- Не надо мне такого объяснения, - сказал Антон.
- Вот и я так думаю: какое от дурака может быть объяснение? Это ж только курям на смех. Хоть бы припугнули его покрепче. Ну совсем мужик балдеть стал, в какую ни есть, да оказию ввяжется. Вот взъелся на Столбова, ну хоть ты кол ему на башке теши! Ох, мало его участковый Николай Иванович лупцевал в детстве…
- Я считал, что он на флоте служил. В тельняшке ходит…
- Это полосатая-то матросская майка? - Фроська сердито махнула рукой. - На базаре купил. Лет семь, не то шесть, назад вместе ездили в райцентр. Телку зарезали, продали мясо. Дала чуде-юде десятку, чтоб путнюю рубаху себе купил. На полчаса кудай-то крутанулся, является выпимши и, вместо рубахи, дурацкую майку приносит. Первое время только по праздникам ее таскал, а последний год и в будни не снимает. Рукава уж измочалились, обрезать пришлось, - Фроська хмыкнула:- На флоте, скажете тоже! Его ж из-за малограмотности даже и не брали в армию.
Под окном конторы фыркнул, как уставшая лошадь, председательский «газик». Лязгнула дверца. В коридоре послышались грузные шаги, дверь отворилась, и в кабинет вошел основательно запыленный, но веселый Чернышев. Антон, уступив ему место, пересел к окну. Маркел Маркелович устало потер спину, блаженно вытянул под столом натруженные за день ноги и возбужденно заговорил:
- Вот работнули сегодня! Не меньше двух планов сделали. Вся деревня на лугах была, даже дед Слышка с Юркой Резкиным не вытерпели к вечеру, помогать пришли, - передохнул и посмотрел на Фроську: - Ты ко мне, Ефросинья? Благоверный твой все спит? Выпрем мы его из колхоза, ей-богу, выпрем!
- А лучше б совсем его из Ярского выпереть, не только из колхоза, - Фроська решительно рубанула рукой. - Сегодня просыпался, к следователю вот ходил. Щас я из-за чуды-юды тут объясняюсь, оглоблей его… - опять осеклась и посмотрела на Антона. - Можно домой иттить? Дел у меня дома по горло.
Антон наклонил голову. Чернышев живо повернулся к нему, едва только захлопнулась за Фроськой дверь, участливо спросил:
- Твои как дела? Есть сдвиги?
- Незначительные, - признался Антон и стал рассказывать.
Чернышев слушал внимательно, не перебивая и не задавая вопросов. Изредка устало потирал виски, морщился словно от головной боли.
- И как теперь искать этого шофера? - спросил он, когда Антон рассказал все, вплоть до Прониной «безразмерной» тельняшки.
- Куплю бутылку пива, стану на большой дороге. Как увижу ЗИЛ с бежевой кабиной, бутылку шоферу: «Открой, друг». Если к зубам поднесет, в кутузку его. Следующего буду караулить. И так, пока всех, кто зубами открывает, не переловлю. Затем опознание устрою, - невесело пошутил Антон.
- Да-а… - Чернышев устало провел ладонями по лицу. - Нерадостные дела, однако раньше времени не отчаивайся. Иголку и то в стогу сена при желании найти можно. Важно: как и сколько человек ее искать будут.
- Столбову я примерно так и сказал.
- Ты верь ему, Антон, не давай Витьку в обиду, - Чернышев оживился: - Знаешь, какую он замечательную штуку сегодня предложил?» Если к утру переоборудует свой трактор, мы уже завтра три суточных плана на метке сена отгрохаем, - и улыбнулся: - Значит, голуба моя, и к Проне приглядывался? Шутки шутками, хоть Столбов и Резкин скидывают его со счетов, а человек он шкодливый. По пьянке, правильно Витька сказал, и за кирпич, и за ножик схватиться может. Только в данном случае не… не подходящ Проня. Тельняшка отпадает, остается бутылка пива. Вот и надо этого шофера искать. Не иначе - приезжий кто-то. Из своего района Столбов сразу бы человека определил. А приезжих по осени у нас действительно бывает много: и краснодарские, и ростовские, и пермские, и новосибирские, - Чернышев поднялся, устало потянувшись, прошелся по кабинету. - Время позднее, пошли сейчас домой, а завтра с утра подниму на ноги всю бухгалтерию, и ты вместе с ними посмотри-ка внимательно архив за тот год: наряды, ведомости, справки разные, трудовые соглашения. Надо хотя бы ориентировочно составить картину, из каких областей в тот год работали у нас на уборке приезжие шоферы.
17. Дядя Гриша
Поздно в этот вечер погас свет в доме Чернышева. Давно опустел почти ведерный старинной работы самовар, а Маркел Маркелович с Антоном все не вставали из-за стола. Неторопко, сумрачно шла беседа. Антон, будучи юристом, понимал, насколько нелегко доказать непричастность к случившемуся Столбова. Чернышев, хотя и не знал тонкостей юриспруденции, но тоже отчетливо представлял себе, как трудно найти истину в столь запутанном давнем преступлении. В отличие от Антона, не исключавшего возможность участия в случившемся жителей Ярского, Маркел Маркелович был почти полностью убежден, что никто из его односельчан не мог пойти на убийство или соучастие в нем.
- Пойми, голуба моя, - рассудительно говорил он Антону, - от своих утаить преступление не так-то просто. Тут по глазам увидят неладное. Это ж деревня. Утром хозяин курицу зарубит, вечером все село знает. А ты говоришь об убийстве человека. Это тебе не пирог с малиной съесть и облизаться.
Когда Антон намекнул на несколько странное поведение бригадира Ведерникова, Чернышев, немного подумав, заявил:
- Самое правильное решение бригадир принял. Сам пораскинь мозгами: бревна надо заготовить, привезти к колодцу. Они кому-либо приглянутся, вечерком погрузит - и домой. Колодец опять раскрыт. А земли - два-три самосвала ухнул, и порядок… Другое дело, почему Ведерников тянул с засыпкой колодца? И опять же, можно понять его: столько лет колодец существовал и ничего не случалось…
Какие только мысли не лезли в голову Антона. Он с пристрастием анализировал поведение Столбова, сложившуюся ситуацию и не находил из нее выхода. О приезде в Ярское Георгия Зорькина в деревне знали трое: Марина Зорькина, старик Слышка и Столбов… Но Слышка по своей болтливости мог рассказать еще кому-нибудь. Хотя бы тому же Проне - «чуде-юде», как назвала его жена, в матросской майке, который «по пьянке может и за ножик, и за кирпич схватиться». Воспоминание о Проне вызвало какое-то сожаление. Проня Тодырев - опустившийся, по-своему несчастный человек. На него сыплются все шишки. У Столбова пропал ключ - сразу грех на Проню. Что это за ключ? Почему он исчез именно в ту ночь, когда кот оказался в колодце? Совпадение?… Не слишком ли много для Столбова совпадений: исчез ключ, кота из колодца достал, землю возил в колодец, бревнами его накрывал, туфли с косынкой…
Отчего через столько лет Проня вспомнил о ключе? Как возникла у него мысль о связи исчезнувшего у Столбова ключа с убийством? «Злопамятный он, паскуда, это точно», - сказал о Проне Юрка Резкин. А так ли безупречен сам Юрка?…
Вопросы, как зубья вращающихся шестерен, цеплялись друг за друга, и не было им ни конца ни края. Неожиданно Антон спросил:
- Маркел Маркелович, была ли необходимость восстанавливать колодец? Шесть лет без него обходились…
Чернышев пожал плечами.
- Ведерников настоял. Нынче уж, если не в сенокос, то в уборочную механизаторы обязательно на культстане жить будут - у нас неподалеку от культстана, за леском, пшеница посеяна. Технику водой заправлять понадобится, а в роднике она в час по чайной ложке бежит. Только попить да умыться.
Несколько раз Антон возвращал разговор к Столбову, и каждый раз Чернышев поднимался за Столбова горой.
- Вы в случайность верите? - спрашивал Антон.
- Верю. Проне Тодыреву нос расквасил - это случайность. Но если б с Проней при этом стряслось что-то серьезное, Столбов на собственной бы горбушке потащил его в больницу. Понимаешь, это человек неиспорченный, нервы у него крепкие, мозги без всяких вывихов. На почве ревности?… Витька - натура цельная. Таким людям, как он, в любви подавай или все, или ничего. Унижаться и просить милостыню в любовном деле Столбов не станет, тем более - убирать с пути соперников.
От слов Чернышева становилось легче. В них Антон видел подтверждение собственных выводов, однако убеждения в их правильности не было. Захотелось как можно скорее увидеть подполковника Гладышева, поделиться с ним своими сомнениями, посоветоваться, с какого конца лучше начать поиск неизвестного шофера. Страшно угнетало чувство своей беспомощности.