем я, поэтому ничего не загадывали.

— А что это были за три желания?

— Это твое желание узнать, что они загадали? — спросил джинн с надеждой.

— Нет.

— Ну тогда не скажу! Эй, а что мы делаем рядом с Городом Призраков?

— Я должен очисть от призраков эту территорию, — сказал Пашка. Даже он сам понимал, как глупо это звучит.

— Ух ты! Ну тогда ты попал, хозяин. Старшие джинны ничего не могли с ними сделать, а я и подавно.

— Да я уже понял, что помощи от тебя много не будет. Ты лучше помолчи, а я подумаю?

— Это желание?

— Нет!

— Тогда БЛА, БЛА, БЛА!!! — джинн повысил голос так, что Пашке пришлось закрыть уши.

— Заткнись! Или я пожелаю, чтобы ты навсегда остался рабом этой лампы!

— Ты не сможешь, это противоречит контракту, БЛА, БЛА, БЛА.

— А стать немым тоже противоречит?!

— Нет. — Тут же притих джинн. — Но ты же не…

— Пожелаю, если не заткнешься!

— Ну хорошо. Уж и пошутить нельзя.

Джинн замолчал, а Пашка стал думать. Хотя и недолго. Как можно решить вопрос, даже не зная, от чего надо очищать эту часть Ахры? Мальчик поднял лампу и пошел к Городу Призраков.

— Эй, ты куда? — спросил джинн.

— Надо посмотреть.

— На кого? На призраков? Да ты рехнулся! Загадай какие-нибудь три желания и отдавай меня назад. Ты не сможешь ничего с ними сделать.

— Это еще почему?

— А сейчас увидишь, — захихикал джинн.

Когда Пашка прошел мимо столба, он ожидал, что будет тут же атакован. Но ошибся. Ничего не происходило. Город Призраков молчал и не подавал признаков жизни. Или смерти. По грязным заброшенным улицам ветер гонял пыль. То тут, то там валялись кучи мусора. И на душе как-то неспокойно, но отчего непонятно. Вроде нормально и ничего страшного. Ну, заброшенный город, ну, и что? Пашка шагал, а джинн молча летел рядом. Он тоже, казалось, чем-то взволнован.

— А может, пошли отсюда, — предложил джинн. — Они, наверное, на такую мелюзгу не клюнут.

— На такую, как ты? — усмехнулся Пашка.

— Я джинн, смертный! Если бы не эта лампа, ты слизывал бы пыль с моих ног! Я могу обратить тебя в прах только лишь движением воли… Бежим!!!

Переход получился достаточно внезапным. Джинн выражал возмущение, а вот он смотрит на что-то за спиной Пашки, и его глаза наполняются ужасом. Пашка резко повернулся и рванул со всех ног. Из-за угла старого дома на них надвигалось чудище, больше всего похожее на смесь медведя и крокодила. Пашка не смог его рассмотреть получше, но увидел, оно большое, ходящее на четырех ногах и прокрытое чешуей. Пашка бежал и тут, прямо из-под земли, вылетело очередное чудище. Женщина в рваных белых одеждах. Вернее, труп женщины. Бледная, седовласая старуха с длиннющими острыми зубами, тянула к Пашке руки-крюки. Пашка закричал, джинн последовал его примеру. Женщина тоже не осталась в накладе. Из зубастого рта разнесся поток высоких децибел, а ее живот взорвался. На Пашку брызнула кровь и кишки, но их потеря никак не помешала женщине орать. А сзади страшным душераздирающим голосом ревел чешуйчатый медведь.

Пашка бросился в другую сторону, но и тут его поджидал сюрприз. Как и женщина, третье приведение выскочило из-под земли. И этот призрак страшил главным образом величиной — размером примерно с пятиэтажный дом. Огромная бесформенная зеленая масса шарообразной формы с пастью, куда мог легко въехать Белаз. Пашка и джинн в который раз закричали и бросились в противоположную сторону. Справа ревела женщина, слева чешуйчатый монстр, а сзади догонял шар зеленой слизи.

Выбежали они в тот самый проулок, из которого вошли в Город Призраков. И когда пересекли невидимую границу, означенную фонарным столбом, крики за спиной утихли. Пашка пробежал еще метров двадцать, пока не понял, всё кончилось. Он остановился и перевел дыхание.