На войне Гитлер получил звание ефрейтора и два «железных креста», которыми он часто похвалялся. В 1918 году он с ненавистью встретил весть об образовании Веймарской республики и ее создателей характеризовал как предателей. Он решает стать политиком для борьбы с существующим ненавистным ему демократическим строем. С таким настроением он прибывает в Мюнхен, где бурлили революционные страсти. Политическая карьера Гитлера на первых порах тесно связана с работой в качестве шпика баварской охранки. По «долгу службы» он часто посещал политические собрания, а в 1919 году развертывает деятельность по сколачиванию первых групп немецкой фашистской партии, поставившей своей целью завоевание власти в Германской империи. Первая попытка государственного переворота 9 ноября 1923 г. окончилась неудачей. За организацию путча Гитлер на небольшой срок попадает в тюрьму.

Все, кто знал Гитлера в этот период, в том числе и его единомышленники, со многими из которых он позднее жестоко расправился, характеризовали его в своих воспоминаниях как человека коварного, мстительного, бесчестного, самоуверенного, тщеславного, готового на все ради достижения своей цели.

Как известно, после поражения революции 1918 года германская буржуазия снова начинает мечтать о реванше и пытается увлечь население страны своими захватническими планами. Германским империалистическим кругам в это время требовалась такая политическая партия, которая могла бы взять на себя осуществление их целей, стать верным ее стражем и оплотом и поставила бы немецкий народ на службу капитала и войны. Этой партией и явилась национал-социалистская германская рабочая партия (НСДАП), партия воинствующего фашизма и милитаризма. Для такой партии нашелся и соответствующий руководитель, субъективные качества которого наиболее отвечали требованиям и целям, выдвигаемым империалистическими воротилами. Гитлер, воплотив в себе наиболее характерные черты «вождей» империализма — наглость, авантюризм, фанатизм, цинизм, жестокость, в то же время умел воздействовать на массы наиболее доходчивыми для них лозунгами и идеями, широко используя при этом ложь и демагогию.

То, что именно Гитлер оказался в поле зрения германской военщины, промышленной и финансовой буржуазии,— историческая случайность. Не будь Гитлера, эти круги нашли бы и другую подходящую фигуру, которая, возможно, также преданно служила бы их интересам. Гитлер обратил на себя внимание самых могущественных столпов германского империализма — Круппа, Тиссена, Шахта, Гутенберга и им подобных, которые хорошо разбирались в том, на кого они делают ставку, оказывая ему финансовую поддержку. Гитлер сумел расположить к себе и бывших кайзеровских генералов и офицеров, которые, видя, как поддерживают его капиталисты и помещики, смело связали с ним свои надежды на возрождение военной мощи Германии, на восстановление былой «славы» и «блеска» германского вермахта. Эти военные круги позднее воздействовали на фельдмаршала Гинденбурга и генерала Шлейхера, уговорив их дать согласие на передачу Гитлеру власти.

В феврале 1933 года Гитлер стал рейхсканцлером «Третьего рейха» и руководителем НСДАП. Пройдя школу политической борьбы в своей партии, где отсутствовали всякие моральные принципы, где клятвопреступничество, изуверство являлись чуть ли не мерилом партийной доблести, Гитлер перенес эти иезуитские методы и в область внешней политики. Он всячески старался, когда это было выгодно, казаться в глазах англичан и французов сговорчивым, покладистым, разыгрывая из себя миролюбца. Свои агрессивные претензии он стремился обставить как мирные требования, как дань «исторической справедливости». Когда встревоженная гитлеровскими мероприятиями по перевооружению Германии Англия начала искать соглашения с Гитлером, он умело этим воспользовался. В беседе с лордом Галифаксом 19 ноября 1937 г. Гитлер показал, что он может в одно и то же время быть обходительно вежливым и циничным, настойчивым и покладистым, хитрым и простодушным. Он старался не без успеха обворожить своих собеседников либеральными фразами о морали, законности, разумности и даже демократии. Поняв из беседы с Галифаксом, что Англия верит в то, что только он, Гитлер, способен сдержать «волну коммунизма» и спасти «западную демократию», Гитлер нагло намекнул английскому премьеру о желательности изменения в Англии политической формы правления.

Вполне понятно, что во всей своей деятельности Гитлер опирался на своих вышколенных, опытных во всех отношениях соратников, таких как Геринг, Геббельс, Розенберг, Риббентроп, Гесс, Гиммлер, на германский генералитет. Сподручные Гитлера сделали все, для того чтобы утвердить авторитет «вождя» среди немецкого населения.

Культ «фюрера» в дни моего пребывания в Берлине принял неописуемые масштабы. Он помог установить неограниченную власть гитлеровской тирании и произвола. Где бы вы ни появлялись — в магазине, театре, на стадионе, в пивной, в парикмахерской и других общественных местах, вас всюду назойливо встречали гортанным окриком «Хайль Гитлер!». Некоторые иностранные журналисты на это надоедливое приветствие, подделываясь под невнятный берлинский выговор, отвечали словами «хальб литер» (пол-литра). Это звучало почти неразличимо, но тем не менее было рискованно, так как имели место случаи избиения гитлеровцами «по ошибке» иностранцев, не отвечавших на нацистское приветствие.

Перед началом любого художественного фильма во всех кинотеатрах демонстрировались журналы с показом в разных обстановках «фюрера». Немецкая печать заполнялась статьями о Гитлере и его фотографиями. Издательства, почтовые ведомства, соревнуясь в угодливости, распространяли портреты, открытки, на которых был изображен Гитлер то в виде Иисуса Христа на фоне солнечных лучей и серебристого голубя, то в виде нежного отца, ласкающего ребенка, — символ заботы «фюрера» о мире и молодом поколении.

Во всех витринах книжных магазинов были выставлены книги Гитлера и многотомные «труды» его биографов, в магазинах предлагали игральные карты, на обложке которых вместо юнкеров-валетов красовался Гитлер с карикатурными усиками.

Слова «мой фюрер», «наш фюрер», «служу фюреру», «только фюрер» склонялись изо дня в день повсюду навязчиво до тошноты. Цинизму и низости в этом не было предела. Через кино жителей обучали почитанию «фюрера». Не раз можно было видеть в кинофильмах, как высокопоставленные лица — министры, генералы, прежде чем доложить, обращались к Гитлеру со словами «майн фюрер» («мой вождь»). Герман Геринг заявил: «Я не имею совести, моя совесть — Адольф Гитлер».

В религиозных рождественских песнях имя Христа заменялось Гитлером — посланцем божьим. В песне пели:

Официальная версия гласила: Гитлер не допускает никаких излишеств и живет как пуританин. Его личная жизнь протекает скромно, и сам он по своей замкнутости похож на отшельника. Он не пьет спиртного, не ест мяса, мало спит, не имеет семьи, а следовательно, не допускает «излишеств двора».

У Гитлера был сводный брат Алоиз, которому он ничем не помогал, но на это были свои причины. После прихода к власти фашизма Алоиз открыл пивной бар в одном из предместий Берлина. В 1939 году он уже обосновался в самом центре германской столицы, открыв на площади Виттенберга ресторан, который из любопытства посещали многие журналисты. Рассказывали, что Адольф Гитлер ненавидел своего брата за его прошлое. Алоиз неоднократно судился за кражи и аморальные проступки. Такой брат был бельмом на глазу у «фюрера», так как он являлся живым свидетельством того, что руководитель Германии — отнюдь не божественного происхождения.

Гитлер не раз использовал в своих речах созданную легенду о его альтруизме, заявляя, что у него ничего нет, «кроме интересов германского народа». Утверждали, что Гитлер богобоязнен, хотя и ни разу не посещал церковь. Стремясь, видимо, подкрепить эту молву, Гитлер не гнушался, как Кромвель, претендовать на непосредственное сношение с небом, когда требовалось оправдать какой-либо новый задуманный шаг в области внешней политики. Он часто выдавал свои распоряжения и намерения за мысли, подсказанные ему провидением, и, как я уже говорил, свои выступления в рейхстаге заканчивал с именем бога на устах.