— Ах да, еще тот Латвийский кризис…

— Док, не перебивайте. Время идет, бабки вам капают, чего вы возмущаетесь? И не торопитесь делать поспешные выводы — уверяю, самое интересное еще впереди.

Знаете, я даже не могу сказать, с чего всё началось. Я уже говорил, что жизнь у меня была нормальная. Жена красотка, работа ништяк, всё чин чинарём, но кое-что нервировало. Да, наверное, и сейчас… знаете, я считаю, что рано женился. В девятнадцать лет на сокурснице, но там и дурак бы женился! Машку добивался весь институт, и я не преувеличиваю. А я с ней начал мутить и замутил! Короче, мы были влюблены. Дико, до безумия. Я просто не мог поверить, что такая девушка ложится со мной в постель. О ней мечтали, ее хотели, а она принадлежала мне. Но время проходит, жрать одно и то же блюдо каждый день надоедает. А тут еще и то, что у нас не было детей. Я очень хотел детей, док. Но не срослось. Мы ходили к врачам, мне сказали, что у меня детей с Машкой никогда не будет. Генетическая несовместимость, мать ее. Нам предлагали усыновить ребенка или искусственное оплодотворение от другого мужика, но я уперся рогом. Не могу я так, док! Я детей хочу своих, а не чужих нянчить! Думали о суррогатной матери, тут уже Машка не согласилась. И понимаете, всё у нас началось медленно разлаживаться. На первый взгляд незаметно, но с каждым днем больше и больше. Знаете, что я заметил, док? Чем реже ты занимаешься с женой любовью, тем признак конца вернее. Если сначала мы по несколько раз на день, то в конце — раза четыре в неделю. У нее болела голова, я уставал, а на «болела» и «уставал» можно смело ставить кавычки.

Впрочем, о разводе не шло и речи. Наши отношения прошли уже восьмилетний рубеж, ни я, ни она не хотели это портить. Проблему с детьми мы бы решили. Может, она оплодотворила бы себя, а я кинул палку в суррогатную мать, и мы завели бы отдельных детей, я не знаю. Но как раз здесь вмешались Семь Толстых Ткачей. Самое смешное, я сам пришел к ним.

Знал ли Денис, что заставило его ногу нажать педаль тормоза неподалеку от клуба «Шалит»? Наверное, знал. Первым его привлекла толпа у входа. Он слышал об этом клубе, но не встречал никого, кому удалось бы туда попасть. Все знакомые, попытавшиеся взять штурмом «гнездо разврата» или «клуб московского Калигулы», потерпели поражение. Естественно, когда вам говорят, что вы, дескать, рылом не вышли, поэтому идите лесом и трясите своими банкнотами где-нибудь в другом месте, вы идете в другое место. А потом, выпив, рассказываете, что клуб Толстого Ткача полное фуфло. О строжайшем фэйсконтроле и дресс-коде «Шалита» знала вся Москва, но лишь избранные побывали внутри, чтобы подтвердить что-либо или опровергнуть.

Денис смотрел и не понимал, почему, допустим, вон ту милую девушку не пускают внутрь? Если уж она недостаточно хороша, внутри заседают одни Афродиты что ли? Ему повезло, на парковке нашлось место. С работы он ушел пораньше на пару часов, можно и постоять посмотреть, чем живет молодежь.

Он вздохнул. Так противно не относиться к молодым и свободным. Жена и почти девять лет брака ставят штамп — занято, чужое! И другие женщины каким-то образом это чувствуют. Денис разглядывал поджаренные в солярии ляжки молодых девушек, пестрые наряды парней, обхаживающих вокруг потенциальных… жертв. Молодых собралось много, а вон там, прямо перед входом, известный певец объясняется с матерым охранником. По всей видимости его не пускают внутрь, ему интересно, почему? Ведь его рожа достаточно хороша, чтобы показывали по ящику, а Шалиту, что, подавай получше? Препирательства окончилось, певец ушел ни с чем, обругивая охранника на прощанье.

И тут произошло событие, навсегда изменившее Денису жизнь. В окошко машины постучали. Какой-то молодой парень с глупой улыбкой, темных очках, кепкой набекрень и в коротких зауженных джинсах. Денис опустил стекла, ноздри уловили едва различимый аромат каких-то специй, а парень вытащил из цветастой толстовки аккуратно забитые папиросы.

— Старик, курнуть не хочешь? — осведомился юный наркоторговец. — Шмаль супер, всего полтинник косяк.

Когда-то в университете Денис пробовал коноплю, но уже забыл, каково это. И решил: «А какого черта?!». Он достал из бумажника пятьдесят долларов и протянул парню. Тот опять по-дебильному улыбнулся и сунул в окошко косяк. Денис поднял стекла, нажал кнопку прикуривателя. Технологию он помнил плохо, якобы надо поднести косяк ко рту, но не хватать губами, а тянуть так, чтобы вместе с дымом проходил воздух. Прикурил, затянулся. Легкая эйфория пришла почти сразу. Денис приветствовал ее как давно забытого школьного приятеля — растерянной улыбкой. Жизнь наполнилась несуществующим весельем, краски запылали. Дым пах приятно, видимо, там еще какая-то отдушка была, потому что Денис явно различил запах мяты и аниса.

Денис не докурил косяк, аккуратно загасил в пепельнице, обернул в платок и отправил во внутренний карман — на всякий случай. В принципе, кайф не такой, как от алкоголя, но Денису не очень нравилось, что мысли как будто скучковались и вяло терлись друг о друга, вместо того, чтобы разбегаться на окраины вселенной, как после бутылки водки в одно рыло.

Толпа чего-то загудела, зашумела, Денис вылез из машины и как раз успел лицезреть прибытие божества этой толпы.

Сначала Денис увидел не Шалита, а огромный лимузин черного цвета с изображением большого белого шелкопряда на капоте. А когда рессоры благодарно поднялись, сбросив вес Толстого Ткача, Денис сначала открыл рот, а потом заржал, как сумасшедший. Действительно, Шалит очень впечатляет, если видишь его в первый раз, а тут еще и шмаль помогла. Как всегда тщательно выбритый толстяк облачился в нечто подобное савану. Тонкий белый балахон составлял всю его одежду — сквозь него виднелись очертания рыхлого тела. Шалита окружили качки в черных костюмах и, оттеснив нахлынувшую толпу, провели в клуб.

Денис подошел ближе к входу. Он сгорал от любопытства, оно и понятно — увидеть «московского Калигулу» мало кому удавалось. Последовав за телохранителями, Денис постарался запомнить облик Шалита, чтобы потом описать его друзьям на работе, да и жена заинтересуется. Но белое пятно скрылось за створками дверей, а Денис попробовал заглянуть хотя бы в просвет и услышал:

— Молодой человек, вы хотите войти? — спросил охранник.

— А пустите?

— У нас «Ночь блондинов», вы можете войти, но только сегодня.

— Спасибо, конечно, но…

Денис уже собирался отказаться, но вдруг всё это показалось ему очень забавным. Какой-то сквозняк лизнул его по щеке, принеся аромат дурманящих духов, взгляд упал на самую красивую блондинку, виденную им в жизни, которую сейчас пропускали внутрь. Он, кивнув, пошел к дверям вслед за ней.

Собственно клуб разглядеть в просвете дверей нельзя. Сразу за входом находится гардероб, причем, сугубо вольный. Денис отметил, на многочисленных вешалках висят не только куртки с пиджаками, но и предметы нижнего белья. Он не настолько окосел, чтобы снять трусы, но пиджак можно сдать — жарковато. Хмыкнув, Денис пошел по длинному коридору. Его стены обили бархатом со стразами, освящение бьет из пола — сам пол представляет собой светящиеся квадраты. А когда он дошел до стеклянной двери…

Сначала Денис решил, что не пойдет внутрь. Всё, о чём говорили не прошедшие в клуб, подтверждалось. Из-за двери не доносилась музыка, но она в клубе играла — не меньше сотни людей танцевали. Кто голый, кто одетый, кто с бутылкой пива в руках, кто вообще валялся на полу и ржал. Сзади кабинки, Денис увидел в них несколько извивающихся мужских и женских тел. Конечно, на пиры Калигулы это не тянет, но Денис ни разу не попадал на такие тусы. С другой стороны, это единственный шанс. Еще раз хмыкнув, он толкнул дверь.

И почти сразу зажал уши. Музыка била, подобно там-тамам африканских дикарей, всюду веселый смех и гомон. Денис вошел и столкнулся с девушкой. Та, наверное, спешила куда-то и не заметила его, а Денис, разумеется, засмотрелся на обстановку. Он хотел извиниться, но девица повисла на нём, обвив шею, и присосалась губами к губам. Такого он не ожидал, и, сам не понимая, что делает, ответил на поцелуй.