— Поехали? — спрашивает Такку, протягивая мне второй шлем.

— На мотоцикле? — с сомнением уточняю я.

— Да. Не ездил никогда?

Я мотаю головой.

— Вот и прокатишься. — Он не дослушивает и напяливает на меня шлем. — Садись сзади и держись покрепче.

Я, пожалуй, даже боюсь мотоциклов. Не знаю, откуда во мне этот страх, ведь я ни разу на них не катался. Но пасовать перед такими мелочами я, конечно же, не привык.

— Да, — спохватывается Такку, — я ведь не спросил… Куда поедем? В отель?

— Никакого секса, — возражаю я, приподняв «забрало», — я тебе не для этого позвонил.

Он не особенно удивлён, как будто уже знал, что я так и отвечу, и предлагает:

— Тогда как насчёт пообедать где-нибудь?

Я киваю. Такку показывает мне, как лучше держаться (одной рукой за него, другой за задний край сиденья), и отталкивается ногой от бордюра, чтобы вернуться на дорогу. Через минуту мы уже летим по шоссе, и голова у меня кружится от этого непривычного ощущения. Это совсем не так, как в машине. Всё будто проносится мимо тебя, ветер подвывает в ушах, даже несмотря на шлем, а на особенно крутых поворотах (когда Такку едва ли не касается коленом асфальта) вообще кажется, что вот-вот сейчас свалишься. Это чистый адреналин, но я точно знаю, что обратно поеду на такси: второй такой поездки ни в жизнь не хочу!

Такку подъезжает к одному из кафе, останавливается, снимает шлем и поворачивается ко мне:

— Ну, как тебе?

Я знаком показываю ему, чтобы он стащил с меня шлем. У меня руки дрожат, и я не могу с этим справиться. Освободившись, я делаю глубокий вдох и поправляю примятые волосы.

— Понравилось? — с любопытством спрашивает хост.

— Моя первая и последняя поездка на мотоцикле, — убеждённо заявляю я.

Такку смеётся и кивает в сторону кафе. Я иду следом за ним, чувствуя, что под коленками немного дрожит. Он замечает моё состояние и прихватывает меня за плечи, хотя я не считаю, что нуждаюсь в его помощи. Заказ в кафе он делает сам, и я не думаю, что смогу съесть всё, что нам приносят, потому что порции тут большие и калорийные. Ну, впрочем, для голодного мужика в самый раз. Я поступаю как всегда в таких ситуациях: поковырять там, откусить здесь, отщипнуть понемногу отовсюду…

— Не голоден? — Такку отвлекается от своего бифштекса. — Тебе надо есть больше, иначе не вырастешь.

— Мне и так неплохо, — хмурю я брови, потому что мне вовсе не хочется, чтобы он говорил о моём росте.

Я не комплексую. Я этакий «карманный вариант», очень удобный в применении мужчинам: легко поднять, легко нести, легко насаживать-ссаживать. Само собой, однажды я изменюсь, ведь в семье Тораяма мужчины высокие и представительные. Но мне не очень хотелось бы. Они слишком брутальные. Поэтому я намеренно избегаю тяжёлой атлетики и некоторых видов продуктов, чтобы не испортить slender body, которым я пока ещё могу похвастаться. Представляю, каким шоком будет для меня проснуться однажды и увидеть, что я похож на отца!

Такку, наверное, подобные мысли не беспокоят, потому что он ест быстро и с разрешения забирает и мою порцию, видя, что я не собираюсь есть. Потом он, наверное, часами торчит в качалке, чтобы держать себя в форме (отличной, замечу). Но это не то, что я хочу у него узнать.

— Можно спросить? — Я придвигаю к себе стакан, цепляю зубами трубочку и отпиваю немного.

Такку кивает.

— Из той истории… что было правдой? — Я щурюсь, следя за его реакцией.

— М-м-м… — Он задумывается ненадолго, потом фыркает и говорит: — То, что я отец-одиночка.

— Хм! — Я не особенно-то и удивлён, как будто всегда знал, что это так. — Значит, дело не в деньгах?

— Отдать тебе? — предлагает он.

Я отрицательно качаю головой:

— Нет. Хобби? Или что-то ещё?

Хост задумчиво трогает пальцем кончик своего носа, водит глазами по сторонам:

— Даже не знаю. Может быть, просто со скуки.

Так я и думал.

— Просто… — Его взгляд становится пустым. Я часто подмечаю такое за собой, так что очень хорошо понимаю, что он в этот момент чувствует. — Иногда… мне становится душно. Вряд ли ты поймёшь.

— Почему? — тихо спрашиваю я. — Мне это очень даже хорошо знакомо.

Такку переводит взгляд на меня, его лицо невольно оживляется.

— Ты…

— Да ладно! — Я делаю вид, что это была шутка. — Просто бывает такое… хочется в разгул. Знаешь, как тяжело быть каждый день приличным мальчиком?

Возможно, хост понимает, что это бравада, но тем не менее её поддерживает:

— Ещё бы! Но ты же студент всё-таки.

— И что? — Я выгибаю бровь.

— Не кажется, что тебе рано заниматься такими вещами?

— Пф.

— Действительно. Ладно, это не моё дело вообще-то, — мотает он головой. — Лучше скажи, для чего ты мне позвонил?

— Просто так… — Я не знаю ответа на его вопрос. — Может быть, мне захотелось с кем-то поговорить.

— Тебя что-то тревожит?

— Не сказал бы. — Я верчу бокал, слушая, как похрустывает в нём лёд, и пытаюсь собраться с мыслями. — Просто… ты когда-нибудь влюблялся?

— О? — с интересом тянет хост.

Я хмурюсь, но продолжаю:

— Как понять, что это влюблённость, а не просто похоть?

Такку становится серьёзным и смотрит куда-то в окно:

— Как знать. Что ты чувствуешь, когда видишь этого человека?

— Что я…

Собрать все мысли в одну кучу очень сложно. Я им помыкаю, надоедаю ему, заставляю его делать то, что ему не нравится, ничуть не скрываю от него своих похождений, хотя это его раздражает, тащу его в кровать… Для чего? Что движет мною? Желание секса? Да, я хочу, чтобы он делал это снова и снова. Нет, немного не так: я хочу, чтобы именно он делал это снова и снова. Ведь я же не только с ним трахаюсь, но только с ним я это чувствую. И эти всплески чувств, появляющиеся так внезапно и так некстати: та нежность, что я вдруг испытал тогда, в отеле, и — глупо, но факт — ревность, когда я думаю о том, что у него может быть какая-то другая личная жизнь.

— Мицуру? — окликает меня Такку. — Что с тобой?

Я поднимаю на него глаза, чувствуя себя потерянным щенком, и выдыхаю:

— Я люблю его.

— Тогда в чём проблема? — Такку приподнимает плечи.

— Разное социальное положение? — выдавливаю я, чувствуя себя последним снобом.

— Разве это то, что может тебя остановить? — фыркает он. — Ты вовсе не похож на того, кто спасует перед таким пустяком. Почему бы тебе просто не сказать ему о своих чувствах, если ты в них уверен?

— Я просто боюсь… всё испортить. — Я вцепляюсь пальцами в салфетку. — Если я потеряю его…

Я ведь даже не знаю, что чувствует Сугуру. Это его работа, в конце-то концов, потакать моим капризам. Даже если ему неприятно это делать. Возможно, ему неприятно это делать, просто он не подаёт вида. Конечно, иногда он искренне волнуется за меня, но — возможно — и это часть его работы. К тому же я никогда не знаю, о чём он говорит с отцом, когда тот его к себе вызывает. Возможно…

— Мицуру?

Я вздрагиваю, потому что Такку дёргает меня за руку, чтобы я к нему наклонился.

— Не думай.

— То есть? — не понимаю я.

— Ты слишком много думаешь, — чуть морщится он. — Это неважно, что находится где-то там, внутри. Не важны причины или следствия. Просто живи этим. Не думая. Не гадая. Не планируя. Ты совсем ребёнок, не думаю, что ты это поймёшь сейчас…

Я недовольно смотрю на него, Такку пожимает плечами:

— Странную вещь скажу: я люблю Чизуо.

— А-а? — Понятное дело, я разеваю рот от такого заявления.

— И я предпочитаю не думать о том, что у него есть невеста, что он приходит в клуб всего лишь поразвлечься. Мне просто достаточно знать, что я люблю его. Понимаешь? В этот конкретный момент. Не «тогда» и не «потом», а «сейчас». А если бы я… то что бы он… Я не хочу думать об этом. Хотя, возможно, если бы я вдруг сказал ему… Как знать, что могло бы произойти. Бросил бы меня. А может быть, разорвал бы помолвку. Но разве кого-то из нас это устроило бы? Ради того, что есть у меня сейчас, я не буду думать о том, что могло бы быть. Я буду любить его здесь и сейчас, а завтра — посмотрим, что будет завтра.