- Чудесная вы женщина, Роза! Ваш сын еще вчера это говорил мне перед самым отъездом. Отчего вы краснеете? Какая вы молодая! Может быть, это и неделикатно, но я все-таки спрошу, что вы подумали, увидев на вокзале вашего бывшего мужа? Я пытался отговорить Жака устраивать эту встречу. Не понимаю, на что он надеялся.

- И я не понимаю. Вероятно, он жалеет отца, который после смерти второй жены остался один-одинешенек; с другой стороны, он знает, что и я одна. Но на что он может надеяться? Это просто-напросто безумие. Его отец никогда не уделял ему внимания. Жаку нечего лезть из кожи.

- Жаку нечего лезть из кожи, - повторил Франсис, хотя смысл этих слов не дошел до него. - Посмотрите-ка на этого паршивого пса. Я чуть на него не наехал! - воскликнул он. Франсису определенно было не по себе. Чтобы изменить тему разговора, он добавил развязным тоном: - Ненавижу давить собак, и даже людей, особенно ребят. Никак нельзя предвидеть, что они намерены сделать. Вдруг из-за кустов или из дома появляется какая-нибудь козявка, и ты только- чудом успеваешь податься в сторону.

- Я думаю о Сесили, - вновь заговорила Роза.- Она воображает, что не должна выходить замуж. Ты знаешь, как она любила Поля. Но не падай духом. Борись. Если ты ее любишь, то добьешься своего. Никогда не следует признавать себя побежденным в любви.

- Я даже не знаю, решусь ли я еще раз заговорить о своих чувствах. Знаете ли, Роза, дважды, - чтобы доставить удовольствие моей матери, - я пытался жениться и не смог. Я думал о Сесили, мне хотелось приехать к ней, умолять ее, позволить себе даже грубость… Месяц тому назад, как-то в воскресенье, я приехал в «ля Трамблэ»; мне так хотелось ее видеть! В доме не было ни души. Я прошелся по комнатам, кричал, но ответа не получил. Вы все, верно, были на ферме или в саду. Я тогда украл карточку Сесили…

- Ах, это сделал ты, бандит? ..

- Да, я. Потом я уехал, так никого и не встретив. Ну, не безумец ли я!.. Посмотрим, как она меня примет. Возможно, что это будет нашей последней встречей.

- Замолчи. Видишь, вот и мост в Больё, - значит, мы подъезжаем. Сожалею, что заставила тебя сделать такой крюк, Франсис, если тебе это на самом деле неприятно.

- Да нет, Роза, не жалейте об этом. Во-первых, я сам вам это предложил и затем я все-таки доволен возможностью встретиться с нею, даже если она надо мной смеется.

- Ты становишься просто идиотом. Я слишком хорошо знаю Сесиль; никогда она не станет смеяться над тобой.

Франсис вдруг запел, то ли со страха, то ли от радости, направляя машину по прямой дороге, пересекавшей Нонарскую равнину. Роза чувствовала, что приближается к дому, где Сесиль и Эли ждут ее, и поняла еще яснее, чем прежде, что этот дом стал ее родным домом, куда она возвращается с радостью и нетерпением.

Вот уже три года, как Роза Виньоль, приехав в Тюдей, чтобы провести каникулы у Сесили, больше оттуда не уезжала, разве на короткое время. Жак, ее единственный сын, женился тогда на молодой девушке и уехал с женой в Марокко, куда был назначен преподавателем. Невестка не пришлась Розе по душе.

Во Францию Жак вернулся впервые этим летом. Розе почти не довелось побыть с ним и с внучатами, кроме одной недели в Рояне, куда она специально приезжала и где они всей семьей жили в гостинице, да еще несколько дней в «ля Трамблэ». Хотя Сесиль и пригласила своего кузена и друга детства с семьей на все лето, он только заехал с ней повидаться. Флора, невестка Розы, всячески старалась привлечь мужа в свою семью, и молодая пара с детьми провела большую часть лета в деревне в окрестностях Тулузы.

Розе пришлось поехать в Тулузу проститься с ними. Третьего дня она проводила их на вокзал и отправилась потом одна к врачу. А насколько ей было бы приятнее пойти туда в сопровождении сына!

Автомобиль начал взбираться на Тюдейский холм. От гудков машины и близости к дому у Розы стало весело на душе. Франсис смолк. Он был доволен тем, что никто не мог знать, как билось его сердце, и сидел с непринужденным видом, избегая смотреть на Розу.

Услышав гудки автомобиля, Эли бросилась ему навстречу с такой поспешностью, что споткнулась о ящик с голубыми гортензиями, стоявший перед домом, и чуть не попала под машину.

Франсис поднял ее и, видя, что она цела и невредима, шутливо сказал:

- А я только сейчас говорил Розе, что у меня специальность наезжать на маленьких девочек.

- А на маленьких мальчиков нет? - спросила Эли, забившись под широкое пальто Розы, не зная, что ее ждет: улыбка или нотация.

- И на мальчиков тоже, но предпочтительно на девочек.

- Вы много их раздавили?

- По крайней мере с полдюжины.

Эли подняла голову и посмотрела на Розу, наполовину уже успокоившись.

- Это ведь неправда, скажи?

- Ну конечно, дурашка! Но как ты меня напугала! Где твоя мама?

- Она сейчас придет.

Появилась Сесиль. Ее встревоженное лицо ясно говорило, что она заждалась Розу.

- Почему так поздно? Я беспокоилась, - не случилось ли что-нибудь в дороге.

Она поцеловала Розу, нежно взяла под руку и, словно ревнуя, вытащила девочку из ее укромного местечка.

- Маленькая авария. К счастью, нам удалось в Кагоре исправить повреждения, - объяснил Франсис, пожимая руку, которую с рассеянным видом протянула ему Сесиль.

- Благодарю, что ты привез Розу, - сказала она Франсису в то время, как молодой человек вынимал из машины множество свертков. - Идем в дом. Вы, должно быть, оба устали.

- К сожалению, не могу, - возразил молодой человек. - Я уже предупредил Розу, что должен еще сегодня кое с кем повидаться в Бриве. Завтра ранним утром рабочие приступают к работам.

- Но ты же должен где-нибудь поесть, - заметила Роза, - ты можешь пообедать с нами. Видишь, стол накрыт на четверых, огонь ярко горит. Все очень уютно.

Но молодой человек отказался. Сесиль не настаивала и пригласила его на следующее воскресенье. Франсис не был к этому подготовлен, но все же сделал вид, что он нарасхват. В конце концов он согласился и тут же про себя подумал, что время для него потянется бесконечно. Чем он займет эти пять дней, в течение которых ему опять придется ждать возможности поговорить с Сесилью!

Он сел в машину. Эли неожиданно поцеловала его; он покорил девочку.

Вернувшись в дом, Сесиль, раздосадованная, заметила:

- Что это творится с Франсисом? Можно подумать, что он боится меня. Почему такое поспешное бегство? Интересно, - приедет ли он в воскресенье?

Франсис с бешеной скоростью вел машину по безлюдной дороге. Он с болью вспомнил все пережитое. Однако сознание, что он в воскресенье снова увидит Сесиль, преисполнило его радостью. Он понимал, что Роза поддержит его.

Не успела Роза снять пальто и сесть, как она спросила девочку, примостившуюся возле ее кресла:

- Что ты начала мне рассказывать насчет мадам Бержэ, из-за которой плакала мама? Разговор прервали, и я так и не расслышала, что у вас случилось.

- Да ничего особенного, - ответила Сесиль. - Эли по обыкновению строила из себя дуру. Не понимаю, почему ты встревожилась. Мы с мадам Бержэ вспоминали Поля, и это меня взволновало.

Роза, гладившая шелковистую шейку ребенка, посмотрела Эли в глаза.

- Это правда, что ты так себя вела? Ты же мне обещала заботиться о своей маме, не огорчать ее. А я тебе привезла подарок ко дню рождения.

- Ой, тетечка, что ты мне привезла, куда ты положила? Это который из пакетов?

- Самый длинный; принеси мне его.

Эли положила на колени Розы большую картонную коробку и вынула оттуда пальто из мягкой теплой материи. Она тут же его надела. Элегантное красное пальто придавало девочке очень изящный вид.

- Там было и синее, тоже очень красивое, я не знала, на каком остановиться.

- Нет, это лучше! - воскликнула Эли. - Я не люблю синий. Я всегда носила синие платья, когда была питомицей Попечительства. Терпеть не могу этот цвет. Ах, как мне нравится мое пальто! Как я довольна! Благодарю тебя, тетечка, благодарю.