Старший лейтенант вышел и вскоре вернулся.

— Да, они.

— Проси.

Церемония приветствия сегодня не затянулась. Кроссби предложил гостям пиво. Риуси, немилосердно кривясь, отпил половину бокала и отставил его в сторону. Канадзава вежливо, но решительно отказался.

— Давно мы с вами не виделись, генерал! — начал разговор Кроссби.

— Ничего удивительного, мистер Кроссби. Не следует отнимать драгоценное время у людей, которые посвящают его важным делам.

— Хорошее правило… — буркнул Рогге. — Человек бизнеса не должен терять время зря.

Генерал посмотрел на старшего лейтенанта, как бы желая сказать что-то резкое, но вместо этого криво усмехнулся и обратился к полковнику Кроссби:

— Разве ваш сотрудник является…

— Да, дорогой генерал, — поспешно вмешался Кроссби, — это мой ближайший помощник, старший лейтенант Рогге. Он руководит отделом антиамериканской деятельности.

Разговор прервался. В течение нескольких минут Кроссби только шумно прихлебывал пиво, изредка посматривая на гостей. Лица их были бесстрастны. Кроссби яростно выругался про себя.

Хорошие советы дает Рогге, но как их выполнить, если тут приходится иметь дело не с американцами, а с чрезвычайно скрытными японцами? Полковник понимал, что Канадзава и Риуси не начнут разговора о том, что привело их сюда, пока он сам не коснется этого вопроса. Но как начать? Вероятно Риуси еще не знает, что арестованный сбежал, — Рогге звонил ему сразу же после разговора с Ямагиси, но ничего не сказал о побеге. Конечно, и Ямагиси не спешил с подобным донесением… Как в этом случае начать разговор? С чего? Если сразу сказать им, что Фукуда исчез, то японцы могут превратить все дело в пустяк и, после выполнения церемонных приветствий, уйти. Надо начать как-то дипломатично… Но как?

Из затруднительного положения полковника вывел Рогге.

— Интересная птица, этот Фукуда, — буркнул он, зажигая сигарету.

Канадзава заерзал в кресле.

— Вы уже успели это установить? — тревожно спросил он, внимательно глядя на Кроссби.

— О, йес! — невнятно пробормотал полковник.

— Ну, это было не так уж сложно, — поспешно вмешался Рогге, стараясь отвести внимание гостей от замешательства Кроссби. — С ним будет немало возни, — добавил он многозначительно, — даже очень много, я бы сказал. Уважаемым гостям он, видимо, доставил порядочно хлопот?

Генерал Канадзава переглянулся с Риуси.

— Да, мы знаем его не первый день, — ответил генерал после минутного молчания. — Я лично столкнулся с ним первый раз еще в 1944 году…

— Простите, экселенц! — Рогге нарочито употребил этот пышный титул. — Не мог бы экселенц кое-что поведать нам о давних делах этого Фукуды? Это помогло бы нам решить, что делать дальше с этим преступником.

— Вы правы, мистер старший лейтенант. До того, как мы перейдем к текущим делам, стоит познакомиться с прошлым человека, носящего имя Такео Фукуда. Особенно, если взять во внимание, что он один из немногих, имеющих такое прошлое.

Кроссби и Рогге уселись поудобнее, приготовившись слушать. Полковник даже вытянул из-под кресла новую банку с пивом и наполнил бокалы.

— Я столкнулся с Фукудой, — начал Канадзава, — в 1944 году… Военное положение Японии к этому времени значительно ухудшилось. На фронте…

Рогге скривил физиономию, Кроссби стал внимательно разглядывать занавеси на окнах, колеблемые легким ветерком. Генерал анализировал обстановку на фронтах в 1944 году так нудно, что американцы не могли скрыть своей досады. Заметив это, Канадзава быстро перешел к последующим событиям. Когда впервые прозвучало слово «бактерия», Кроссби и Рогге насторожились. Оба стали слушать внимательно, стараясь не пропустить ни одного слова. Через несколько минут Рогге, не удержавшись, протяжно свистнул, но тут же спохватился и сделал равнодушное лицо. Кроссби взглядом показал ему на блокнот, и старший лейтенант стал записывать наиболее важное. Когда генерал закончил, Кроссби сорвался с кресла и отвратительно выругался. Японец довольно усмехнулся — янки не выдержал! Ясно, что сообщенные сведения имеют для американцев огромное значение.

— Теперь, господа, вы знаете все о прошлом Фукуды и можно будет перейти к настоящему, — сказал Канадзава. — Что вы собираетесь предпринять, сэр?

Кроссби посмотрел на своего помощника. Рогге медленно вытянул из кармана пачку сигарет, достал одну и так же неторопливо закурил. Затем неожиданно обратился к полковнику Риуси:

— Простите за нескромный вопрос, капитан Ямагиси хороший сотрудник?

Риуси удивленно посмотрел на Рогге.

— Очень хороший.

— Вы ошибаетесь, полковник! — грубо оборвал его Рогге. — Капитан Ямагиси — болван!

— Вы забываетесь, старший лейтенант! — вспылил Риуси, срываясь с места.

Кроссби тоже резко поднялся.

— К сожалению, нет! — холодно произнес он. — Старший лейтенант Рогге прав.

— Как это прикажете понимать?

— Дословно. Капитан Ямагиси держал в своих руках Фукуду…

— Позвольте, как это держал? — вмешался Канадзава.

— Так. Держал. Именно держал, но теперь уже не держит. Ни он, ни мы.

— Это значит?

— Это значит, что Фукуда удрал из автомобиля. Из полицейского автомобиля! Понимаете? Уд-рал! Из-под конвоя, выделенного капитаном Ямагиси. По дороге к нам. Воспользовался небольшой аварией, господа!

— Что-о-о? — захрипел генерал, не помня себя от ярости.

Риуси стоял рядом с ним бледный и растерянный…

Человек, который бежал из автомобиля

Машина быстро мчалась по улицам Токио. Но мысли человека, который сидел в ней, летели еще быстрей. За ветровым стеклом мелькали фигуры спешащих людей, автомобили, пересекающие дорогу, но ближайшую часть улицы заслоняла фуражка полицейского, развалившегося рядом на сиденье. Боковые стекла машины были закрыты плотными темными занавесками. Полицейский не спускал глаз с арестованного и крепко держал в руке автоматический американский пистолет, как бы давая понять задержанному, что всякая мысль о побеге — нереальна.

Однако арестованный упорно думал о побеге, думал с самой первой минуты ареста, когда отвратительные лапы полицейских стянули его с импровизированной трибуны, устроенной на открытой платформе небольшого грузовика. Он продолжал думать об этом и тогда, когда его впихнули в крытый полицейский автомобиль. Мысль о побеге не покидала его и в тот момент, когда жадные руки полицейского офицера выворачивали его карманы в поисках документов…

Сейчас он раздумывал над тем, почему так навязчиво и неотступно преследует его эта мысль о побеге.

В конце концов партия всегда найдет кого-нибудь на его место… Значит тут дело только в том человеке, которого он увидел три недели тому назад и за которым ездит с тех пор, как тень. Именно в нем!.. Как плохо, что он не показал этого преступника никому из товарищей… Арестованный припомнил слова партийного руководителя: «…Человек может быть сильным и уверенным только тогда, когда действует в содружестве с товарищами». Ну, вот и результат — забыл об этом правиле, а теперь приходится горько сожалеть о своей ошибке! Вот они — плоды одинокого хождения по собственным дорогам! Из-за этого приходится сейчас ехать в тюрьму, а тот преступник, конечно, скроется…

А что если попробовать отворить дверцу и выскочить на повороте?.. Арестованный был неплохим спортсменом, — ничего бы с ним не произошло. Особенно теперь, когда машина идет не так уж быстро…

Осторожно, стараясь не привлечь внимания конвоира, арестованный пошевелил руками. Медленно, очень медленно, сантиметр за сантиметром, он стал подвигать левую руку к ручке дверцы…

— Держать лапы сзади! — заорал полицейский.

Арестованный ничем не обнаружил своего волнения. Наоборот, — удивленно посмотрел на взбешенного конвоира и спокойно ответил:

— Машину очень качает, я хотел придержаться за петлю.

— Молчать! — крикнул полицейский. — Знаем мы вас!

Как бы желая придать вес своим словам, конвоир чванливо помахал перед глазами арестованного дулом пистолета, но человек, казалось, не обратил на это никакого внимания. Спокойно смотрел он вперед через голову шофера, однако руки его вспотели. Сейчас, за тем вон углом, нужно попробовать обезоружить полицейского и бежать — бежать во что бы то ни стало!.. Пока шофер придет в себя, будет уже поздно: на улице можно скрыться моментально — народ не любит полицейских…