После школы он быстренько расправился с работой по дому. Точнее, попытался. Наконец, он перестал делать вид, что работает, все бросил и пошел умываться. Оделся в лучшую одежду — джинсы и черную футболку, как раз, когда луна появилась на небе. Он хотел купить Виктории цветы, но денег у него не было, а розы Мэг он рвать не хотел.

Придется отдать ей только сердце. Еще раз.

Им не разрешались свидания, пока они живут на ранчо — Дэн сказал, что девчонки равнозначны проблемам, потому что не дают парням прилежно трудиться и учиться. И поскольку у него не было машины, Виктория должна была забрать его и убедить всех, что он был там вместе с ними.

Боже, она выглядела просто прекрасно. Некоторые раны все еще заживали, и на руке были струпья, но на ней был обтягивающий синий свитер и почти отсутствующая мини-юбка на тон светлее. Цветная одежда превратила ее из вампирской цыпочки в небесное творение. Черные волосы шелковым водопадом струились по спине, и все, чего он хотел, так это найти темный уголок и запустить в них пальцы.

Они вылезли через окно и рука об руку пошли гулять.

— Тебе нравится? — спросила она и даже высвободилась из его рук, чтобы покрутиться перед ним. — Одолжила у Стефани, разумеется. И кстати о моей семье. Девочки решили, что ты, цитирую, не так уж плох. Ты приручил зверей, перехитрил ведьм и поставил фей на колени.

— Я в восторге, — поправил он. Где-то недалеко заухали совы. — Скажи сестрам, я тоже считаю, что они не так уж плохи.

Они улыбнулись друг другу. Они делали это чаще в последнее время, с гордостью подумал он. Мало-помалу она переставала быть серьезной и мрачной.

— Так… чем займемся? — спросила она. — Поверить не могу, что над нами не висит проклятие смерти, или что не нужно драться с гоблинами.

— Понимаю, о чем ты. — Сегодня они были просто двумя людьми, которые прогуливаются и весело проводят время. — Хочешь, пойдем в город? В смысле, в другой город, где никто не знает, кто мы. Может быть, посмотрим фильм. — Чем девчонки любят заниматься? Он никогда раньше не был на свидании.

— С удовольствием! — Она взяла его за руку, и мгновение спустя мир накренился, поднялся ветер, и все исчезло вокруг. Он моргнул — и вот оно, ноги коснулись земли, а вдоль улицы выстроились здания.

Он засмеялся.

— У тебя хорошо получается.

— Да, я знаю.

Прозвучало так по-человечески. Так мило. Он осмотрелся. Они стояли в затененной аллее, в нескольких футах от оживленного тротуара и еще более оживленной дороги чуть дальше.

— Где это мы?

— В Талсе. Не слишком далеко от дома, но и не слишком близко.

— Прекрасно.

«Эйден», — сказал Элайджа. — «Иди домой. Ты должен вернуться домой.»

— Все будет хорошо.

— Конечно, будет. Как насчет того, чтобы пойти в данс-клуб вместо кино? — спросила Виктория, не подозревая, что он говорил с душами. Он не стал поправлять ее.

— Думаю… можно. — Он не знал, хороший ли из него танцор, потому что никогда раньше не танцевал, но ради нее он попытается. Но что лучше — он сможет ее обнять.

«Эйден, прошу.»

Одна ночь, подумал Эйден. Все, чего он хотел.

— Завтра, — ответил он.

— Души? — на этот раз сообразила Виктория.

— Да.

— Теперь можем помочь им. — Кожа Виктории горела в сравнении с его, когда они шли по улице, вливаясь в толпу. — Поверить не могу, что мы здесь. В смысле, я люблю тебя, ты знаешь, но это кажется таким… легкомысленным.

— Именно легкомыслие сейчас нам и нужно. — Слышишь, Элайджа? Мне нужно.

— Твоя правда. А знаешь, что? — И слишком взволнованная, чтобы ждать, тут же выпустила его руку, загородила дорогу и ответила сама: — У людей есть шутка.

— Да? — Он убрал пряди волос ей за ухо. — Что там? — Краем глаза он заметил странное движение и нахмурился. Мусорный бак только что сам по себе передвинулся? Конечно, нет. Просто он стал параноиком, у которого опасность на каждом углу.

— У одного парня… — Виктория тоже нахмурилась и проследила за его взглядом. — Что там?

«Эйден. Эйден, уходите сейчас же.»

А через секунду неожиданно, как из ниоткуда, появился Такер, прямо перед Эйденом, по его лицу текли слезы.

— Что…

Толпа и машины исчезли, Виктория тоже, и Эйден остался на пустынной улице. Улице, которую он видел в видениях бесчисленное множество раз. Та, которую боялся найти и от которой надеялся сбежать.

Эйден отошел назад, встав в стойку для борьбы. Такер за ним.

— Прости, мне очень-очень жаль, — сказал Такер. — Он сказал, ты будешь здесь. Почему вы оказались здесь?

Не успел он договорить, а Эйден перейти в наступление, как знакомая острая боль, которой он боялся, ждал и ненавидел, пронзила его ребра, мышцы… сердце. С каждым сокращением сердца рана становилась все глубже и шире.

Сердцебиение, которое поддерживало его жизнь, сейчас убивало.

Такер, тяжело и громко топая, сбежал.

Острая, как нож, боль взорвалась. Эйден посмотрел вниз и увидел окрашенную в темно-красный цвет рукоятку. Он задохнулся кровью и услышал, как Виктория прокричала его имя. Где она? Он не видел ее. Он был один и умирал в полном одиночестве.

Ни одного дня. У него не было и одного дня. Даже у Бога был день отдыха. Странные мысли, подумалось ему.

— Стоит… того, — проговорил он, надеясь, что Виктория услышит его, где бы она ни была. Она стоила всего. Он не променял бы и минуты рядом с ней.

Пустынная улица замерцала и исчезла, и перед ним снова предстала оживленная улица.

«Ох, Эйден», — посетовал Элайджа.

Калеб и Джулиан закричали, не в силах поверить в то, что происходило.

Значит, не в одиночестве. У него были души. В этом был смысл. Они вместе начали эту жизнь, и вместе закончат. О, Боже. Конец. Это был конец. Слово эхом звучало в его голове, и он вдруг понял, что не готов. Вскоре боль отняла силы… он падал… черная пелена накрыла его жгучим потоком…

И он перестал сознавать что-либо.

Должно быть, кто-то ударил его током в голову, потому что тело Эйдена неожиданно содрогнулось, и он ощутил сильную боль. Очень сильную. Черная пелена быстро вернулась, трижды Слава Богу, но удар током прогнал ее. Это повторялось снова и снова.

— … спасите его, — кого-то умоляла Виктория. — Вы должны спасти его.

— Он был слишком тяжело ранен, — произнес незнакомый голос, — и ты дала ему всю кровь, которой могла пожертвовать. Еще чуть-чуть — и вы оба умрете.

— Он не умрет, — хрипло крикнула она. — Мы не позволим ему умереть. Он наш король!

Он попытался сказать ей, что он здесь, но не смог пошевелить губами. Души все еще с ним, понял он, потому что услышал, как они плачут и тоже не могут связать и слова.

Это был он? Конец?

Конец. Знакомое слово.

— Постарайся обратить его, — надавила Виктория. — Высуши его полностью и наполни остатками моей крови.

Утомленный печальный вздох.

— Раньше мы уже пытались, принцесса. Ты это знаешь. Со времен Влада не было ни одного успешного обращения.

— Меня не волнует.

— Иногда и доноры умирали.

— Я тоже это знаю! Просто делай! Другого способа нет, я попытаюсь. Я должна попытаться, — повторила она, всхлипывая.

Эйден хотел закричать: «Нет! Не рискуй своей жизнью, Виктория. Что угодно, только не это.»

У незнакомца вырвался еще один вздох.

— Хорошо. Он весь твой. Но имей в виду, когда твои люди обнаружат, в каком он состоянии — а они обнаружат, потому что мы не можем держать это долго в секрете — начнется борьба за корону. Неважно, насколько достойным королем Эйден оказался, всегда найдутся те, кто жаждет власти. Противники захотят нанести удар, пока это возможно.

— Сначала пусть найдут его. А когда он вернется, а он вернется, я уверена, всякий, кто посмел бросить вызов, понесет строгое наказание.

Послышался стук — несколько твердых ударов. Затем шаги и оханье.

— Райли? — произнесла Виктория.

— Что с ним случилось? Какого черта произошло?