Зубастик сцапал ведьму и отбросил ее к стене. У нее вырвался страдальческий стон.

— Держи ее.

Зверь вернулся к ней и зубами пригвоздил к земле.

Она попыталась вырваться.

— Пусти меня!

Эйден поспешил к Виктории, поднял дрожащее тело и поднес запястье ко рту. Она сразу укусила, втягивая кровь.

— Объяви встречу открытой, — приказал он ведьме.

— Почему бы тебе не подойти и не спросить в лицо? — плюнула Мари.

Чтобы она снова заманила его в сети? Ха!

«Делай, что она говорит», — взмолился Калеб. — «Нужно делать то, что она говорит.»

«Калеб! Чувак. Этого не будет. Оставь парня в покое. От нее одни неприятности», — подал голос Джулиан.

«Нет. Она не такая!»

Джулиан выругался.

Как и Эйден, Элайджа попытался объяснить, что он в ловушке. Только все было бесполезно, Калебу нельзя было ничего доказать.

Виктория почти перестала дрожать, и зубы разжались на запястье Эйдена. Свободной рукой он пригладил ей волосы у лица. Нарастающая дрожь вызывала туман в голове.

— Думаю, я останусь тут, — ответил Эйден. Глаза Виктории были закрыты, дыхание — тяжелое. От нее исходило напряжение, но она не кричала. — А теперь объяви встречу открытой, Мари, или я разрешу зверю съесть тебя. Если же на тебе есть защита от смерти, будешь жить в его желудке, плавясь в желчи и кислоте. В вечной боли, без надежды на смерть.

— Мне плевать! Слышишь меня? Плевать мне. Я могу объявить встречу открытой, ты прав. Мне не нужны старейшины. Но твоим друзья придется умереть, и они умрут. В полночь. Они опасны. Они — зло. Они умрут.

Она не собиралась идти на уступки, и если все, что она говорит — правда, они умрут через несколько минут. Он просто должен заставить ее. И был только один способ сделать это.

Он мягко положил Викторию на землю, встал и приблизился к Зубастику.

— Что бы ни случилось, продолжай ее держать, — сказал он, похлопав зверя по боку.

Легкий кивок.

«Что ты делаешь?» — потребовал Калеб. — «Не трогай ее. Пожалуйста, не трогай ее. Мы ее любим.»

— Есть только один способ покончить со всем этим благополучно для всех, Калеб. — Он надеялся.

«Вселиться в нее?»

— Да. — Он заставит ее объявить встречу открытой. Он только молился, чтобы это сработало. — И пока мы там, ты поищешь частицы своего прошлого в ее памяти. Неплохо звучит? — Если нужно заключить с душой сделку, он готов.

«Ты не будешь заставлять ее причинять себе боль?»

— Я ведь не ударил ее, когда был шанс, так?

«Что ж, тогда ладно.»

— Ты что делаешь? — сильнее задергалась Мари. — Стой. Не подходи ближе!

— Мне казалось, ты хотела, чтобы я подошел. — Эйден присел около нее, схватил запястье и закрыл глаза, чтобы случайно не попасться в ловушку. Он закричал, когда попытался превратиться в туман и пробиться внутрь, но вокруг было что-то вроде блока, который не пропускал его.

Защита.

Черт! Он снова уплотнился.

— Похоже, нам придется ее ранить, — со вздохом произнес он, — но только чтобы спасти ее, Калеб, — добавил он, прежде чем душа запротестовала.

«Нет!»

Бесстрашный и отчаянный, он обыскал каждую ведьму и забрал все кольца, которые нашел — всего четыре — и вернулся к Мари.

— Говори, какую татуировку выжечь, или я уничтожу их все, — поклялся он. — Будет больно, Мари. Ты это знаешь.

«Эйден…»

Она увидела кольца в его руке и притихла, паника заполонила взгляд. Паника и страх. Он сделает это, она должна понять. Нехотя, но ему придется.

— Нет, — сказала она. — Я… Я не буду. Я не могу! Пойми же.

На ее запястье была татуировка.

— У меня нет на это времени. — Он поймал руку и вылил несколько капель je la nune на чернила. Она закричала, тело согнулось, будто боль прошла через нее. Поднялся запах горелой плоти.

Он еще раз попытался вселиться в нее, но наткнулся на тот же блок.

— Еще один шанс, Мари, а потом я не остановлюсь, пока не выведу все.

— Если я… объявлю встречу открытой… ты клянешься, что освободишь нас? Живыми.

— Да, — сказали они с Калебом одновременно. Хотя Эйден даже не надеялся. — Если ты поклянешься попутно не накладывать никаких заклинаний.

— Договорились, — проскрежетала она.

Слава Богу. Трижды Слава Богу. Это могло сработать. Могло случиться.

— Тогда объявляй встречу открытой, и я поклянусь своими жизнью и смертью, что тебе и твоему клану будет предоставлен свободный выход из пещеры.

— И никто не пойдет за нами.

— Клянусь, что никто за вами не пойдет.

Она выдохнула, опустив голову на землю. Из глаз текли слезы, пока она смотрела в потолок. Если она собиралась выиграть время, дождаться, пока будет слишком поздно…

— Давай! Или я вылью. — Он схватил другую руку, обнаружив там защитную татуировку.

Она зажмурилась.

— Встреча… объявляется… открытой.

Он подождал несколько секунд, но ничего не произошло. Он не знал, чего ждал, но точно не этого.

— И все? Это все, что нужно сделать? Все, что нужно сказать?

— Да.

— Мои друзья спасены?

— Да, черт тебя дери!

Коленки подогнулись. Слава Богу. Его друзья были в безопасности. Наконец-то, спасены и свободны от проклятия. Он просто стоял, будто целую вечность, дрожа и согреваясь этим чувством облегчения, потрясения и оцепенения, потом волнения и снова оцепенения, потом страдания — насколько близки они были к потере — а затем, наконец, его накрыло счастьем и умиротворением.

Еще одна битва, еще одна победа. Только эта была намного слаще: они спасены.

— Можешь отпустить ее, — приказал он Зубастику, и зверь тотчас подчинился. — Будь добр, постереги вампира, пока я разбираюсь с ведьмами.

Еще кивок, и зверь протопал к Виктории и навис над ней, предупредительно оскалив зубы на ведьм.

— Несите за мной тех, кто не может идти, — сказал Эйден женщинам, которые чуть не уничтожили все, что он успел полюбить. Не дожидаясь ответа, он встал и проковылял к выходу из пещеры. Шаги эхом отзывались за ним: некоторые — волочащиеся, но в основном тяжелые. Он вильнул влево, потом вправо по длинному коридору, и наконец, выбрался наружу.

И замер, шокированный тем, что увидел. Ведьмы уткнулись ему в спину. Повсюду были феи. Волки и вампиры пристально смотрели на Райли в волчьей форме. Он стоял перед Мэри Энн и рычал. Он… защищал ее? От своих собственных людей?

Между тем бледная Мэри Энн держалась за живот, как в приступе боли.

— Эйден, — простонала она.

Все взгляды обернулись к нему, и вампиры преклонили колена. Ведьмы ахнули и дружно сделали шаг назад.

Он выяснит, что происходит, через минуту.

— Дайте ведьмам пройти. Не смотрите на них. Не прикасайтесь к ним. Не преследуйте. Просто дайте им пройти. — Он дождался, когда и вампиры, и волки кивнут и расступятся.

Хоть и нерешительно, ведьмы вышли друг за другом, вынося сестер без сознания. Вампиры разошлись, уступая дорогу, и Эйден облегченно выдохнул, только сейчас поняв, что задержал дыхание. Никто не шелохнулся и не попытался остановить одетых в мантии женщин.

Теперь друзья.

— Райли, отвези Мэри Энн домой. — Она явно была больна, и ей нужен отдых.

— Но, мой король, — произнес покрытый кровью вампир, поднимаясь. — Она Опустошительница. Ее нужно убить.

Кто-то должен ему объяснить, кто такие Опустошители, и скоро. А пока он сказал:

— Меня не волнует, кто она. Никто до нее не дотронется и никто за ней не последует. Райли, я сказал, забери ее домой. Сейчас же!

Страж повернулся к Мэри Энн и подтолкнул ее вперед. И вампиры, и волки вняли его приказу, хоть и застыли в напряженных позах и явно не хотели ее отпускать. Даже сильнее, чем ведьм.

Такое слепое повиновение. Внезапно он со всей ясностью осознал, что это его люди. А он… их король. Эта мысль ощущалась верной, невероятно правильной. Он заслужил это звание победой. Более того, он каким-то образом приручил их зверей. Он был королем и не собирался с этим больше бороться.