Хайлис Лилия Мойшевна
Хроники Ангелов
Хроники Ангелов
1. В процессе Творенья
День первый.
Однако, Учитель немногословен. Помалкивает себе в свою седую бороду и, кажется, ко всему прочему, ещё ухмыляется в усы. Мол, я Дух, мне виднее. Разумеется, он Дух, никто и не спорит, да только вот не особенно интересно творить вслепую, не понимая идеи, не прочувствовав замысла, не имея точного задания, без определения конечных параметров. Да, конечно, послушание, доверие, интуиция и всё такое, но лично мне, например, хотелось бы знать, зачем нам нужно чуть ли не вручную распутывать клубки энергий и закручивать аккуратными рядами по нарастанию, причём поглощающие в одну сторону, рассеивающие – в другую. Такой вот мучает меня вопрос: ЗАЧЕМ?
Мафусаил, конечно, из кожи вон рвётся, чтоб хоть как-нибудь отличиться. Что за характер!
– Вижу! – заявляет этаким торжественным голосом. – Чувствую, к чему всё идёт.
– Может, поделишься? – вежливо спросил я.
– А ты сам дойди, – ехидно отвечал Мафусаил. – Раз ты такой хороший. Главное, умный, – и довольно расхохотался. Поддел.
– На что ты намекаешь? – поинтересовался я. – Ты хочешь сказать, что кто не отличник, тот дурак?
– Я ничего не хочу сказать, Михаил...
Между прочим, для тех, кто мало знаком с этим типом, он всегда старается уклониться от прямого ответа. Но потом добавить нечто, типа: – Я только считаю, что те, кто поумнее, уже давно всё сообразили.
И заржал довольно. Очень остроумно выступил.
Первым в дело встрял, как всегда, Илья – и давай махать перед Мафусаиловым клювом выдержками из своих же собственных на него доносов Учителю. Что-то слишком рьяно стал заступаться за меня этот товарищ, даже как-то неловко. Видно, уже не только я замечаю сию странную любовь, потому что Мафусаил шустренько сориентировался, выхватил перлы творчества Ильи из рук "писателя", сунул их куда-то себе в крылья и лениво произносит такую тираду: – А за это самое... И имей в виду, ябедничество на других не спасёт тебя от строжайших наказаний. Но что же остаётся делать тем, к кому девчонки равнодушны. Или наоборот... Кто к ним...
Напоследок ещё сочувственно вздохнул... Вот такой он у нас тип.
Вряд ли Вельзевул что-нибудь понял, но на всякий случай, с иронией посмотрел на Мехиаэля. Тот осклабился, хоть сомневаюсь, что понял больше дружка. Поглядел бы кто на эту многозначительность во взорах. А ещё глупцом считают почему-то меня.
– Кому какое дело, кто чем помышляет, – глубокомысленно заявил Мехиаэль, а в заключение изрёк: – Самое опасное для творчества – борьба за справедливость.
И покосился на Даниила, известного правдолюба. Ишь ты, никак взял урок у нашего шутника.
Тут уж и Даниил не выдержал. А кто бы выдержал? Естественно, Вельзевул на стороне Мафусаила – он всегда так демонстрирует верную дружбу. Ещё Мехиаэля затягивают в компанию... Ну, конечно, чуть ли не до драки. То есть, какое там чуть ли... Передрались натурально. Илья сначала было полез каждому угождать, успокаивать, но получил от Вельзевула и сразу сам успокоился. Прилёг и утешился излюбленным блокнотиком.
Вельзевул-то силач, зато Гавриил всегда был прилежнее в отработке приёмов, так им врезал!
Главное, всё утро работы впустую. Что до сих пор успели распутать, едва опять не запутали в те же клубки, даже хуже.
Девчонки пищат, хихикают, вмешиваются. Лилит бегает с платочком, дескать, оттирать подбитые глаза. Лично мне Мехиаэль случайно – или не случайно? – во всяком случае, не на шутку заехал в нос локтем, но до меня эта Лилит почему-то никак не доберётся, а норовит потереть именно Мафусаила, у которого и крови-то нет.
Никакой логики у девчонок. Ясно же, что если кровь из носу у меня, то на что её глупый платок Мафусаилу?
Разогнал нас Учитель. Молвил, наконец, своё слово. Огорчаем мы его, Духа.
Ладно, замяли. Разложили энергии кое-как, опять по нарастающей, девчонок поставили на сортировку, подбирать теперь цвет к цвету, чтоб один незаметно переходил в другой. И опять они там трещат, верещат, хихикают, цвета стали к себе примерять. Ева вякает, я голубой предпочитаю, Галатея – розовый, Сарина – оранжевый, Кибела по обыкновению лукаво помалкивает, а Лилит, видите ли, больше всего подходит черный. Не как-нибудь. Стоило ей это выдать, все тут же и замолчали. Надо же, такое придумать! Выпендривается не хуже Мафусаила. Ну с ней понятно, старается понравиться... Новенькие всегда так...
Короче, закончили. Свет отдельно, тьма тоже отдельно. Вообще-то свет отдельно – это, признаюсь, красиво, тепло, мирно... Но кому нужна тьма, если подумать? Нет, не особенно нравится мне наше сегодняшнее действо, а почему я и сам не знаю. Только думаю, что лучше бы не ворошить, не трогать клубки, не разматывать энергии по составляющим, оставить, как всегда делали раньше... Учитель называет наше творчество эволюцией. Нужна мне эта эволюция, когда нос болит.
Опять же вопрошаю: ЗАЧЕМ?
– А на самом деле ничего особо нового – заявляет Мехиаэль. – Ну эволюция, ну прогресс, ну поглощающие-рассеивающие, ну и что?
Тоже мне, мыслитель.
Вельзевул на стороне Мафусаила, лишь бы крики: эволюция, эволюция!
Ребята, друзья, това-а-а-а... Б-р-р... Ангелы! А как бухнут с дурной лодки по крыльям из пушки, ведь не увернёшься... И обязательно в какой-нибудь дом рикошетом... Там же потом стёкла за эпоху не вставят, а дом-то зимний...
Учитель молчит. Такое впечатление, что он не Илью-угодника, не прилежного Гавриила, не справедливого Даниила, не говоря уже обо мне, а именно Мафусаила с Мехиаэлем больше всех и любит. Я бы даже сказал, балует.
– Несправедливо и неясно, куда заведёт того же Мафусаила, – как-то вслух обиделся Даниил. Учитель только взглянул на него.
Всё-таки лично я предпочитаю рассеивающие. Остальные ангелы тоже любят белое, голубое, свет, звон. А Мафусаилу вдруг понадобилось рядиться во тьму, изображать какой-то грохот... Ну да что с него возьмёшь? Выскочка, отличник, вот и отличается, как может.
Дружно помогаем Учителю уплотнять энергии. Ага, вот оно что. Делаем более плотный мир. Не понял только, зачем. Вот именно: ЗАЧЕМ? Мы же всегда работали с нашим, тонким. Нужно мне это уплотнение, от которого кровь из носу.
А Мафусаил хмыкает. – Я, говорит, ещё гуще уплотнить могу. Такой мир сотворю, что вам всем и не снилось.
– Уж ты сотворишь!
И никто не понял, в смысле одобрения это Учитель или вовсе даже наоборот.
Пора бы и на отдых, да и нос побаливает. Ну, наконец-то.
– Завтра продолжим, – объявил Дух.
Завтра – это хорошо. И вот все давно отдыхают, Учитель вроде доволен, а Мафусаил продолжает возиться, творит совсем уже нечто немыслимое. Ладно, мне-то что. Сколько можно задавать вопросы? Я вообще отдохнуть хочу, да и нос болит маленько.
День второй.
Ух ты, сделали воду. А интересно получилось с этим сгущением энергий. Как льётся-то! Кто бы мог подумать, что лучи на такое способны. Молодец всё-таки наш Учитель! К тому же, пока мы отдыхали, он ещё закрутил небо и землю. И когда только всё успевает!
Мафусаил от радости затеял непонятную шумиху вокруг Лилит. Если бы я с позапрошлого творения не знал нашего проказника, я бы подумал, что он нарочно запутался в поглощающих лучах, чтобы якобы ненароком обкрутить ими же новенькую. Жаль её, бедняжку: так старается вписаться, а в результате уже целую эпоху не может выбраться из пут Мафусаила. Или он действительно нарочно? Глупости какие. Сказал бы ей честно: "Лилит, ты мне нравишься, давай дружить". Вот я обязательно так и сделаю, как только она вырвется из темноты и мрака, которыми обволок её вместе с собой наш шутник.
Распуталась, наконец, Лилит. Купается в светло-зелёном, но пока вся красная, даже крылья, и те выдают смущение. Нет, не могу подойти, да и заняты все.