Мы добираемся до больницы в рекордно короткие сроки. Я останавливаюсь на месте для инвалидов и залетаю с Лэйси на руках внутрь, Дженн осталась в авто, чтобы переставить его.

К нам на встречу направляется санитар с креслом.

— Спасибо, чувак, — благодарю я, усаживая Лэйси в него. Ее тело вновь накрывает схватка, а я несусь к медсестре за стойкой регистрации.

Медбрат хватается за ручки кресла и везет Лэйси в другой коридор. Отчаянно бегу за ними, стараясь не выпускать ее из виду. Боюсь, что если на мгновение отведу взгляд, то пропущу рождение ребенка.

Акушерка направляет санитара в комнату. Там они помогают Лэйси перебраться с кресла на кровать.  Акушерка берет бланк и задает ей вопросы, а я стою в стороне.

Глаза готовы вырваться из орбит, когда акушерка надевает перчатки и скользит пальцами внутрь Лэйси.

— Вы все правильно делаете, дорогая. Раскрытие около шести сантиметров. Вы можете принять душ или ванну, если хотите. Это поможет облегчить боль. Если понадобится что-то посильнее, просто позовите меня, — она стягивает перчатки и выбрасывает их в ведро перед тем, как выйти из палаты. — Я скоро вернусь, чтобы проверить вас, хорошо?

Дженн влетает в палату.

— Ребенок еще не появился? — шутит она. Во всяком случае, я надеюсь, что она шутит.

Игнорирую ее и сосредотачиваюсь на своей женщине.

— Хочешь принять ванну, сладкая?

Она кивает головой, и я несу ее в душевую.

Мы с Дженн ждем в палате, пока Лэйси проводит в ванной около двух часов. Она выглядит такой спокойной и расслабленной, что даже не хочется тревожить ее, но пришла акушерка, чтобы снова проверить ее раскрытие. Помогаю Лэйси приподняться, а затем держу ее за руку, пока она выходит из ванной. Когда Лэйси приподнимает одну ногу, массивный поток жидкости льется между ее ног. Воды полностью залили мои джинсы, создав лужу на полу.

— Святое дерьмо, — ору я.

— Э-э, думаю, у меня только что отошли воды, — кричит Лэйси акушерке. Затем она сгибается пополам и стонет от боли.

— Думаю, началось! — Она начинает реветь от боли.

— Положите ее на кровать, — командует акушерка.

Скольжу рукой под ее коленки и выношу из ванной. Нежно укладываю Лэйси в кровать и убираю с ее лба волосы, пропитанные потом. Дженн протягивает мне мочалку, смоченную холодной водой, и я протираю лицо и шею Лэйси.

Акушерка сообщает, что у Лэйси полное раскрытие, поэтому она может тужиться.

Лэйси делает глубокий вдох.

Я тоже.

Затем она тужится до тех пор, пока ее лицо не синеет.

Я тоже.

Ее руки так крепко стискивают мои, что в них перестает циркулировать кровь, и, если бы не серьезность текущего мгновения, я бы начал размышлять, смогу ли работать после такого в баре.

Лэйси делает еще один глубокий вдох.

Я тоже.

Сразу же после этого она снова тужится, издавая душераздирающий крик.

— Показалась головка, — объявляет акушерка.

Лэйси снова тужится. Еще один громкий крик наполняет комнату, но исходит он не от Лэйси. Его издает прекрасный, покрытый кровью, крошечный черноволосый малыш, которого акушерка приняла у Лэйси.

Ноги превращаются в желе.

— Это девочка, мама и папа. Поздравляю, — говорит другая акушерка, которую я не заметил раньше.

Смотрю на ребенка. Наша девочка. Сердце готово взорваться в груди от переполняющей его любви. По щекам текут слезы, я не могу сдержаться.

Дженн подходит и целует нас обоих.

— Поздравляю. Малышка просто красавица, — говорит она, глядя на нашу крошку, лежащую на груди у мамы в розовом одеяльце.

— Люблю тебя, — говорю Лэйси. Не знаю, что еще сказать.

— Хотите подержать вашу дочь, папочка? — спрашивает Лэйси, глядя на меня.

Мои руки трясутся, пока я беру малышку из рук матери.

— Привет, дорогая. Я твой папа, — целую ее в макушку и вдыхаю аромат новорожденного.

Акушерка занимается документами и спрашивает, как мы назовем нашу маленькую девочку. Смотрю на Лэйси, она — на меня. Затем поворачивается к акушерке.

— Лола Джед Купер, — отвечает она.

Раньше я говорил, что мне не было так чертовски страшно. Забираю свои слова назад. Это в сто раз хуже. Роды — худшее, что может когда-либо произойти. Это охренеть как страшно.

— Мы никогда не повторим этого, сладкая. Я не смогу снова пройти через это, — торжественно заявляю я ей.

Взгляд, которым она награждает меня, бесценен. Даже не могу описать его. Она закатывает глаза и издевается надо мной:

— Уверена, тебе было охренительно сложно, малыш, — говорит она с сарказмом.

Она просто не понимает!

Сажусь на стул и наблюдаю, как моя женщина кормит нашу дочь. У нее это получается так естественно.

Дженн оставила нас пятнадцать минут назад, чтобы сделать несколько телефонных звонков.

Меня распирает от гордости. Не могу дождаться, когда мои братья познакомятся с моей крошкой Лолой.

Глава 17

Роам бережно несет Лолу к машине, где осторожно кладет малышку в автокресло. Она такая крошечная. И копия своего отца: у нее такие же темные волосы и ярко-голубые глазами. Все, что она взяла от меня, это носик кнопочкой и форму подбородка. Никогда не видела ничего прекраснее в своей жизни. Малышка меньше, чем я ожидала. Ее вес только два килограмма и семьсот граммов, хотя по объему моего живота и весу, что я таскала, мне казалось, она будет не менее трех с половиной килограмм.

— Готова, дорогая? — спрашивает Роам, оборачиваясь, чтобы помочь мне встать с больничной коляски.

— Конечно, — отвечаю я. Не могу дождаться, когда попаду домой и отдохну в родных стенах. Роам планирует привезти Джаспера завтра на ночь, чтобы тот познакомился с сестренкой. Он звонил мне дважды и просил положить трубку рядом с крошкой, чтобы он мог послушать, как она спит. Он просто прелесть. И уже спросил у Роама, когда Лола сможет поиграть с ним.

Поездка домой продолжительная. Дорога, на которую обычно у нас уходило двадцать минут, длится уже полчаса, а все потому, что Роам ведет очень медленно и осмотрительно. Если б не моя эйфория, я была бы в бешенстве.

Когда мы приехали домой, Дженн и Свитч уже ждали нас. Дженн вскочила и начала суетиться. Взяв Лолу у Роама, она покрыла поцелуями все ее личико. Малышка сморщила носик и начала плакать.

— Эм-м, из-за тебя она плачет, — поддеваю я.

— Ну что за тетушка, — присоединяется Свитч.

— Не плачь, девочка. — Дженн пытается успокоить Лолу, покачивая.

— Дайте ее дядюшке Свитчу, — говорит он, удивляя меня. Дженн кладет ему на руки Лолу, и она сразу умолкает. — Видишь, дядюшка Свитч держит тебя, — воркует с ней Свитч.

— Ну, знаете ли, у меня никогда не было детей. Ее рождения было достаточно, чтобы напугать меня до чертиков. Серьезно, Лэйс, я даже не представляю, как ты еще держишься, — качает головой Дженн.

— Она того стоит, — замечаю я. Затем вхожу в дом. Роам хватает сумки из машины и заносит их, пока Свитч несет Лолу, а Дженн что-то бормочет ей.

Войдя внутрь, Дженн направляется в кухню, чтобы вытащить из холодильника кастрюлю. Затем ставит ее в духовку и устанавливает режим. После они со Свитчем подходят ко мне и целуют в щеку. Дженн дает указания по поводу духовки, и они прощаются.

Ночью, уложив дочурку спать, мы легли в постель, прижавшись друг к другу всем телом до самых кончиков пальцев на ногах. Я чувствовала, что могу умереть от любви, так я была благодарна судьбе.

Следующие шесть недель прошли как в тумане — буквально. Первые несколько недель Лола плохо спала, и только сейчас мы входим в нормальный график. Но Роам был на высоте. Он помогал, как мог, почти всегда находился дома. С прошлой недели дела пошли на лад. Я жутко набегалась, устала и намучилась, но в течение нескольких последних дней мне удавалось вздремнуть, пока Лола спала днем. Чувствую себя лучше, но еще немного переживаю, а это выматывает.