Я был доволен, добившись своего. На постоялом дворе, куда уже доставили бывших невольников , меня встретил растерянный Ждан-старший.

- Кажется парнишка того, отходит.

- Как отходит? – всполошился я, видя собственными глазами, как Алешка – старший теребит здоровехонького новоприобретенного брата.

- Да не он, а мальчишка Асии.

Женщина стояла, держа на руках закутанного в тряпье сына. На её лице было написано такое отчаяние, что я устыдился своего довольства. И еще больше смущения добавила своеобразная красота женщины, как магнитом притянувшая мой взгляд.

Жестом я приказал пройти ко мне в комнату, где осмотрел мальчика. По прикидкам у него началась пневмония. Пришлось попросить всех выйти, кроме матери. Я распаковал немалую аптечку и достал пластиковую систему и флаконы с физраствором. В записной книжке, бережно хранимой ближе к телу, были изысканы аналогии. С третьей попытки удалось попасть в вену на худенькой ручке. Асия стояла ни жива, ни мертва. Артемка уже нес обед для нее и ребенка. Я показал, что теперь она будет жить в этой комнате с сыном и сел ждать, когда откапается лекарство и глюкоза, затем вкатил парнишке дозу антибиотика и крикнул Алешку. Тот залетел с улыбкой до ушей и попробовал заговорить с женщиной. По татарски она понимала плохо, но общий смысл уловила. Я не стал расспрашивать ее о прошлом, а просто попросил Алешку показать ей баню и прочие нужные места и озаботиться удобствами для жизни.

На выходе Ждан тискал крепкую и не шибко молодую служанку.

- Ждан, отправь эту милочку на рынок, пусть подберет Асие что-нибудь поприличнее и чтобы не выделялась среди местных. А лучше сам сходи с этой, продолжи знакомство.

- Слушаюсь, господин капитан,- хихикнул почему-то Ждан, продолжая наигрывать пианиссимо на ядреном бедре девахи.

- И второго Алешку отмой да приодень, как положено. Отдаю его тебе на воспитание и обучение. Подожди, я сначала с ним перетолкую. А что ты ржешь?

- Олег Михайлович, «милка» на местном – это интересное женское место.

Глава четвертая

Только сейчас удалось повнимательней рассмотреть Алешкиного дубля. По сравнению с воробышком, пробретенном Жданом , этот был пооборванней и помельче, однако в его глазах еще не было выражения безнадеги - ведь путь раба только начинался. Тесно общаясь с рабами в Италии, я давно вычленил главное различие стандартного психотипа этого и моего времени. Эти принимали данность, как она есть, без всяких рефлексий. И это было заметно в рукопашном бое . Как говаривал пехотный капитан у Лермонтова: « Натура –дура, судьба – индейка , а жизнь – копейка» . Лучше не передать.

И в мальчишке еще не было вытравлено главное базовое чувство бывшего свободного человека – месть. И это хорошо. Она будет главным мотором, продвигающим к цели. Когда придет время мщения, человек уже будет иным и , вполне возможно, осознает, что перерос этот естественный позыв. А пока глазенки еще горят.

- Что думаешь делать, Алексей? Ты теперь свободен.

- Отработаю. Отвоюю. Меня Алешка научит. Я этих касогов.._- его голос сорвался.

- Добро. Я возьму тебя на службу. Будешь пажом у Ждана, того – с немецкой бородкой. За лень сдеру шкуру. Кто тебе Алешка?

- Он сказал –старший брат. Только у меня не было брата.

- Значит будет. Жар скоро пройдет, не беспокойся. Ступай к господину сержанту - он тебя отмоет и оденет, как положено кметю.

Мальчишка потерял дар речи. Он не ожидал такого поворота событий в компании немцев.

Да, компания подбиралась более, чем странная. Две пары одинаковых до мелочей людей, теперь ставших действительно братьями. А уже и заметно, что понимают друг дружку с полуслова. И спины будут прикрывать до последнего вздоха.

Назавтра после осмотра стало понятно, что мальчику стало легче. Зайдя в комнату, я обнаружил Асию, одетую чисто и просто. Однако даже в таком наряде её красота так смутила меня, что я бестолково затоптался на месте, злясь на самого себя. Да что ж это такое? Я поздоровался с ней молча, по-восточному и осмотрел парнишку. Транспортировать его было нельзя. Асия встала на колени и прижала к своей щеке мою руку – благодарила. В её глазах уже не было глухой отчужденности. Я показал на себя :

- Олег, – и показал на неё.

- Асия, - она опустила глаза. Я показал на мальчика.

- Гавро.

Теперь узнаем возраст. Я показал четыре пальца. Она – добавила еще половинку мизинца. После приема лекарств мальчик снова заснул и я позвал своего толмача Алешку –старшего.

- Алексей, постарайся втолковать ей, что она свободна и может идти, куда хочет. Поясни, что мы задержимся, пока он не встанет на ноги.

Я вышел во двор. Ждан с Багро уже выстроили личный состав и оруженосец доложил, как учили;

- Господин капитан, личный состав отряда построен для занятий.

И эти занятия до седьмого пота продолжались почти две недели. Для начала группа осваивала навыки боя черной пехоты и швейцарских пикинеров. У смоленских мастеров были заказаны арбалеты для Багро , Ждана и Алешки младших. При маневрах сначала возникла путаница с именами. Пришлось внести ясность – теперь Ждан и Алешка старшие были Перваками, а прочие - Втораками . Логичней было бы наоборот, но народ бы не понял. Эти братья-перваки натаскивали втораков дополнительно – Ждан – работе со шпагой и дагой, а Алешка – с пращой и кистенем. Малый хитрец перенял методы обучения у балеарских пращников эпохи Ганнибала. Это когда боец получает лепешку, только попав в нее камнем или свинцовым шаром. А лепешка кладется все дальше и дальше. И дело шло и еще как . Я поражался, как худенький парнишка с невероятной быстротой бьет кистенем, выскакивающим из рукава точно в обозначенное место. Мне тоже, несмотря на возраст , не давалось никакого спуска. Особенно тяжко было на тренировках в конном строю, хорошо, что на улице стало совсем прохладно. По вечерам, собравшись вместе на ужин, наши ветераны рассказывали о былых сражениях, беззастенчиво переплетая правду и вымыслы.

Мои отношения с Асией были странными. Асия после успешного лечения сына, перестала шарахаться от меня. Её прежде затравленный вид менялся на глазах и теперь я видел перед собой наблюдательную, умную и сильную женщину. Скоро Гавро, которого мы окрестили Гавриком, стал вставать на ноги. И вот тут то Асия удивила меня в очередной раз. С помощью Алешки она попросила дать ей оружие, чтобы встать в ряды воинов. Оказалось, что в их роду женщины тоже воюют. Значит она была не мусульманкой. Место ее пленения в силу языковых затруднений мы пока не могли определить.

- Ну, если ты воин, то должна, как все дать мне клятву верности,- пошутил я и напрасно.

Женщина встала на колени, положила мою ладонь на свое темя и громко и четко произнесла несколько фраз на незнакомом гортанном языке. А вот когда она поднялась после моих слов, что клятва принимается, это был другой человек с твердым и уверенным взглядом. Я кивнул Алешке и тот принес широкий боевой пояс с тяжелым и широким восточным кинжалом-бебутом, который привычно был прилажен ею на место. Вот только стан ее был настолько тонок, что пажу пришлось провертеть в поясе пару дополнительных дырочек. Мои архаровцы не подшучивали как обычно и этому были причины – воины давно поняли, что их капитан неровно дышит в сторону амазонки.

Той же ночью Асия пришла ко мне сама и я не жалел об этом ни тогда , ни в последующем.

Наблюдая за выездкой, она дала несколько дельных советов, показала, как меняется положение тела в момент удара копьем или пикой, вырабатывала навыки, как не срубить ухо Ромео во время удара мечом, как развернуть коня на задних ногах в сражении и не подставить под удар его брюхо. Выяснилось, что у нее на родине коням подрезали кон- чики ушей. Я велел Багро подобрать ей крепкую лошадку и заказать ясельное седло. Теперь на пару мы пытались на всем скаку попасть концом копья в ивовое кольцо, которое Багро подвешивал к подвижному шесту.