- Всё? - поинтересовался Фёдор Кузьмич.

- Всё, - огорчённо кивнул Эдик. - И вот вопрос: как теперь туда пробраться?

- Разрешите информацию, Фёдор Кузьмич? - спросил Виталий.

- Ну давай, информируй, - кивнул тот.

- Так вот, чтобы ты знал, - начал Виталий, обращаясь к Эдику. - У них, оказывается, существует специальное контрнаблюдение за такими, как ты.

- Чего, чего? - изумился Эдик.

- Контрнаблюдение. Это они сами так назвали. Мол, вы наблюдаете за нами, а мы вот за вами. Наняли там шпану всякую, и только попробуй там постоять да поглазеть! Уже за тобой идут, стараются выяснить, кто ты есть. Так что вёл ты себя в тех обстоятельствах правильно.

- Нет, - покачал головой Эдик. - Осторожно, но неправильно. Надеюсь, ничего не испортил, но и ничего пока не достиг.

- А чего ты хотел?

- Я хотел всего лишь прокатиться на этом аттракционе. Пройти, так сказать, весь цикл облапошивания. Потому что они каким-то путём мои денежки присваивают, мои и многих других. А ещё я хотел полтора часа, пока стою в очереди, спокойно понаблюдать за жизнью там. Так сказать, обычаи и нравы. Вот и вся моя скромная задача для начала.

- Слишком скромная для такого великого мастера, - усмехнулся Виталий.

- Так ведь как-никак с нуля начинаю.

- А мы зачем? Я могу тебе дать кое-какие начальные условия задачи. Слушай. Действует хорошо организованная шайка. Во главе, очевидно, трое. А может быть, двое. Первый - это некий Потехин Илья Васильевич, главный инженер комплекса. Кличка у него Борода. Недавно ограбили его квартиру. Большие ценности унесли. Мы этим делом сейчас занимаемся.

- Ограбили? - насторожился Эдик.

- Именно. Причём скорей всего приезжие. Откаленко сейчас по их следу уехал.

- А как эти приезжие на него вышли, на этого Потехина?

- Кто-то в Москве дал подвод…

Виталий секунду помедлил. Какая-то мысль на миг мелькнула у него в голове, даже не мысль, а лишь тень мысли, лишь намёк, предчувствие какое-то. Мелькнуло и исчезло. Как лёгкий укол, когда даже не замечаешь, обо что укололся. Виталий лишь невольно досадливо поморщился.

- А кто второй? - нетерпеливо спросил Эдик.

- Второй? - снова собрался с мыслями Виталий. - Второй - это Левицкий Вадим Александрович, или, по-ихнему, Вадик. Заведующий комплексом. Его причастность к делу, кстати, неясна пока. Возможно, всё за его спиной творится. Учти это. Я его видел. Красавец дядька, холёный такой барин, знаешь, весельчак, гуляка. И бабник, говорят, страшный. Ну а третий?

- По этому Вадику больше ничего нет? - перебил Эдик.

- Больше ничего. Ну, разве что с Потехиным очень дружит, дома у него бывает, гуляют вместе. Денег, видно, навалом. Девчонку одну в карты проиграли. Вот такие нравы. Ну а третий - некий Горохов Борис, числится механиком. Кличка Горох. Он у них как бы по кадрам. Нужных людей подбирает на работу. А ненужных или опасных… - Виталий повернулся к Цветкову. - Тут, Фёдор Кузьмич, кажется, убийство светит.

- Чьи сведения?

- От Гошки.

- Смотри, пожалуйста! Он тебе уже и такие вещи говорит?

- Говорит. Сказал про какого-то Николая. Его к ним работать прислали, билетёром. А он в шайку войти не пожелал. Больше того, разоблачить якобы решил. Вот за это, мол, и… Горох тут замешан. Надо примерить к тому убийству в парке. Сегодня я к Филипенко хочу съездить. Надеюсь, личность они установили уже.

- Смотри, чтобы тебя там, в парке, эти деятели не засекли, как ты в милицию ходишь. Они тебя ведь за другого держат. Гошка первый…

- Гошки там уже нет, - покачал головой Виталий. - У брата он.

- Уговорил отойти?

- Кажется, уговорил.

- Гм… - отчего-то вдруг усомнился Цветков. - Ну ладно. Это мы отдельно обсудим. Продолжай пока. Кто там ещё в шайке, кого установил?

- Дальше две кассирши идут. Одна Майка, старшая кассирша. В курсе всех дел. Гошка меня с ней познакомил. Я, между прочим, у них прохожу под кличкой Длинный.

- Какие наблюдательные, а! - засмеялся Эдик.

- Что за Майка? - хмурясь, спросил Цветков.

- На этой бабочке, видно, пробы ставить негде. Но молодая совсем. Гошка говорит, Потехин её в карты проиграл Вадику. Но по её нраву, я смотрю, как бы она их обоих не проиграла. Завтра у меня с ней волнующее свидание.

- Ну-ну. Это тоже потом, - сказал Цветков. - Кто вторая кассирша?

- Нинка. Жена Гороха. Гошка говорит, змея такая, что Горох её одну только и боится. И Витька такую же характеристику ей даёт. Вот такая, в общих чертах, картина рисуется.

- Всё? - осведомился Эдик.

- Вроде. Да, вот ещё что. Эта руководящая троица любит вечерами в «поплавке» посидеть. Рядом с аттракционами у набережной стоит. У них там даже есть свой столик, в дальнем углу зала, рядом иллюминатор, на реку смотрит.

- Тэк-с… - задумчиво проговорил Эдик. - Эту троицу, пожалуй, надо проверить по нашим учётам. Всё в жизни случается, знаете ли… - туманно добавил он.

Впрочем, оба собеседника его прекрасно поняли.

А потом Виталий отправился в парк. Нетерпение охватило его. Вчера Филипенко неожиданно позвонил Виталию домой и сообщил, что появились первые результаты. И Виталий сразу понял, что он имел в виду. Скорей всего наконец-то опознан труп. Кроме того, Филипенко сказал, что бутылка «заговорила». Так выразился Филипенко и добавил: «Только я её не пойму. Приезжай, надо потолковать». Да, потолковать было о чём.

Дело в том, что по убийству в парке, как и обычно, работала целая группа. И самое трудное тут бывает поначалу опознание убитого в том случае, если при нём нет никаких документов и отсутствует заявление об исчезновении человека. Если таких заявлений нет в течение, скажем, двух или трёх дней, то можно предположить, что это приезжий и в Москве о нём беспокоиться некому. Тогда начинается работа по гостиницам, ибо, если человек остановился, допустим, у знакомых, то те сразу обеспокоятся его исчезновением. Работа же по гостиницам отнимает обычно не один день. Вот сейчас, к примеру, прошло уже четыре дня.

Филипенко встретил его шумно и радостно, затащил к себе в кабинет, придвинул бутылку боржома, стакан, пепельницу и, закурив, объявил:

- Так вот, значит, представь себе, опознали-таки труп.

- Кто, когда? - нетерпеливо спросил Виталий.

- А вот слушай. Опознали только вчера утром. Жена.

- Так что же она три дня ждала?

- Её в Москве не было. Уезжала с дочкой к сестре, в Ижевск.

- И кто он такой?

- Егоров Николай Гаврилович, работал билетёром на наших аттракционах тут. Ветеран войны, кстати сказать, - сокрушённо добавил Филипенко.

- Та-ак… - задумчиво произнёс Виталий. - Значит, кое-что всё-таки сходится.

И он коротко сообщил сведения, полученные от Гошки.

- Но всё это ещё надо сто раз проверить и закрепить, - заключил он. - Всё это пока одни предположения. Хотя зерно тут, как видишь, есть.

- Зерно есть, - согласился Филипенко. - Как тут, однако, дальше действовать, давай решим. Чтобы этого Гороха не насторожить раньше времени.

- Ты сначала про бутылку давай скажи, - напомнил Виталий.

- Ах, да! Так вот, значит, на ней, понимаешь, интересные пальчики нашли. Во-первых, убитого. А во-вторых, ещё одного какого-то человека, причём вполне пригодные для идентификации.

- Словом, вдвоём пили, так выходит?

- Так. Но это ещё не всё. В остатке водки, в капле буквально, эксперт обнаружил следы сильнейшего снотворного. Сейчас я тебе скажу, как называется. - Филипенко достал из сейфа заметно распухшую, знакомую уже Виталию папку и, перебрав бумаги, с запинками прочёл в одной из них длинное латинское слово. - Понял чего-нибудь?

- Кое-что, - кивнул Виталий. - Слыхал про это средство. А что дало вскрытие?

- А то, что незадолго до смерти, совсем незадолго, он, бедняга, поел и выпил. Совсем немного.

- Что поел, что выпил?

- Во-во. Поел то, что можно на травке поесть. Колбасу, хлеб, огурец солёный. Но и в желудке обнаружены следы того же снотворного. Словом, не драка это была, а убийство, - резко произнёс Филипенко, и худое лицо его как будто затвердело, посуровев. - Заранее запланированное убийство. Вот что я тебе скажу.