12. Мутное дело

Подполковник Гладышев пришел на работу в хорошем настроении. Где-то около полуночи ему на квартиру звонил вернувшийся из Ярского Кайров и доложил, что Бирюков отделался легким испугом, жив и здоров. Правда, старший инспектор уголовного розыска не преминул заметить, что расследование случая с колодцем не продвинулось ни на йоту, но после хорошего сообщения о Бирюкове это ничуть не расстроило подполковника.

Неприятности начались на работе, когда из Ярского позвонил Чернышев. Слышимость, как всегда, была отвратительной. Из всего разговора подполковник понял только, что Кайров, будучи в Ярском, на какого-то выпившего тракториста оформил какой-то материал, и Чернышеву уже звонили из районного суда, требуя направить парня в райцентр не то для разбора, не то для отсиживания пятнадцати суток.

- Не хулиган Витька! Понимаешь, не хулиган! - рассерженно хрипел Чернышев через телефонную трубку. - У меня свидетель есть, который присутствовал…

- Я разберусь, Маркел Маркелович. Разберусь! - успокоил Чернышева подполковник и, положив трубку вызвал к себе Кайрова.

Кайров выслушал подполковника:

- Узнаю Маркела Маркеловича. За каждого своего колхозника разъяренным тигром поднимается.

- Что там у вас произошло?

- Пустяки, немного погорячился я. Сейчас позвоню в суд, чтобы не вызывали Столбова. Вот с Бирюковым серьезней… - Кайров достал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и подал его подполковнику: - Это мой рапорт.

Подполковник быстро прочитал, с недоумением поднял глаза на Кайрова.

- Все правда?

- У вас нет оснований мне не верить.

- Сейчас я приглашу Бирюкова.

Кайров поправил на своей тужурке и без того ровный лацкан.

- Мое присутствие будет Бирюкова смущать. Лучше, если вы переговорите с ним один на один.

Подполковник нахмурился и, отпустив Кайрова, стал перечитывать рапорт. Зная горячий характер старшего инспектора уголовного розыска, он не мог вот так сразу поверить в его безгрешность и хотел найти зацепку, из-за которой разгорелся сыр-бор. Но ничего не нашел - поведение Кайрова, судя по рапорту, было безупречным. Вызвал Бирюкова, подал ему рапорт, сердито сказал:

- Читай!

Антон уставшими глазами внимательно прочитал кайровскую писанину, сильно покраснел и еле слышным голосом виновато проговорил:

- За исключением мелочей, все правильно.

- Каких мелочей?!

- Я не был пьян, - сухо сказал Антон.

- Ничего себе мелочь! Кайров обманывает?

- Нет. Он ошибся. Столбов, можно сказать, с того света меня вытащил. Естественно, вид у меня был не совсем нормальный.

Оттого, что Бирюков говорил, не выкручиваясь и не бравируя, раздражение подполковника стало проходить.

- У тебя понятие о дисциплине есть? Ты в уголовном розыске работаешь или в шарашкиной конторе? - все еще строго, но уже с отцовским упреком спросил он Антона.

- Наказывайте. Вину свою понимаю.

«Ни черта ты не понимаешь, - подумал подполковник. - Видно, допек чем-то тебя Кайров, коль ты…».

Зазвонил телефон. Дежурный медвытрезвителя спрашивал, как поступить с одним из «клиентов», учинившим вчера вечером драку в ресторане «Сосновый бор».

- Вы что, первый день работаете? - сердито спросил подполковник.

Дежурный действительно работал в вытрезвителе чуть ли не первый день и толком не знал порядка оформления дел за хулиганство. Подполковник вдруг подумал о Гаврилове, которого вчера видел в ресторане, и спросил:

- Как фамилия этого драчуна? Гаврилов? Давай его немедленно ко мне, давай.

- Разрешите мне присутствовать, - попросил Антон. Подполковник, словно раздумывая, помолчал и кивнул головой.

Гаврилов явился в кабинет измятый, с опухшим похмельным лицом. Не глядя ни на кого, сел на предложенный ему стул, уставился в пол. Подполковник немного выждал и сказал:

- Часто к нам наведываться стали.

- Не добровольно иду. Приводят, - недовольно проговорил Гаврилов и вдруг бурно стал возмущаться: - Я ж этих молокососов попугать хотел. Кто им дал право в общественное место дурацкую музыку тащить? Может, я в ресторан не пьянствовать пришел, а отдохнуть после трудового дня. Может, мне с товарищем задушевно побеседовать хочется, а они мне в самое ухо весь вечер магнитофонную муру наяривают! Кто такое право им дал?! Разве это порядок?

- С кем встречались в ресторане? - строго спросил подполковник.

- Как с кем? - удивился Гаврилов. - Петьку Ширямова встретил. Служили когда-то вместе. Пивка малость попили. Только деловой разговор начался, а эти зануды своей музыкой все заглушают.

- До Петьки с кем разговаривали?

- Ни с кем.

- Рыжего, кирюху, забыли?

- А-а-а… - Гаврилов поморщился. - Отказался, зараза, признать меня.

- Кто он?

Гаврилов насторожился. На его лице мелькнула растерянность. Он словно сообразил, что болтнул лишнее.

- Откуда я знаю? Показалось, будто встречал.

- Где? - быстро спросил подполковник.

- Во Владивостоке.

- При каких обстоятельствах?

- Это давно было. Наверно, я спутал.

- С кем спутали? Гаврилов совсем растерялся:

- Может, это сволочь, бандюга какой…

- Вы не философствуйте, рассказывайте.

- Я ж сказал, давно это было. Демобилизовавшихся ребят со своего корабля провожал. Дружок закадычный среди них был, Гошка Зорькин…

Антон от неожиданности чуть не открыл рот. Позабыв, что допрос ведет подполковник, он быстро спросил:

- В Ярском у Зорькина родственники есть?

- Нет. Если вы имеете в виду Зорькиных из Ярского, то это фамилия моей старшей сестры по мужу?

- А Марина Зорькина кем вам доводится?

- Племянницей.

Гаврилов немного успокоился, достал из кармана портсигар и попросил разрешения закурить. Подполковник кивнул головой. Внимание Антона привлек гавриловский портсигар, массивный, из потемневшего серебра, с рисунком крейсера «Аврора» на крышке. Заинтересовал портсигар и подполковника. Гаврилов заметил это.

- Гошкин подарок, - сказал он и протянул портсигар подполковнику. - Тут даже надпись есть. Перед демобилизацией он мне подарил, а я такой же ему.

Антон заглянул через плечо подполковника и на внутренней стороне верхней крышки портсигара прочитал витиеватую вязь, сделанную гравером: «Иннокентию на память от Георгия. Сентябрь. 1966 г.».

- Тут такое дело, - заговорил Гаврилов. - Дружили мы с Гошкой с первого года службы. Парень он детдомовский, родных нет. Даже в отпуск ехать некуда было. А у меня родни хоть отбавляй. Ну я и уговорил его однажды махнуть со мной. Тут у него любовный роман произошел. Врюхался Гошка в мою племянницу, Маришку. И она вроде к нему неравнодушна была. Переписку вели. Я уж рассчитывал на свадьбе гульнуть, только свадьба не состоялась. Прислал кто-то из Ярского Гошке письмо, будто Марина с Витькой Столбовым любовь закрутила. Гошка ей упрек закатил по такому поводу, а она ему - отходную. Не веришь, мол, моей честности - катись на все четыре стороны! Пробовал я их мирить, но нашла коса на камень, - Гаврилов помолчал, разглядывая папиросу. - А рыжего, о котором спрашиваете, Гошка на вокзале встретил. Тот, вроде, геологом был. Деньжонки то ли прокутил, то ли украли у него. Короче говоря, даже билет из Владика не на что было купить. Гошка - парень добрейший, предложил сброситься кирюхе на билет. Так рыжий с ними и уехал. В один вагон к ним еще Юрка Резкин подсел, знакомый парень из Ярского. Тоже демобилизовался.

- Как Резкин оказался во Владивостоке? - спросил Антон. - Он же на Сахалине служил.

Осведомленность, казалось, сбила с толку Гаврилова. Туго соображая, он посмотрел на Антона.

- Отвечайте, - поторопил подполковник.

- Солдаты же с Сахалина все через Владик в то время ездили. На вокзале, можно сказать, случайно встретились. Я Гошку с Резкиным познакомил.

- Резкин в Ярское ехал? - опять спросил Антон.

- Нет. Проездные у него были до Томска. Решил после армии в город перемахнуть. В Томске у Резкина кореш какой-то жил, раньше его демобилизовался. Ну, они списались, тот ему работу, вроде, на каком-то крупном заводе подыскал.